Это история жизни моей свекрови, простой русской женщины, на долю которой выпало много испытаний. Но она не сдалась. Главной её опорой и каменной стеной был муж, с которым прожили , не расставаясь, шестьдесят пять лет.
Анастасия, для всех Надя, очень любила свой дом и считала его счастливым. Поженились они с Василием в 1949 году. Был её муж статным и красивым. Вот только на Японском фронте получил контузию и оглох на одно ухо. Но это не остановило молодую девчонку. Был он из богатого казацкого рода. Сразу после свадьбы дали сыну родители стельную тёлку и купили новый дом на дальнем хуторе.
Дом тот разобрали и всё, что было можно, перевезли в станицу, где молодым выделили участок, рядом с родительским домом. Строили всем миром. У Василия было три сестры и младший брат. В общем, полстаницы родственников, друзей знакомых и соседей.
Поставили дом на огромные валуны, за которыми ездили на конях высоко в горы. Двери и рамы сделал свёкор. Распланировали дом по-современному: три комнаты, два выхода. Один на улицу, второй – в хозяйственный двор. Выкопали хороший подвал. Наняли мастера, и он выложил большую красивую печь, которая зимней порой согревала весь дом.
Пока строили дом, жили с родителями, которые относились к молодой снохе очень хорошо.
Через три года родился первый сынок. Потом доченька. Через десять лет ещё сынок. Дом был просторный. Места всем хватало. Надя старалась, работала в лесхозе, уставала очень, но дети были всегда накормлены, напоены, одеты и обуты. Пока были маленькие, старики помогали. А когда подросли и пошли в школу, оставались дома одни. Мать была уверена, что дети со двора никуда не уйдут и все поручения выполнят.
Ребятишки росли послушными и добрыми.
Под крышей крыльца каждый год ласточки вили гнёздышко, иногда два. Муж пристроил снизу фанерку от посылочного ящика, чтобы ластенята не падали.
Каждый год птицы прилетали весной, ремонтировали своё старое гнёздышко, откладывали яйца, высиживали и выращивали птенцов.
Надя очень любила свой дом. Она каждый год белила и красила его, точно ласточка выращивала своих деток. Особенно любила, чтобы окна были чистыми и сияли на восходе, будто радовались новому дню. На подоконниках у неё цвела герань. Соседки удивлялись тому, что цвели цветы круглый год.
Считала свой дом счастливым, ведь ласточки вили гнёзда не у всех. Особенно она любила наблюдать, как ласточки-родители кормили малышей. Причём, никогда не ошибались и совали мошку в открытый жёлтый клювик самого голодного птенца.
Вот так и они с мужем кормили своих деток, стараясь никого не обидеть. Всем поровну делили каждый кусок пирога или хлеба.
У свекрови Надежда научилась печь отличные пироги и хлеб. Время было трудное, особенных разносолов не было. Зато часто были пироги, пирожки, орешки, оладьи и вкусный домашний хлеб. Русская печь, занимавшая почти треть кухни, работала исправно. Выпечка получалась румяной и мягкой.
Часто Надя думала о том, что скоро дети улетят из родительского дома, как те ластенята. И опустеет их большой дом. Останутся они вдвоём с мужем. Это раньше дети оставались рядом с родителями, никуда не уезжали. Времена изменились. Пусть летят, устраивают свою жизнь и судьбу.
Матери очень хотелось, чтобы у её детей была другая судьба, чем у неё. Она ведь даже читать и писать не умела. Научилась, когда старший сын пошёл в первый класс. Поэтому учёбе уделяла много внимания.
- Дети должны получить образование, - говорила часто мужу.
- Пусть учатся, мы им мешать не будем, - соглашался он с женой. – Уедут от нас… Но мы же ещё не старые… Будем жить.
