Цифровые технологии стали неотъемлемой частью нашей жизни, так что игнорировать их культурную значимость невозможно. О плюсах и минусах цифровой культуры поразмышляла профессор кафедры коммуникационных технологий и связей с общественностью Мария Кудрявцева.
Можно ли говорить о формировании цифровой культуры? Каковы ее основные черты?
– Под цифровой культурой я понимаю культуру поведения человека в цифровом пространстве в широком смысле слова. Главный показатель цифровой культуры, как мне кажется, – умение в этом пространстве ориентироваться, что требует критического мышления и наличия у человека внутренних критериев оценки феноменов этой среды. Цифровой мир, наполненный океаном разнообразной информации и столь же разнообразными ее интерпретациями и оценками, полностью размывает прежде устойчивые понятия о том, что хорошо, что плохо, что красиво, что некрасиво, чье мнение авторитетно в каком-то вопросе, а чье нет.
Для того, чтобы не погрузиться в полный мировоззренческий, этический и эстетический хаос, человеку необходимо представление об объективной истине или, проще говоря, ориентиры. В прежние времена такие ориентиры были слишком жесткими, а в цифровом мире они исчезают совсем, что, возможно, еще хуже. Для молодых людей (возраста наших студентов) это большая проблема. Им требуется помощь тех, у кого объективные ориентиры и критерии сформированы еще в доцифровую эпоху, а это поколение быстро отодвигается в прошлое, вытесняется из активной социальной жизни в силу определенных социально-технологических процессов современного мира.
Пандемия отразилась на формировании цифровой культуры?
– Характерная тенденция современного мира, как мне кажется, – все более интенсивно идущие процессы расслоения во всех сферах жизни. В этом ключе можно ответить и на вопрос о роли пандемии в развитии цифровой культуры. Она, с одной стороны, дала возможность одной части общества повысить свою цифровую культуру, с другой стороны, еще больше хаотизировала представления другой части общества, то есть снизила уровень его цифровой культуры. Если люди, настроенные в период изоляции на необходимость познавать мир исключительно в его цифровом отражении, приложили усилия своего критического мышления, чтобы окончательно не потеряться в цифровом пространстве, то результатом этих усилий, возможно, стало развитие способности жить в этом новом мире. Если же люди, находясь на изоляции, поддались соблазну просто бессистемно гулять по цифровому полю, ведясь на его эмоции, провокации и сенсации, то их способность к ориентации в нем снизилась, если не упала окончательно.
Каким образом цифровизация влияет на культуру традиционную?
– До недавнего времени можно было говорить о том, что цифровые технологии могут эффективно использоваться для сохранения, реставрации, трансляции объектов традиционной культуры, то есть выполнять обслуживающие функции.
Но сейчас, с развитием алгоритмов искусственного интеллекта, появляется довольно странная тенденция вторгаться в самую сущность культурных объектов, трансформиро-вать ее. Я имею в виду технологии, позволяющие подправлять, переделывать, искажать изображения на картинах известных мастеров живописи, создавать так называемые «фотожабы», заставлять двигаться лица и фигуры знаменитых скульптурных изображений, вносить поправки в музыкальные тексты. И эта тенденция кажется мне очень тревожной: в цифровом пространстве становится все труднее добраться до аутентичных текстов культуры, фальшивое выдается за истинное, обрастает комментари-ями и само уже становится фактом современной или какой-то гибридной культуры.
Можно ли сказать, что цифровизация сделала мировое и отечественное культурное наследие доступнее широким слоям населения?
– Цифровые технологии делают объекты и феномены культуры, в том числе классической, традиционной, доступнее для всех людей, но это совсем не означает, что люди начинают более интенсивно к ним приобщаться. Скорее, наоборот, доступность шедевров мировой культуры лишает их присущей им сакральности, сводит на уровень рядового «культурного продукта». То, что можно легко достать, можно легко и употребить, а высокие смыслы при этом проходят мимо. Искусство, к сожалению, перестало восприниматься как форма познания Истины, оно теперь потребляется: литература – для развлечения, музыка – для отдыха, живопись – для украшения интерьера.
