Здравствуйте, уважаемые читатели. Как говорится, неблагодарное это дело, критиковать великих. Недаром людям, которые пытаются это делать, часто говорят, что они сначала должны создать, что- то похожее на то, что делал в свое время общепризнанный гений, а уж потом высказывать свое мнение.
Нередко в подобных обстоятельствах можно услышать и реплику о том, что, мол такие критикующие считаю себя умнее всех и желают за счет того, что они не уважают непререкаемых авторитетов выделиться среди «серой массы». Памятуя о возможности такого рода отклика на мою новую статью я несмотря не на что все таки рискну сегодня говорить именно то, что я думаю( как впрочем и всегда).
Говорить мы сегодня будем об известнейшем польском литераторе Генрике Сенкевиче.
Сразу отметим, что выступать против такого книжного мастодонта действительно не слишком с руки.
Начнем с того, что пан Сенкевич имеет исключительное звание первого русского лауреата Нобелевской премии по литературе. Такой казус несмотря на «варяжское» происхождение автора связан с тем, что его родина Польша на момент получения им столь высокой награды пребывала в составе Российской империи, а это означает, что творческие заслуги писателя принадлежали не только его этнической родине, но и метрополии к которой она юридически относилась
.
Казалось бы, подобное признание мировым сообществом заслуг польского романиста должно резко ограничивать негативные отзывы по отношению к нему. Магия званий исправно делает свое дело и служит ему защитой от слишком уж откровенного остракизма.
Несмотря на все это сегодня, я предлагаю читателям выступить вместе со мной в роли ниспровергателей авторитетов тем более, что совсем скоро мы убедимся в том, что для критического отношения к польскому классику несмотря на всю его формальную «заслуженность» есть серьезные основания.
Начнем мы, пожалуй с причины появления статьи о Сенкевиче на страницах нашего журнала.
Важно заметить, что оно не случайно.
Сенкевич именно «наш клиент»- большинство его творческого наследия относится именно к историко-литературной тематике, которая является одной из самых частых, среди тех о которых пишет наше издание. Здесь принципиально важным является то, что «заслуги» автора в рамках этого литературного направления столь неоднозначны, что требуют серьезного обсуждения, которое я надеюсь не замедлит последовать после того как статья будет явлена читателям.
Раз стержневым для себя мы считаем тот факт, что Сенкевич работал в жанре исторической прозы нам необходимо для начала четко обозначить это понятие, отчистив его от устоявшихся стереотипов и клише, которые нередко вводят в заблуждение читающую публику.
Для огромного большинства людей исторический роман это легонькое не к чему не обязывающее повествование про приключения придуманных автором героев и от классического жанра реализма исходя из такой концепции, историческую прозу отличает лишь то, что персонажи действуют на историческом фоне.
Подобное отношение к художественно-исторической литературе опасно не только из- за того, что оно в корне превратное, но и потому, что оно широко распространено в обществе, которое в силу своего согласия с ним нередко принимает ложь за истину. На самом же деле вопреки означенной точке зрения в исторической прозе соотношение между литературой и историей должно быть 90 на 10 в пользу последней.
Настоящий исторический роман это почти документальная литература, сдобренная лишь небольшой долей чисто художественных приемов, которые не в коем случае не должны вредить достоверности написанного.
Что же мы видим в творчестве Сенкевича?
Даже величайшие его произведения противоречат сути жанра в самых крайних формах.
В его романах читатель наблюдает душещипательные мелодраматические истории, которые даже сами по себе не всегда выглядят убедительно. Для того, чтобы обосновать свои утверждения обратимся к заключительному роману так называемой «польской трилогии» автора «Пан Володыевский»(1887-88гг.)
Один из центральных персонажей романа пан Заглоба узнает от своего приятеля Кетлинга, что общий товарищ, имя которого указано в заглавии произведения после смерти невесты ушел в монастырь.
Благодаря своему задорному характеру добряку-толстяку Заглобе удается отговорить приятеля хоронить себя заживо и погостить вместе с ним у Кетлинга, а там уж принимать решение о том сколь правильно он поступает, удаляясь от мира.