Жили хорошо. Коровка своя, зарплату исправно в лесхозе платили. Хоть и небольшую, но каждый месяц давали. А тут ещё стали принимать в заготпункте разные травы сухие, шиповник, сливу, алычу, яблоки домашние и дичку. Построили в саду сушку. Сначала сушили только своё, а потом купили ослика и стали ходить в горы, собирать дичку, шиповник. Сушили, сдавали. Копеечку к копеечке складывали. Взрослым детям помогали, ничего для них не жалели.
Вот уже и внуками обросли. Любила Надя, когда дети с внуками в гости приезжали. Дом всё также сиял чистыми окнами, улыбался миру. Ещё не старая бабушка тоже улыбалась, шутила. Ласточки всё также вили гнёзда под крышей крыльца. Теперь бабуля показывала птенчиков внучатам и говорила, что дом у них счастливый, раз ласточки годами селятся.
В тот год бабушке исполнилось пятьдесят пять. Ждала детей в гости. Зарезали кабанчика, окорока закоптили. Сметаны, масла, творогу насобирала, чтобы было, что гостям дорогим на подарок дать. Пирогов заранее напекла, в зале на стол сложила.
Да что-то не радостно было на душе. Мучило какое-то недоброе предчувствие. И вот в ночь перед самым Днём рождения, постучал кто-то резко в окно:
- Надя, выйди, телеграмма тебе, - прокричала почтальонка.
Муж уже спал. С годами контузия давала о себе знать всё сильнее, слух ухудшился.
Вышла Надя и говорит:
- Зачем шла по ночи в такую даль, завтра бы с газетами и отдала. Доча небось поздравление прислала. Мы её ждём с мужем и с внуками, а она телеграммой решила отделаться.
Замялась почтальонка, заплакала:
- Извини, что я с плохой новостью. Погибли твоя дочка и зять в аварии. Родственники зовут на похороны.
Как стояла Надя, так и упала. Завыла, запричитала. Соседи сбежались. Родные узнали от кого-то, тоже пришли. Шум, гам во дворе. Сердцем почувствовал Василий неладное. Вышел. А там людей полно. Жена вся в слезах. Узнал новость и тоже заплакал. Ушёл в сад, сел под яблоню, которую посадили, когда дочка родилась, и просидел там до рассвета.
Полетели самолётом. Приехали в деревню, где дочка с семьёй жила. Сваха, мать зятя, с внуками была. А они на печке сидели. Мальчик девяти лет и девочка полтора годика. На Кубани в начале октября ещё лето почти, а в Тюменской области уже холодно, подмораживает по утрам. В доме холодно, не топлено, дети голодные.
Затопил дедушка печку. Бабушка еду достала, внуков накормила. А у свахи бутылка припрятана где-то была. Выйдет, приложится и начинает голосить. Дети следом плакать начинают.
Покойники в морге, в райцентре были. Похоронили их на следующий день после того, как родители приехали. Сваха всё пила. Ещё и младший сын к ней присоединился. Сначала пили и плакали, потом песни петь начали. А в конце концов наследство делить стали.
Ничего плохого им Василий с Надеждой не сказали. Пожили в деревне, пока девять дней исполнилось. Помянули дочку с зятем, забрали внуков и вернулись на Кубань.
Оформили опекунство и стали жить дальше, внуков воспитывать. Ох, и досталось дедушке с бабушкой, но они рук не опустили, внуков в детский дом не отправили. Достойных людей вырастили.
Погрустнела Надя, состарилась. Тяжкий груз горя несла на своих плечах. Василий тоже резко сдал. Болячки разные цепляться стали. Но старый солдат взял себя в руки. Жить нужно было теперь ради внуков. И они жили.
Дом свой Надя любила всегда и считала его счастливым. До глубокой старости любовалась ласточками. И правнукам показывала и рассказывала, что дом, под крышей которого селятся ласточки – счастливый. Внучка с внуком выросли нормальными людьми. Правнуками бабушку с дедушкой порадовали.
Ушли из жизни старики, когда им исполнилось 92 года. Дедушка на четыре года раньше бабушки. Внучка со своей семьёй живёт в счастливом доме, ласточки всё также вьют гнёзда под крышей крыльца.