Одна из недавних публикаций - «Воркута: если бы депрессия была городом» - вызвала у читателей неоднозначный отклик и многих натолкнула на воспоминания. Среди них - Сергей Зайцев. Он рассказал об отце: тот с 1939 по 1947 год провел в лагерях ГУЛАГа, находился на грани смерти, но спасся. Было бы жаль, если эта уникальная и при этом типичная история того времени потерялась в комментариях. Поэтому решила опубликовать воспоминания читателя отдельно.
Дал выходной, чтобы выкопать картошку
«Шёл 1939 год. Отец - уже несколько лет бригадир в глухой деревне Вологодской области. Рядом ещё пять деревень, и в каждой сельхозбригада. В начале осени закончили все полевые работы, выходных давно не было. Отец дал своей бригаде в воскресенье выходной, чтобы люди поработали в своём хозяйстве: сенокос, выкопать картошку, убрать овощи. Как раз совпало, что в это воскресенье был православный старорежимный праздник «Дожинки» (отмечается в честь окончания жатвы, по времени совпадает с Успением Пресвятой Богородицы 28 августа – авт.)
8 лет без права переписки
В конце ноября 1939 года отца взяли ночью - пришлось слезать с тёплой русской глинобитной печки - и увезли в райцентр за 46 км. Дали немного, 8 лет лагерей без права переписки. Да и какая переписка, моя мама была неграмотная. Отец был грамотный, имел 4 класса церковно-приходской школы.
Отцу надо было забыть старорежимный праздник, нельзя было без разрешения председателя и парторга давать выходной день бригаде. Он был молодой, всего 30 лет, горячий правдоруб. Мама осталась с детьми, да ещё через месяц, в декабре, родилась дочь.
В 1942-1944 годах участвовал в строительстве железной дороги и высоковольтной ЛЭП от Воркуты до Хальмер-Ю. Рассказывал, как отсыпали насыпь по болотам, по тундре, таскал шпалы и копал шурфы под столбы. Выжил.
Из Хальмер-Ю его этапом перевели в Печору. Там по берегам Печоры участвовал в строительстве лагерей для таких же, как он. Он чувствовал, что не выживет. Два раза писал заявления об отправке на фронт, думал, что там будет легче. Однако статья 58-10 («Пропаганда или агитация, содержащие призыв к свержению, подрыву или ослаблению Советской власти…» - авт.) не позволяла.
Вернулся с того света
Отец рассказывал две добрые истории о том, как его спасли от смерти в лазарете для дистрофиков (доходяг). В Хальмер-Ю его выходила санитарка по национальности ненка, поила чем-то укрепляющим. Во второй раз на Печоре отец уже доходил - лежал с закрытыми глазами, была резь в глазах, не мог смотреть на свет. Но не дал умереть врач - пленный немец.
До последних дней отец вспоминал Воркуту и Хальмер-Ю. Всё мечтал там побывать, посмотреть, как люди живут, побывать на кладбище заключённых. Хорошо, что он ушёл из жизни раньше, чем закрыли Хальмер-Ю и раньше, чем вот сейчас закрывают Воркуту.
«Всё делалось правильно»
У моего отца остались недобрые воспоминания о лагерях. Однако когда мы все собрались на его 80-летие в 1989 году, сидели за столом и я напрямую спросил отца: «Прошло много лет. Как ты относишься к тому, что произошло с тобой? Как ты относишься к Сталину?» Отец ответил: «В то время только так и надо было поступать, иначе бы ничего хорошего в стране не случилось, не смогли бы так быстро построить страну. Всё делалось правильно».
Я понимаю отца, как понимаю и Варлама Шаламова, который сказал, что не встречал в лагерях невинноосуждённых людей. Мой отец и Варлам Шаламов похожи - это жилистые сухощавые вологодские мужики, которые прошли суровую жизнь и выжили. Здесь моему отцу 80 лет».
Подписывайтесь на «Север неизвестный» и делитесь своими историями. ✔️ Арктический Чернобыль: во что превратился посёлок геологов Полярный✔️ Пять вещей, которые изумляют южан на севере, а местные их даже не замечают