Будучи у шотландского наемника Володыевский встречает своего старого начальника Собесского, который навещает тот же гостеприимный дом в компании родственницы и двух ее дочерей Кшисей и Басей. Поначалу едва покинувший монастырские стены герой оказывает внимание первой из двух девушек и та отвечает ему взаимностью, но стоит Ежи уехать по служебным делам, как Кшися тут, же влюбляется в Кетлинга, а приехавший обманутый жених горюет не слишком долго и переключается на младшую Басю…
Просто «Санта-Барбара," какая то. Творчество автора, которое по признанию мировой общественности направлено на поддержание и развитие вечных ценностей: любви, дружбы мужества, преданности здесь в этом смысле не выдерживает никакой критики.
Мало того, что клявшаяся в любви девушка оказалась ветреницей - это еще куда не шло, но и сам герой как то не слишком, то переживает о случившимся хотя ему нанесли серьезнейшее оскорбление.
Он просто меняет одну сестру на другую, как вещь в магазине. Таким образом, очевидно, что вышеназванные понятия в книге Сенкевича фактически в самом ее начале чудовищно девальвированы. В силу этого пространные дальнейшие рассказы о том какое беспримерное мужество проявила шляхта, воюя с турками уже не оказывают серьезного впечатления поскольку мы помним, что происходило с героями в начале.
Кроме того историческая платформа( если ее можно так назвать) на которой автор строит содержание своих произведений бьет все возможные рекорды по субъективности.
Понятно, что Сенкевич поляк и симпатизирует в большей степени своим соотечественникам и своей родине, но его перегибы в этом отношении выглядят слишком уж нарочито.
Так в романе, открывающем известную трилогию, «Огнем и мечом» взаимоотношения героев среди которых немало подлинных исторических лиц выстроены без малейшей опоры на исторические реалии, обстоятельства и характеры, которые служат основой для сюжета произведения. Герои почти всегда рисуются исключительно черно-белыми красками и четко подразделяются на «наших» и «не наших».
Так возможные военные таланты Богдана Хмельницкого о восстании, которого против шляхетского засилья рассказывает книга почти полностью отрицаются.
Залогом его побед, по мнению Сенкевича служат то погодные условия то ошибки самой шляхты.
К самому же казацкому предводителю они не имеют никакого отношения. К тому же условно «плохими парнями» выглядят исключительно казаки. В свою очередь о действиях своих земляков по отношению к противнику автор не особо распространяется. Это лишает читателя возможности взглянуть на описываемые события с разных сторон и сделать выводы самостоятельно.
Таким образом, мы можем сделать вывод, что романы Генрика Сенкевича, несмотря на их всемирную популярность, могут быть объектом справедливой критики как с точки зрения литературной так и исторической составляющей. Возможно, для кого следующее утверждение покажется и спорным, но все же не может в настоящем историческом романе слезливое повествование о страстях и любовях слишком уж благородных героев превалировать над исторической канвой книги если уж автор относит себя к историческим писателям.
Да и над естественностью поведения действий и поступков своих героев ему тоже следовала бы поработать более тщательно.
Понятно, что творил автор, с изрядной долей шовинизма стремясь поддержать национальный дух поляков, но иногда с этим у него случается перебор.
Шляхта под его пером выглядит благородно. Настолько благородно, что читатель чувствует ее явную фальшь и эмоциональную неубедительность, а это губительно влияет на читательский интерес.
Как то даже странно, что такие супергерои как польские дворяне только и смогли, что приструнить быдловатое в их глазах казачество. Что же она скажем до Парижа не дошли и не устроили там революцию на несколько сотен лет раньше положенного.
Если почитать Сенкевича, то кажется, что это им вполне было по силам. Никакой Наполеон с ними не сравнился бы.
Вследствие всего сказанного позвольте обратиться к писателям исторического жанра.
Уважаемые служители Клио и Каллиопы!
Мы любим вас и нам среди современной чернухи отчаянно нужны ваши книги. Но прошу вас, прежде чем брать пример с классиков задумайтесь, а примелем ли такой путь в вашем случае. Русский читатель не испытывает отчаянной нужды в приключениях. О них он может прочесть у Купера, Дюма и Жюля Верна.
Мы хотим видеть в исторических романах живую историю, которая сможет показать нам ярчайшие события прошлого, во всей их глубине начиная от бытовых подробностей народной жизни и кончая великими битвами прославленных полководцев.
Отмечу, что на эту тему наш журнал уже писал. Кому интересно, смотрите ссылки в конце.
