Хороший кабинет, можно даже сказать красивый, вот и товарищ Сталин над массивным креслом того кто должен сидеть за этим столом. Место пустовало, и я рассматривал обстановку, нет, не из интереса, так меня научили. В приёмной послышались шаги, идёт хозяин кабинета, по-деловому идёт, сосчитал шаги, широко ногу ставит, значит, страха нет, ещё бы! Встал, приветствуя вошедшего, удивился, что в цивильном, ожидал увидеть человека в форме, с генеральскими погонами.
- Присаживайтесь, Константин Дмитриевич, незачем было вставать.
- Приветствие никто не отменял, да ещё и в таком кабинете!
- Мне рассказали про ваш характер, он мне нравиться.
- Я обычно слышу другое, не нравлюсь я людям.
- Мы с вами не обычные люди, догадываетесь, зачем вас пригласили?
- Нет, конечно, заинтригован. И простите, как к вам обращаться?
- Просто, товарищ генерал. У нас с вами единственная встреча, поэтому большего вам не надо.
«Просто товарищ генерал» пододвинул ко мне лист бумаги с напечатанным текстом, я уже разглядел его на столе, подписка о не разглашении, я сделал вид что читаю, хотя знал текст наизусть.
- Согласитесь или нет, но подписать нужно, вы сами понимаете.
- Понимаю.
Я расписался в отведённом для этого месте. Генерал посмотрел на мою подпись, достал из ящика стола другой лист бумаги, сверил, умно, что дальше?
- Свиридов.
Он сказал всего одно слово, а мне уже стало понятно, зачем я здесь, в правой стороне груди заныло.
- Живой?
- Да, и очень опасен.
- Где он?
- В соседней области, а может уже и нет. Хотели вас попросить это выяснить.
- Я в отставке по ранению.
- Знаю, читал ваше дело. Вы не закончили работу, тогда, в сорок четвёртом.
- Да, не закончил, но на это были причины.
- Я почему сказал, что мне нравиться ваш характер, - генерал подошёл к окну, прикурил папиросу, - потому что вы не оставляете работу не доделанной?! К тому же вы единственный из известных нам людей кто видел его. Сейчас враг гуляет по нашей земле, уже мирной, что он замышляет?
- Я согласен.
1944 год, бравый старший лейтенант СМЕРШа шагал по недавно освобождённому Белорусскому городу, солдаты козыряли мне, приветствуя старшего по званию. Кто и зачем я здесь знал только местный контрразведчик в звании полковника, легенда была такова, что я тыловой офицер, начальник склада продовольствия, хлебная должность. Причиной моего появления в этом городе был всего один человек – Свиридов. Бывший красноармеец, в сорок первом перешёл на сторону фашистов, был охранником в лагере для военнопленных, потом старшим надзирателем, а затем стал тем, кто приводил в исполнение приговоры, их, немецкие, стрелял в затылок из револьвера, уважал это оружие. Немцы отступили, а вот он остался, следовало выяснить, почему и для чего. Я уже наведался к женщине, по нашим сведениям она скупала продукты и драгоценности, Свиридов её любил, хотя может ли такой человек быть способным на чувства?! Теперь оставалось ждать его действий, должен был я заинтересовать его. Придя на склад, распорядился отложить мясные консервы, два ящика должны были стать приманкой для такого покупателя. Вечером, когда бойцы, те что мне помогали, ушли, в тяжёлую дверь кто-то постучал, я не торопился, ТТ у меня в кобуре, я готов для встречи, открыл дверь.
- Не ждал так скоро? - на пороге стояла та самая женщина.
- Скоро только кролики…!
- Что у тебя есть? - женщина сразу перешла к делу.
- Мясо, два ящика.
- А больше можешь?
- А ты чего, армию кормить собралась? – я улыбался, делая вид простака.
- Не скалься, человек с тобой хочет, увидится. Есть у него деньги, много товара взять может!
- Пусть приходит, поговорим.
- Здесь он, - она отошла, пропуская мужчину.
