Этот полководец, — писал о нем один из отцов современной военной истории, Ханс Дельбрюк, — истинный образец не только высоко проницательного главнокомандующего, но и храброго бесстрашного солдата.» Наполеон Бонапарт назовет этого человека одним из семи величайших полководцев. Итак, на сцену истории выходит Лев Севера, Густав II Адольф. Прекрасный военачальник, отличный администратор, великий правитель и пирожное. Однако об этом нам так или иначе известно, за что я благодарю коллег по цеху. И потому эти аспекты жизни шведского короля будут пройдены вскользь, ибо задача данной заметки собрать именно что человека, а не историческую персону. А, ну и в конце чуть-чуть о пирожном, конечно.
Лучше всего характер нашего героя описывает в широком смысле один исторический анекдот: Шотландец Ситон, находившийся на шведской службе в чине полковника, однажды в ходе военного совета поссорился с королем. И тот, переполненный эмоциями, дал полковнику увесистую пощечину. Раздосадованный Ситон не мог ждать какого-либо удовлетворения своей чести и решил спешно покинуть службу. Едва он пересек границу Швеции, его нагнал Густав Адольф. «Господин полковник, — сказал он, что немаловажно на шотландском английском,— я был не прав и потому приехал, чтобы дать вам удовлетворение: здесь, вне границ моего государства, Густав Адольф и Ситон равны. Вот два пистолета или две шпаги». Шотландец был потрясен благородством короля и, отказавшись от дуэли, с радостью согласился вернуться к нему на службу. Однако же все это будет позже, а пока мы переносимся в 1594 год, даровавший миру Льва Севера.
Густав Адольф не был принцем, прежде чем стал королем. Вернее — он им не родился; ибо его отец, Карл, носивший титул герцога Сёдерманландского и «первого среди равных» в составе риксрода (королевский совет в Швеции), хоть и был фактическим лидером государства, но все-таки не имел королевского титула. Однако это не мешало ему, Карлу, иметь королевские амбиции, которые немного позднее, в 1607 году, будут осуществлены. И только тогда тринадцатилетний Густав Адольф станет принцем Швеции и ее будущим королем.
Среди изучаемых с детства дисциплин больше всего Львенок (простите автору это допущение) предпочитал математику, историю и фехтование. В последнем он весьма преуспел, что в будущем не раз продемонстрирует на поле боя. К моменту восхождения на престол Густав Адольф свободно говорил на немецком(родной язык его матери), английском(в особенности шотландском английском), голландском, французском, итальянском и латыни. Также понимал и бегло владел русским и польским языками. В общении был открыт, прямолинеен и, несмотря на некоторую вспыльчивость, довольно отходчив и великодушен, что стало одной из колонн народной любви к королю. Собственно, колонны эти строились с детства, когда Львенок, еще не являясь принцем, общался с дворцовой стражей и обслугой двора.
Густав Адольф также отлично владел риторикой, что продемонстрировал в своем королевском обещании, а позднее и во множестве манифестов и обращений к парламенту или народу. «Судьба Бориса (Годунова) показывает, как Бог карает всех, кто путем убийств и преступлений захватывает трон своего владыки. Пусть даже кара будет отсрочена на некоторое время, тем страшнее и суровее оказывается возмездие, постигающее в конце концов преступника. Добрые господа видят также, что наделал здесь своими посланиями король Сигизмунд, как он лишил Бориса трона и жизни, посадил на престол ставленника своего (Лжедмитрий I) и посеял рознь среди русских, отчего потом пошли все беспорядки. Вы можете судить по этому, какие опасные замыслы лелеет он против нашего отечества, куда тоже ежедневно засылает свои письма.» — так, согласно Юхану Видекинду, Густав Адольф описывал события Смуты и действия польского короля в своем обращении к риксдагу (парламент Швеции).
Не чужды королю были и искусства — особенно танцы и театр. В одном из писем Аксель Оксеншерна, правая рука короля, с некоторым скепсисом высказывался о его любви к переодеванию в короля Берика (мифический готский король, эдакий шведский Артур), что по мнению риксканцлера являлось игрой с самооценкой. (inspirerande på hans själ — «вдохновляет его душу»)
К разговору о вдохновениях души. В юности Львенок был влюблен в фрейлину своей матери, Эббу Браге, брак с которой однако не одобрило все его ближайшее окружение. «Помни, — напишет король в письме к своей возлюбленной, отправляясь на войну с Россией, — что я несу твою печаль [я люблю тебя], и все же я должен быть отделен телом, но сердцем и умом я постоянно остаюсь с тобой, и после того, опасаясь, что я должен на время потерять твой взгляд и компанию, мне хотелось бы отправить этот цветок, который немцы называют Vergiest nicht mein (незабудка)» Вот только с войны Густав Адольф привезет своего сына, Густава Густавовича или Густавссона по-ихнему, рождённого некой Маргаритой Слотс, женой голландского купца из Пскова, который хоть и будет признан потомком короля, но не его наследником. Самой же Слотс король предоставит содержание, неприкосновенность и небольшое поместье севернее Стокгольма, в котором она проведет всю свою жизнь и по неподтверждённым данным не увидится с отцом своего сына вплоть до 1630 года, незадолго до его и Густава Густавовича отплытия в Германию. Неизвестно какие чувства испытывал король по этому поводу, но, являясь в первую очередь правителем, Густав Адольф отринет эти чувства и, все взвесив, женится на Марии Элеоноре Бранденбургской, сестре курфюрста, заключив таким образом выгодный союз.
Теперь, вернувшись к самооценке короля, стоит отметить, что одну из версий мирного соглашения со своим двоюродным братом Сигизмундом, королем Польши, Густав Адольф выбросит лишь потому что последний в собственном наименовании использует титул короля Швеции, коим Сигизмунд владел до 1607 года. Также есть версия, что он отправил обратно непрочитанное письмо немецкого императора, потому что в заголовке была совершена ошибка. Но один импульсивный поступок все-таки нам однозначно известен. Это отказ от похода в Германию. Да-да, Густав Адольф отложит поход, когда его давний противник, датский король Кристиан IV, не согласится передать свои войска в Германии под его командование. «Зачем мне этот балаган, если я не буду там первой скрипкой?» — такой вопрос по мнению автора задаст себе Густав Адольф, а потом пойдет бить Польшу.
Многое говорит о нем, защитнике протестантизма, тот факт, что он, считавший католиков var Djävulens anhang — последователями Дьявола, подпишет договор с католической Францией, субсидирующей его германский поход. Не все же на хлебные деньги воевать.
Кстати, о войне. Воевать король любил и с большим удовольствием сам бросался в битву, ведя за собой солдат, что безусловно подстегивало шведских рыцарей и кавалерию, способствуя общему повышению морального духа армии. Однако это и сыграет злую шутку. Бросившись в самоубийственной атаке на вражескую кавалерию, король сделал то, что от него ожидалось —ни больше ни меньше. Следует ли воспринимать это как героическое или безрассудное каждый волен решать по себе… А теперь пирожные.
6 ноября — день памяти короля Густава Адольфа и день одноименного пирожного, названного, что неудивительно, в его честь. Рецептура бывает разная и от провинции к провинции может меняться довольно ощутимо. Единственным, низменным и главенствующим ингредиентом является шоколад… Ну что, как вам король на вкус?
Автор - Никита Ковальчук
