По просёлочной дороге, которая ведёт на волоколамское шоссе, ползут немецкие грузовики, вязнут в грязи, буксуют. В некоторых, как дрова, уложены трубы минометов, другие тяжело гружёны боеприпасами, к третьим зачалены лёгкие пушки. Пехота идет параллельно пешком, проталкивает и вытаскивает машины. Нескончаема эта вереница: в октябре 1941 года враг стягивал под Волоколамск крупные соединения и накапливал силы для решительного наступления на Москву.
Командир батальона 1073-го Талгарского стрелкового полка Бауыржан Момышулы разглядывал в бинокль дорогу. Его батальон остался в окружении и более суток вёл бои в отрыве от остальных войск, а теперь лесными тропами выходил на восток, и вот преграда. Прогалина с километр, насыщенная немецкими войсками. Надо непременно её пройти, и исчезнуть в противоположной стене леса, но как это сделать?
Развернуть орудия? Снять пулеметы с двуколок и вступить в бой? Но снарядов почти нет, да и с патронами к пулемётам туго. В изобилие есть только винтовочные. Ждать ночи тоже нельзя. Немцы уже установили, что советский батальон, который сутки вёл с ними бой, покинул своё расположение, и движется на восток. Не пройдёт и часа, как эта информация достигнет войск у дороги. Надо прорываться, и прорываться немедленно, пока немцы беспечны.
Застигнутые врасплох штыковой атакой, немцы, конечно же, в первый момент не окажут серьезного сопротивления, но пока пройдут повозки, артиллерия и обоз с ранеными, они опомнятся и поведут наступление с обеих сторон. Придётся прикрывать этот проход пулемётчиками. Кто-то из солдат погибнет во время штыковой атаки, а когда через широкие ворота пройдёт весь батальон, то и людей из прикрытия уже никто не спасёт, они точно погибнут.
Но командир, на то и главный, чтобы решать такие задачи. Оставлять кого-то на верную смерть было немыслимо, и Бауыржан Момышулы решил рискнуть, решил поступить так, как не написано не в одном уставе, ни в одном военном наставлении.
Немцы не сразу поняли, что за странный безмолвный строй выдвигается из леса. Они продолжали толкать машины, лениво поглядывая на вновь прибывших. Красноармейцы шли медленно, и быть может по началу фашисты приняли их за одну из своих частей. По крайней мере, враг дал пройти около ста метров, не поднимая тревоги. Момышулы построил батальон в одну шеренгу ромбом, внутри которого разместились обозы. Солдаты держали винтовки наизготовку наперевес и шли медленно, чётко сохраняя строй ромба.
И вдруг, прозвучал повелительный крик на немецком языке. Немцы кинулись в машины, к оружию и пулеметам. Пришло время действовать, и Момышулы скомандовал.
— Батальон, огонь!
Тишину разорвал залп. Солдаты стреляли сходу с руки. Послышались щелчки затворов и снова:
— Огонь!
С обрывистым гремящим звуком, наводящим жуть, веером в немцев летело несколько сотен пуль. Красноармейцы шли и стреляли залпом через повторяющиеся жутко правильные промежутки. Страшная это штука – залповый огонь целого батальона, единый выстрел семисот винтовок. Немцы, кто не успел среагировать попадали замертво, а те немногие, что успели лечь, уже не могли пошевелиться и даже поднять головы.
Красноармейцы шли и стреляли, разя все на своём пути. Ни один боец не нарушил строй, ни один не дрогнул. Момышулы повёл батальон в просвет между машинами, а на дороге, в грязи, валялись убитые немцы. Не отвлекаясь и равномерно подавая команду «Огонь», Бауыржан, не заметив, даже наступил на одного, и труп податливо ушёл в грязь. Раздалось несколько взрывов – это солдаты, идущие в конце колонны, забросали близстоящие машины гранатами.
Вторую часть пути, когда прошли дорогу, командовал начальник штаба лейтенант Рахимов, который шёл в конце ромба, а бойцы стреляли, оборачиваясь назад, и по прежнему не давали уцелевшим врагам поднять голову и пошевелиться. Удивительно, но ни один из врагов так и не осмелился сделать ни одного ответного выстрела.
Вдруг появилось несколько немецких танков. С нарастающим жутким скрежетом они шли на ромб, открыв издалека с ходу пальбу из пулеметов. Напрягая голос, Момышулы скомандовал:
— Батальон! Бегом! Лошади галопом! В лес!
Все понеслись в спасительную чащу: люди, повозки, орудия растворялись меж деревьев, и только задний угольник продолжал медленно шагать. Туда Бауыржан поставил солдат из других подразделений. Они бросили свои позиции во время немецкого наступления и потом, находясь в окружении, прибились к батальону Момышулы. Эти солдаты поклялись, что смело продолжат воевать, и в принципе бились стойко в течении нескольких дней в составе батальона. Теперь же Бауыржан пообещал им, что все их грехи забудутся, если этот переход закончится благополучно. И вот они растерянно смотрели на своего нового командира. Несмотря на напряжённый момент, Момышулы даже рассмеялся: чёрт возьми, ну и отучились же вы бегать!
— Вам что, особая команда нужна? За мной! Бегом!
И горстка отставших побежала в лес. А сзади звучали лязг, гул и клекот пулеметов, но к этому времени уже развернулись наши пушки. Пришло время коснуться неприкосновенного запаса. Артиллеристы дали несколько залпов и один танк подбитый завертелся волчком, а остальные, не решившись идти на огрызающуюся стену вековых сосен, дали задний ход.
Бауыржан Момышулы всегда называл себя учеником Панфилова, а тот, в свою очередь, настойчиво внушал: "Берегите солдата! Берегите не словами, а действием, огнем!" В этом бою у дороги, красноармейцы не потеряли никого, и проложили себе путь залповым огнём своих винтовок, а их начальник старший лейтенант Бауыржан Момышулы, применив смекалку, вывел батальон из окружения в целости и сохранности, как и подобает настоящему командиру.