Я узнал его, полное совпадение с описанием, Свиридов, он! Отдав ему два ящика тушёнки, договорились о новой встрече, был он важен для моей конторы, следовало узнать, куда ему столько продовольствия, в лесах остались фашистские недобитки, может им, нужно было их найти?! Через неделю я зашёл к женщине, сказал, что приготовил три ящика консервов, и хлеб должны подвести.
Старый железнодорожный пакгауз, приспособленный под склад вот моё владение. Солдат, стоявший возле ворот поприветствовал меня, из комиссованных, поди, оставили на службе. Сделал ему замечание о небрежности в обращении с оружием, открыл большой замок, вошёл в склад, нужно было приготовить продукты, ожидал машину. Что-то насторожило меня, осмотрелся, но ничего подозрительного не заметил, прошёл к своему столу, достал накладные, принялся их заполнять. В дальнем углу послышался шум, не подвело чутьё, есть здесь кто-то!
- Пистолет на стол положи! – за моей спиной стоял Свиридов, направив на меня ствол немецкого автомата, из-за ящиков вышли ещё двое, в руках пистолеты.
- Я думал, мы всё обговорили, рано тебе ещё за товаром приходить.
- А я не за товаром, я по твою душу пришёл. Значит, по продовольствию служишь?
- Конечно, чего бы я здесь делал?
Свиридов кивнул одному из мужчин, тот убрал со стола мой ТТ, в ящике стола наган, но успею ли я им воспользоваться, я расстегнул ватник.
- Что жарко, вспотел?
- Не обделаться бы, а то вон, сколько стволов в мою сторону направлено!
- Страх большая сила! Сколь народу меня боялось, глаза при встрече от земли не поднимали!
Слушая заносчивую речь предателя, я обдумывал своё положение, на бойца у дверей даже не рассчитывал, не помощник он мне, хотя стоит попытаться. Нарочно громко произнёс:
- А посторонним здесь нельзя находиться, прошу выйти!
- Чего кричишь? – Свиридов поднял ствол автомата.
Узкая дверь в воротах приоткрылась, показалась голова часового, отвлеклись люди, вот он мой момент! Пригнувшись, дёрнул ящик, подготовленная к этому дощечка отвалилась, я схватил наган, выстрелил, нырнул под стол. Один из бандитов упал, второй спрятался за ящики, Свиридов дал очередь из автомата в столешницу, полетели щепки, раздался винтовочный выстрел, недооценил я часового, сообразил он, что надо делать, второй бандит корчился на полу. Потеряв главного из вида, оглянулся, рука сама прижалась к груди, кровь, достал, ранил! Тень мелькнула мимо меня, часовой снова выстрелил, я разрядил весь барабан в след удаляющемуся человеку, ушёл, лаз под крышей.
Кто-то перевязал меня, собралось народу на складе, испуганный часовой рассказывал всем, что здесь произошло, мне тоже задавали вопросы, но отвечать я не хотел, мне нужно было идти. С помощью незнакомого мне капитана вышел на улицу, возле склада стояла машина.
- Чья?
- Моя, - капитан смотрел на меня непонимающим взглядом, - ты что, ехать собрался?
- Да, - я показал своё настоящее удостоверение, капитан лишь кивнул. Водитель вёз меня по узкой улочке, да именно этой дорогой можно добраться до штаба, до одного единственного кабинета в нём. На входе меня пытались остановить, снова показывал удостоверение, расступились, третий этаж, вот та дверь. Возле окна стоял полковник, курил, когда я вошёл он даже не повернул головы.
- Как же так, почему?! – я пытался сохранить спокойствие, с большим трудом мне это удавалось.
- А всё очень просто. В сорок втором мой сын попал в плен, нашли они меня, фотографии его показывали. Обещали, пока я с ними буду сотрудничать, с сыном ничего не случится, даже бумагу их подписал. Жена перед войной умерла, вдвоём мы остались. Сюда приехал и тут нашли, напомнили, хоть про сына и молчали, но и обратной дороги у меня уже не было, рассказал я о тебе, прости.
