Имея опыт работы в судебной экспертизе, я получил возможность изучить поведение преступников. В целом, мотивацию преступлений можно разделить на две категории:
1. потребность в действии, которое запрещено законом.
2. потребность в самой необходимости преступить закон.
При этом они обе могут смешиваться, например, в преступлениях «от безысходности» в виде кражи продуктов и вещей, в которых есть потребность, но казалось бы нет возможности законного приобретения. Так вот не соглашусь, что возможности нет, при большом желании всегда можно найти законный выход, но если человек из двух зол выбирает кражу, то значит у него есть потребность в преступлении закона.
Пожалуй, начнем разбирать эту тему со второй категории, как наиболее сложной и в которой как раз угадывается потребность в правонарушении.
Она характеризуется необходимостью бросить вызов обществу, противопоставить себя другим и заявить о своем «Фи» окружающим, показать, что ты «право имеешь, а не тварь дрожащая» и обратить на себя внимание закона.
В изолированном виде сюда можно отнести «бессмысленные» преступления, например, ложные звонки в экстренные службы, магазинные кражи, не связанные с потребностью в товаре. Но в целом, преступное поведение всегда нарциссично и наполнено ненавистью к обществу и к другим людям.
Обратить на себя внимание закона для преступника становится способом ввести в свою жизнь границы и правила. В каком-то смысле преступление — это симптом, то есть попытка психического аппарата на самоизлечение, даже если приходится прибегнуть к такому неоднозначному способу.
Первые законы в жизни человека устанавливает его отец, при нарушении в родительских взаимоотношениях возникает «провал» отцовской функции, которую преступник пытается восстановить с помощью закона, органов правопорядка и искусственного введения в свою жизнь ограничений (тюрьма).
Литературных примеров очень много, например, сериал «Мистер мерседес», снятый по мотивам романа Стивена Кинга, демонстрирует отношения между убийцей и полицейским, которые наполнены близостью и потребностью друг в друге, со стороны кажется, что это отец и сын, которые так подходят даже по возрасту к этому определению.
Многим известно выражение, что преступник всегда стремится быть пойманным. Потому что нет смысла в преступлении, если в твою жизнь отцовский объект не постучится. В каком-то смысле отношения преступник-полицейский, это взаимная игра, в которой цель у обоих – добиться судебного решения и получить тюремный срок.
Но так как эта игра всегда является, и всегда на некотором уровне осознается преступником, как притворство, как суррогат и не способно по-настоящему удовлетворить потребность в законе, границах и отцовской фигуре, то она навязчиво повторяется и часто приводит к рецидивам правонарушений.
В ином случае, эта потребность может найти суррогатное удовлетворение в иных, не связанной с преступной, деятельностью. Например, мы можем видеть, как, в прошлом преступники, социализируются в боевых искусствах, где функция границ, порядка и отцовской фигуры, занимают жесткая фигура тренера и правила, которые устанавливает он и традиция боевых единоборств.
