Есть мнение, что в прошлом всё было больше. И это — ошибочное мнение. Далеко не всё. Тем не менее, самая крупная из когда-либо существовавших рыб — лидсихтис — бороздила моря юрского периода. Максимальный размер этого чуда ещё недавно оценивался как 27 метров. Но позже был пересмотрен в сторону уменьшения — 16.5 метров в длину. Однако, точно то же случилось и с размером мегалодона. Сейчас считается, что суперакулы больше 15 метров не вырастали. Наибольшая же достоверно измеренная длина современной китовой акулы (при том, что акулы, всё-таки, не совсем рыбы) — только 12.85 метра.
Таким образом, лидсихтис оказывается рекордсменом в группе хладнокровных морских позвоночных. Некоторым ихтиозаврам, не говоря уж о современных китах, он серьёзно уступал. Но это, всё-таки, уже совсем другой уровень энергетики и эволюционных технологий. Лучепёрые же рыбы, к классу которых принадлежал колосс, вообще не склонны вырастать слишком большими. Юрский период, таким образом, стал звёздным часом лучепёрых. Обычно довольствуясь скромными ролями, в эту эпоху они смогли выдвинуть из своей среды выдающихся представителей.
Здесь придётся сделать отступление и поговорить о лучепёрых рыбах вообще и времени, когда разворачивались события. Лучепёрые — это рыбы, как есть. С узнаваемым «рыбьим» скелетом, изюминка которого заключается в использовании тонких и упругих костей качестве пружин. Это оказалось очень хорошей, прогрессивной идеей, слишком однако революционной, чтобы она сразу начала удовлетворительно работать. Как следствие, появившись ещё в силуре (443-419 миллионов лет назад), лучепёрые долгое время не хватали звёзд с неба, оставаясь в тени кистепёрых (или лопастепёрых) рыб, массивный и прочный скелет которых был не слишком хорош в воде, но пришёлся кстати на суше. Плюс, хрящевые рыбы — акулы — считавшие, что сила не в скелете, а в зубах, демонстрировали своё преимущество в вооружении при каждом удобном случае. Панцирные рыбы и фантастически выглядевшие остракодермы, сделавшие ставку на защиту, также не спешили сдавать позиции в морях палеозоя.
Ситуация изменилась лишь в триасе (253-201 миллион лет назад), когда идея «пружинного скелета» была доведена до ума. Причём, именно в этот момент жизнь в океане совершила эпохальный прорыв. Появление фитопланктона — плавающих в толще воды одноклеточных водорослей — привело к решительному расширению обитаемой зоны. Если раньше фотосинтез происходил только на дне, то с этого момента основная зона производства первичной биомассы переместилась в приповерхностные воды, где света было больше. И места тоже. Море ожило не только на отмелях, но и на всей территории шельфа — над глубинами 200-300 метров, — а в меньшей степени и над материковым склоном. Лишь участки океана над большими — от 2000 метров и более — глубинами, где необходимые растениям удобрения скапливались в придонной зоне, остались пустынными. Но так ситуация выглядит и до сих пор.
Лучепёрые рыбы лучше всех приспособленные к плаванию извлекли из революции максимум выгоды, решительно потеснив конкурентов — кистепёрых и акул. С тех пор и доныне именно представители данного класса образуют 95% видов морских позвоночных. То есть, господствуют абсолютно. Почти абсолютно. Поскольку пружинный скелет накладывает определённые ограничения.
Если длина тела исчисляется сантиметрами, внутренний скелет не имеет существенных преимуществ над внешним (и даже хуже него, так как не даёт защиты). При длине же считаемой на миллиметры наружный скелет — лучшая из идей. Как следствие, в основании пищевой пирамиды членистоногие сохранили господствующие позиции. На уровне десятков сантиметров «рыбий» скелет — идеал для водного существа. Но далее, когда речь заходит уже о метрах, и кости становятся слишком толстыми, идея работать перестаёт. В результате, оставив средние ярусы, акулы смогли укрепиться на верхних. А скоро к ним присоединились ещё и морские ящеры. Атака лучепёрых захлебнулась, и с тех пор серьёзных попыток пролезть на ниши, предназначенные природой для больших и сильных, они не предпринимали.
За единственным, собственно, исключением. Во второй половине мезозоя представители семейства пахикормовых (лидсихтисы — род, объединяющий самые крупные виды) занимали нишу усатых китов. Весьма «жирную» и почётную. Акулы и ящеры в тот момент не располагали ещё технологиями процеживания планктона. Лидсихтисы же изобрели первый (для позвоночных) рабочий вариант «китового уса». Зубы в количестве 10000 штук, собравшись у основания челюстей, образовывали решётку, удерживавшую рачков, мелкую рыбу и медуз, попавших в пасть. Вода же выпускалась через жабры. Решётка постепенно забивалась, способов её прочистки лидсихтисы, в отличие от китов, не придумали, и раз в год просто сбрасывали зубы, чтобы отрастить новые.
Гигантские фильтровальщики продержались в юрских морях относительно недолго. Вооружением лидсихтисы не располагали, а по скорости существенно уступали хищным ящерам. Единственной формой обороны для них мог быть только уход на глубину недоступную дышащим лёгкими преследователям. Используя такую тактику, рыба, получив несколько ран, имела шанс выжить. Но, скорее, гиганты просто старались держаться на большом удалении от берегов, — там где крупным хищникам делать, по идее, было нечего.
Однако, хищные ящеры становились всё лучшими пловцами, постепенно оттесняя псевдокитов дальше и дальше в открытое море. То есть, на территории бедные пищей. Как следствие, пахикормовые мельчали. Продержаться, убавив в росте до 6 метров, им удалось до конца мела.