Моя рука тянулась к кобуре, ломило пальцы, хотелось застрелить предателя прямо здесь и сейчас! Выйдя из кабинета, увидел трёх офицеров, распорядился арестовать полковника, не успели, за дверью раздался выстрел.
Хорошо путешествовать в мирное время, да ещё и со всеми удобствами. Поезд доставил меня до моей станции, около часа искал попутку, чтобы доехать до посёлка, там меня должен был ждать местный начальник милиции, со слов генерала он воевал в разведке, ему можно было доверять. На небольшой поселковой площади грудастая женщина торговала берёзовым соком, подумав про его вкус, ощутил во рту прилив слюны. Первую кружку выпил залпом, попросил налить ещё, вкусно.
- Телега за углом дома, привезут куда надо.
Я посмотрел на лицо говорившего, рядом стоял мужчина, возраст не определить, сивушный запах, исходящий от него мог свалить быка. Не обманул, телега и правда была, возница молчал всю дорогу, привёз к покосившемуся от времени дому, кивнул на дверь. Войдя в дом, увидел мужчину, может чуть старше себя, встав из-за стола, он протянул руку:
- Хорошо добрался?
- Хорошо.
- Сивый, - мужчина представился, я понял, что это и есть тот самый милиционер.
- Конспирация у вас.
- А как? Предупредили, инструкции дали. Садись обедать, тут чего-то нам приготовили.
На столе стояли тарелки накрытые белоснежным полотенцем, а рядом лежали фотографии.
- Кто это?
- Вчера на магазин напали, стрельбу устроили. Мои ребята перестарались, почти всех положили, а старший их хоть и раненый, но ушёл. Рассказывай, чего приехал?
Я хотел ответить, но нарисованный от руки на мятом листе бумаги портрет заинтересовал меня. Развернув к себе лист, всматривался в лицо.
- Художник наш местный, со слов выживших бандитов рисовал, говорят это главарь их. Знакомый?
- Да уж, знакомый! За ним приехал.
- Опоздал, выходит. То нападение три дня назад было, скрылся уже. Чарочку будешь, домашняя?
Я кивнул, а мысли пулями летали в голове. Где искать, куда он мог податься, кто может его спрятать, если не уехал?
В течение последующих трёх дней мы с милиционером провели большую работу, его подчиненные проверяли возможные места, где мог бы укрыться враг, были задействованы все агенты среди мелких жуликов и воров, но результата не было, вероятно уехал Свиридов в неизвестном направлении, а значит, я опять не доделал свою работу. Уже не таясь, начальник милиции проводил меня к поезду, большую корзину гостинцев в дорогу передал, просил в гости приезжать. Расположившись на своём месте в поезде искал себе оправдания, но не находил их. Голос возмущённой женщины привлёк моё внимание, выглянув из-за перегородки, увидел, как она отсчитывает мужчину, который по её словам все лапы её гусям отдавил, мужчина пытался оправдываться, ссылаясь на ранение, извинялся за неуклюжесть. Всего на секунду наши глаза встретились, этого было достаточно, я узнал его! Но и он заподозрил неладное, а может тоже узнал, резко развернувшись, прихрамывая, пошёл в другую сторону вагона, чем вызвал новую порцию ругательств со стороны гусятницы. Досталось от неё и мне, когда я протискивался вслед за уходящим врагом, правой рукой я сжимал в кармане пиджака рукоять пистолета, выдали мне его перед поездкой. Несмотря на свою хромоту, Свиридов довольно быстро передвигался, его подгонял страх, теперь он боялся, а не его. Боялся справедливого отмщения за невинно загубленных людей, наказания он боялся за своё предательство! Вот и конец поезда, последний вагон, загнанный зверь крутит головой, ища пути для спасения, но их нет. Прижавшись спиной к двери вагона, Свиридов замер, внезапно протянул руку к сидевшей рядом девушке, в другой руке появился немецкий пистолет. Не мог я допустить, чтобы прикрылся он мирным человеком, да и приказа взять его живым у меня не было, в вагоне прозвучал единственный выстрел, мой. Подойдя к ещё живому Свиридову, я заглянул в его глаза, что я хотел в них увидеть?!
