По идее за падишахом, проживавшим в женском общежитии, должны были следить не меньше сотни влюбленных глаз, но этого не наблюдалось. Единственный условно доступный мужчина в гареме мог хотя бы в сновидения прелестниц являться, но и это не происходило.
Даже шкодливая Нигяр во сне видела Ибрагима, а не повелителя. Причина этого странного явления в том, что для девушек султан был под огромным запретом и еще большим наказанием за ослушание.
Влюбленность в падишаха можно сравнить с мечтами эфиопа об австралийской кинозвезде. Даже если доберется до Австралии, не факт что ее там найдет и еще больше не факт что познакомится.
Точно так же было и в гареме. С одной стороны смелая, а с другой еще неопытная Александра рухнула Сулейману на руки. В этой ситуации он физически не мог пройти мимо. Хотя бы рассмотреть девушку должен был. Риск огромный - если бы не понравилась, могла сразу в топку попасть.
Остальные девицы по традиции всегда стояли, опустив голову, повелитель не мог заценить их прелести. Ситуация откровенно дурацкая - Сулейман ни разу не отказывался от барышень, а ему их предоставляли крайне нерегулярно.
Валиде Султан в своей битве с Хюррем совершенно упустила этот вид оружия. Присылала бы не одну Садыку, а десяток балерин, сыночка кого-то да выбрал бы себе. Все лучше чем кобыл резать.
Вся надежда рабынь была на Валиде и ее команду, поэтому и старались услужить мамке повелителя. Но эта надежда, как видим, не оправдалась.
Зато с Александрой у Сулеймана все сложилось крайне удачно. Иначе так и просидел бы вечерами за картами в географическом смысле этого слова.
Любимой наложнице султан даже умудрялся изменять несмотря на дефицит поставляемых в спальню девиц. То Садыку у соседей выловит, то импортную принцессу завлечет тайком от мамани.
В том, что Махидевран не шибко любила повелителя мы уже убедились. Мать старшего наследника надеялась со временем занять место Валиде и больше переживала на эту тему.
В чем-то и Махидевран понять можно. Валиде упорно внушала ей мысль о том что она супруга повелителя. Вместо выстраданной должности первой дамы перед Махидевран нарисовалась многодетная славянская лимитчица.
Со стороны Хюррем наблюдалось очень сильное чувство к Сулейману. Она страдала от измен и игнора со стороны любимого человека, но если бы не эти факторы, могла бы и не состояться, как значимая личность.
У султана кроме матушки и гарема было четыре сестры, которых он обожал. От этих милых родственниц тоже не наблюдалось любви к венценосному брату.
Хатидже мужа ценила больше чем брата. С одной стороны это правильно, но с другой, жизнь супруга целиком зависела от Сулеймана, можно было и не бодаться с родственником по каждому пустяку.
Потеряв супруга, Хатидже мстит именно брату. От видимости покорной любящей сестрицы ничего не осталось.
Похожая история ранее приключилась с Бейхан Султан. Она тоже любила своего Ферхата пашу и тоже перестала называть братом Сулеймана после его казни.
Эти султанши не сумели отделить не шибко светлые образы своих супругов от их поступков. По мнению сестриц Сулейман обязан был терпеть все выходки их обожаемых мужей в ущерб интересам государства. Если учесть, что они считали себя этим государством, то позиция не очень умная.
Шах Султан громче всех пела серенады своему брату. По словам этой султанши вся ее жизнь была направлена на его благо. На деле она пеклась исключительно о своих шкурных интересах опять-таки в ущерб империи.
Шах Хубан и мужа не любила, иначе не поволокла бы этого сомнительного политика на место рядом с братом.
Все-таки напрасно Сулейман разрешил брак Ибрагима уже в должности второго лица империи с Хатидже. С этого момента все остальные сестры спали и видели своих супругов на пуфике Великого визиря. До этого как-то жили спокойно.
Если бы супруг Бейхан дожил, и она его запихивала бы на пост Великого визиря.
Фатьма султан была очень любвеобильной женщиной, но на брата ее чувства опять-таки не хватило. И эта султанша поперлась от скуки в политику, стала поддерживать опального шехзаде, всякие заговоры против своей же власти одобрять и запихивать поближе к трону очередного дурня.
Из великой любви падишаха к сестрам ничего путного так и не вылупилось. Создал сам себе напрасные хлопоты и душевные переживания.
По сути все кроме матери и Хюррем любили не Сулеймана, а его миллионы.