С помощью современных технологий теперь каждый потенциально может стать творцом культуры?
– Цифровое пространство предоставляет широкие возможности создавать и распространять свои тексты, чем множество людей и пользуется. К тому же есть обучающие ресурсы, на которых, например, можно научиться азам живописи, рисунка, игре на музыкальных инструментах и т. п. Острие проблемы не в том, может или не может каждый творить культуру, а в том, какую культуру он будет творить. Думаю, что основным мотивом цифрового культуротворчества сейчас является завоевание известности, а наиболее популярным становится далеко не самое ценное, как это было всегда.
Переизбыток в сети того, что сегодня называется «творчество», лишь умножает хаос. Хочу в этой связи привести цитату одного умного человека из того же сетевого пространства: «Для человечества, наверное, полезнее пройти мимо двух-трех гениев, чем пропустить через себя сотни тысяч посредственностей».
Оказывает ли цифровая культура формирующее влияние на молодое поколение? Изменяет ценности, модели социальных отношений?
– Мне кажется, само выражение «цифровая культура» не в значении способности ориентироваться в цифровом пространстве, а в значении совокупности культурных объектов и феноменов, циркулирующих в сетевом пространстве, очень размыто, неконкретно. В цифровом пространстве есть все: есть богатые электронные научные библиотеки, многочисленные приколы, мировая художественная литература, реклама самого разного достоинства, фейки, троллинг, эротические видео, экономические обзоры, политические ток-шоу и т. д. в огромном количестве. Исходя из этого зашкаливающего многообразия, можно говорить, скорее, не о культуре, задача которой объединять людей, а, наоборот, о разъединяющем влиянии цифрового мира. Какой-то общей ценности, выходящей за рамки идеологии благополучной жизни, цифровой мир не предлагает. Диверсификация идеологических и духовных ценностей в цифровом мире доведена до максимума.
Но применительно к отдельным группам людей, разделяющим общие интересы, думаю, можно говорить о том, что тот сегмент цифрового мира, в котором они существуют, влияет и на ценности, и на формирование моделей социальных отношений. И характер этого влияния по сути такой же, как и всегда – через авторитет, принятый в данной группе. Хотя и такие частные группы тоже могут иметь тенденцию к хаотизации, поскольку стать авторитетом стремится практически каждый.
В чем опасность усиливающегося цифрового и культурного разрыва между поколениями?
– Культурный разрыв между поколениями, конечно, налицо, но цифровой фактор здесь не видится мне самодовлеющим, он только усугубляет этот разрыв.
Во все эпохи разрыв между поколениями был обусловлен не столько различными у разных поколений бытовыми и социальными моделями поведения или уровнем владения современными технологиями, сколько разным отношением к жизни как таковой. Зрелый человек знает, что жизнь – это временное явление, уход из нее – объективная реальность, в свете которой меняется все, а для молодых – это полная абстракция, о которой не стоит и думать, молодые всегда бессмертны.
Культура в лучших своих проявлениях дает человеку возможность стать зрелой личностью, пересмотреть свое юношеское отношение к жизни, обрести мужество увидеть ее во всей неоднозначности. Цифровой же мир, помимо многих важных и полезных вещей, предлагает невиданные ранее по своему многообразию возможности забыться, не думать о серьезных вещах, оставаться как можно дольше молодым и инфантильным, жить кругом молодежных интересов. Опасность в том, что человек, живущий такими интересами, не хочет становиться взрослым и переосмыслять свою жизнь под углом зрения ее кратковременности, тем более, что цифровой мир предлагает ему соблазнительную иллюзию – цифровое бессмертие.
Если для человека поколения «зрелости» цифровой мир – это всего лишь инструмент для взаимодействия с миром реальным, то для представителя незрелого поколения – это основная среда обитания, и зависимость от этой среды растет. Возрастные различия при этом отодвигаются на второй план – можно и в 25-30 лет стать зрелым, а можно и в 70 лет быть инфантильным и продолжать «играть в цифровые бирюльки». Поэтому разрыв между поколениями сейчас обусловлен не только и не столько возрастной принадлежностью, сколько ориентацией на разные миры
