С падением Константинополя (1453г.) и Трабзона (1461г.) закончилась история Византии, прямого наследника Римской Империи.
Османские завоевания вызвали шок в христианском мире и обозначили вполне не иллюзорные перспективы дальнейшего расширения мусульманской Империи на Запад.
Помимо грубой силы, османы могли иметь свою идеологическую базу мягкой силы, способной объяснить свои претензии на земли христиан и право установления своих порядков жизни.
Столетиями османы контактировали культурно и политически с византийским христианским миром, в конечном итоге успешно его поглотили и ассимилировали.
При этом радикально не противопоставляя себя Риму и даже ассоциируя намного больше чем можно себе представить.
После падения Константинополя это отчасти выразилось в принятии султаном Мехмедом Фатихом титула кайзер-и Рум – «цезарь Рима», который до этого использовался в турецких источниках как обозначение византийского императора. Хотя османские султаны носили множество титулов – хан (тюркский эквивалент «императора»), падишах (император, на фарси), халиф (заявление на духовное лидерство) и многие другие, но неизменно среди них был титул «цезаря Рима».
Османские султаны серьезно воспринимали свой римский титул и даже упорно отказывались признавать Габсбургов императорами Священной Римской империи. В дипломатической переписке подчеркивая их королевский титул.
Так продолжалось до 17 века, когда рухнули последние надежды на расширение в европейских землях и признании высочайшего авторитета кайзера-и Рум над всеми кто «посмел» именовать себя цезарем в Европе.
Исходя из логики, что Рим Палеологов и Комнинов отличался от Рима Цезаря и Суллы столь же радикально, сколь и Рум Османов отличался от Рима Константина, с османской точки зрения, их претензии на римское наследие были ничуть не хуже.
Известно также что тюрко-мусульманские беи, захватывая византийские территории в конце XI века, именовали себя на своих монетах «Великими царями Романии и Анатолии». Анатолийские сельджукиды, называли свое государство Румом, по крайней, мере неофициально, а себя – сельджуками Рума, тем самым считая себя наследниками византийской территории в Южно-Центральной Анатолии. Румом в то же время продолжали обозначать как территорию и людей, находившихся под политической властью византийского императора в Константинополе, так и греческих православных христиан, живущих под политической властью тюрок-мусульман.
Знаменитый марокканский путешественник Ибн Баттута, посетивший Анатолию в 1330-е годы, описывает регион как «тюркскую землю, известную как земли Рума».
Экспансия османов в XIV веке в конечном итоге сделала их хозяевами бывших византийских территорий как в Анатолии, так и на Балканах. Поскольку территории поздней Византийской империи находились в основном в Европе, эти области стали для османов Рум-эли или Румелией, землей, которая характеризуется преимущественно православным христианским населением.
Другими словами, тюрки-мусульмане физически жили и правили на земле, которая была известна уже давно как Рум. Более того, в географии Турции понятие «Рум» сохраняется и сегодня. Прежде всего в названии Румелии (европейской части Турции), но также и в названии, например, города Эрзурум («земля Рума»).
С понятием земли, то есть культурной географией, также тесно связано и понятие Рима как Города. И в самой Византии, и в тюрко-мусульманских источниках часто под Римом (Румом) имелся в виду, прежде всего, Стамбул - столица империи, и его ближайшие окрестности. Взятие Стамбула и перенос туда столицы Османского государства символизировали переход власти над Римом от христианских царей к мусульманских султанам.
Многовековое общение тюрок-мусульман с византийцами оказало существенное влияние на тех и других. Популярное мнение, согласно которому Стамбул просто однажды подвергся нашествию чужестранных орд с Востока, является как минимум очень сильным упрощением.
Византийцы тесно общались с тюркским миром еще до прихода сельджуков – тюрки служили в армии, с тюрками торговали, тюрки принимали христианство и так далее. После того как тюрки начали расселяться в Анатолии, создавая свои государства, это общение усилилось. В конце концов, мы знаем примеры не только союзных отношений между византийцами и тюрками, но даже династических браков. Императоры Стамбула не столь часто роднились с мусульманами, но уже второй правитель из Дома Османов, Орхан-бей, женился на дочери императора Иоанна IV Кантакузина, а заодно помог тестю в династической войне.
Женщины, как правило, оставались христианками и переселялись к мужьям с обширным греческим двором. В итоге при дворах султанов и беев возникал особый смешанный греко-тюркский мир.
В итоге происходил двусторонний процесс. С одной стороны, шла «латентная тюркизация» (по выражению Шукурова) греко-византийского общества, даже того, что не находилось под властью мусульман. Греки перенимали язык, одежду, кухню и обычаи тюрок-мусульман.
С другой стороны, тюркские правители вообще, и Османы в частности, испытывали глубокое влияние греков-византийцев. Сегодня существуют споры относительно того, насколько византийским, тюркским или арабо-персидско-исламским является то или иное явление или институт османской жизни.
Прозвище «Руми» появляется в 13-м веке и используется многими учеными, поэтами и суфиями. Оно также используется для обозначения коллективной идентичности определенного сегмента общества: тех, кто говорил по-турецки (предпочтительно на изысканном турецком, но не обязательно в качестве своего родного языка) и жил в городах. Румами или румийцами османских мусульман звали и мусульмане Востока (например, в Индии) и их христианские противники (например, португальцы).
Эта идентичность никогда не была государственной, ведь само государство называло себя Османским, а не Румийским, хотя султан и называл себя «цезарем Рума». По словам турецкого историка Джемаля Кафадара, румийская идентичность была создана и поддерживалась «гражданским обществом». В конечном итоге именно эта ее незакрепленность в государственной идеологии привела к тому, что в новое время с Румом уже стали ассоциироваться практически исключительно греческие православные христиане Турции.
Незакрепленность в государственной идеологии румийской идентичности, по моему мнению, связана больше с жесткой борьбой христиан и османов после падения Византии, вплоть до установления стабильного статуса-кво. Непримиримая борьба способствовала четкому разделению христианского и мусульманского мира и не позволяла создать какой-то привлекательной альтернативы.
Автор - Владимир Баландюков
