Автобуса ждать не пришлось. Около вокзала стояли маршрутные такси газельки, на одной из них заметила знакомое название населенного пункта.
- До Октябрьского идете? - спросила у болтающих рядом водителей.
- Дорогая, золотая, только тебя ждем, садись поехали, одно место твое осталось, рядом со мной таким красивым, - заговорил с характерным акцентом мужчина колоритной внешности.
Он открыл мне дверь, вытащил с переднего сидения студента и любезно подсадил меня в машину. Я оказалась по середине, рядом уселся тот самый парень, которого бесцеремонно вытащил кавказец. Водитель запрыгнул в газель, попросил народ передавать деньги за проезд. Как только у него сошелся дебит с кредитом, мы тронулись. Словоохотливый водитель все о чем то болтал, я ему что-то вяло отвечала.
Два раза звонил Виталик. Первый раз я звонок отбила, а второй раз взяла трубку, чтобы немного приостановить словесное недержание гражданина за рулем.
- Агнета, ты что обиделась? Я не хотел обидеть. Ты баба хорошая, я всегда Сереге завидовал, что у него такая жена замечательная. Приезжай ко мне, я уже домой еду. Посидим, поговорим, а там как сложится. Если хочешь, я к тебе приеду. Мне Серега сказал, что ты в какую-то деревню уехала, по любому для мужика работа найдется. Только я сегодня не на коне.
- Виталя, я домой уже еду. Давай завтра созвонимся, поговорим, когда ты трезвый будешь.
- Отлично, тогда я сегодня больше не пью. До завтра.
Абонент отключился, ну вот еще мне женихов не хватало для полного счастья.
- Муж звонил? - поинтересовался водитель.
- Ага, - ответила я блеклым голосом.
- Это хорошо, что у тебя муж есть, а то бы я к тебе приставать начал, а ты бы не смогла мне отказать, я же красивый. Пришлось бы мне жене изменять, а я не люблю ей изменять.
Его болтовня начала меня забавлять.
- У меня жена красивая. Я вообще люблю все красивое, вот специально место около себя оставляю для красивых женщин. На работе женщина красивая рядом сидит, домой придешь, там жена красивый сидит. Не жизнь, а песня. Вай- вай-вай, - он что-то запел на своем языке и засмеялся.
И я посмеялась вместе с ним, потом он болтал про детей красивых, про жизнь хорошую. Сказал, чтобы я в следующий раз обязательно к нему в газель садилась. Не дал мне думы грустные думать.
Быстро доехали. К дому подхожу, а там внедорожник стоит большой, дорогой Мерс. В калитку моего дома ломится дама, такая же необъятная, как её авто. Стучит кулаком и орет матом, при том не благим, а отборным. Мадам одета дорого, золота на ней, как на новогодней ёлке.
- Открывай мать твою, я знаю, что ты дома, всех вас за ногу.
- Женщина, вы к кому? Ошиблись наверно, тут такие не живут, о которых вы кричите.
- А не твое собачье дело к кому я пришла, - и дальше кулачищем молотит по моей калитке.
- Это мой дом, отойдите от калитки, - попросила я даму вежливо.
- Мне сказали тут бабка живёт, которая алкашей лечит. Ты на бабку не похожа, - смерила она меня взглядом.
- Умерла бабушка.
- Да мне до одного места, кто там из вас издох. Забирай вот, - и выволокла с заднего сидения мужичка пьяненького. Подперла им мой забор, и не смотря на свои габариты, шустро прыгнула за руль. Обдала меня выхлопными газами и рванула в сторону трассы.
Вот те здрасте, вы нас не ждали, а мы приперлись, и на какой ляд мне вот это чудо чудное расчудесное. Я от своего сбежала, чтобы чужих собирать? Мужичок тем временем постепенно сползал по забору вниз. Схватила его за грудки и резким рывком на лавку рядом с калиткой посадила. Дядя хоть и неказистый, маленький, да плюгавенький, но одет прилично и одежка на нем Армани, да Версачи, да ботинки не натуральная резина, а кожа.
Калитку открыла, да домой пошла, подкидыша на улице оставила. Пьяных не люблю и боюсь ужасно, кто их знает, что у них на уме. В свое время досталось мне от пьяных граждан, это я чуть-чуть пригубила, а кто-то всю жизнь хлебает полной ложкой, не надо мне такого счастья.
Домой зашла, дочь все что за день с ней произошло рассказала, что делала, что ела, что Настя приходила за молоком, что тетка ломилась в калитку и даже пыталась перелезть через забор. С Катюшкой разговариваю, а в голове червячок точит, дескать бросила дядьку на улице, а вдруг чего с ним случится. Сама себя успокаиваю, что ночью плюсовая температура, не замерзнет, проспится на свежем воздухе. Тащить незнакомого человека в дом, где я одна с ребенком, глупо.
Думала, думала, пошла глянуть, там ли товарищ или волшебным образом исчез. Нет, на месте, лежит на лавке, ботинки снял, аккуратно поставил, ладошку под голову подложил и сопит. Прям не пьющий гражданин, а агнец божий. Растолкала его.
- Идем.
- Куда? Я женат, - язык еле ворочается.
- Сдался ты мне. Спать в темном, тихом месте положу, - отвечаю, а сама головой по сторона кручу, то ли подмогу высматриваю, то ли лишних глаз боюсь.
Ботинки кое-как натянул, встал и чуть не упал, подхватила я его. Смотрю он желтый какой-то, сухой весь, пахнет не только перегаром и дорогим одеколоном, но и еще чем-то. Запах такой еле уловимый, сладковатый, как от прелых яблок с гнильцой. В дом такое не потащу. Там как раз дорожка к летней кухне оттаяла, вот там и переночуешь друг ситный. Правда я там еще не была, но вот заодно и посмотрим, что там есть.
Дверь открыла, вошли в помещение большое с диваном, столом, табуретками и шкафом с посудой. Из него две двери, с левой стороны - предбанник в баню, а с правой - по всей видимости и есть летняя кухня. Там стоит также диван, печка с плитой, холодильник, пара кухонных шкафчиков, стол большой и табуретки. Под потолком травяные веники висят, на полках пустые банки.
Заволокла подкидыша в кухню, на диван его кинула. Ведро около него поставила на всякий пожарный случай.
- Есть выпить? - спрашивает.
- Нету, откуда?
- Купи, - из кармана вытаскивает мятые купюры и на стол кладет, сверху банковскую карточку и бумажник, - Купи.
- Сейчас, принесу тебе и выпить и закусить, и табачку понюхать.
- Я не курю.
- Ну вот и славненько, значит хату мне не спалишь.
Сгребла все его добро, да в ящик стола кинула, очухается, заберет. Принесла ему литровую банку молочной сыворотки, от жажды похмельной помогает, да воды в ковшике. Стакан граненый поставила на стол.
- Принесла? - не открывая глаз спрашивает.
- Да, вон стоит.
Сама села печку растапливать, ночью все же холодно, да и помещение сырое, да не протопленное. Налил себе, выпил, стакан поставил.
- Это что? - глаза открылись.
- Самогон местный.
Упал на диван, глаза закрыл.
- Принесла? - снова спрашивает.
- Да, на столе стоит.
Наливает полный стакан, выпивает.
- Вкус странный.
- Самогон деревенский.
- Аааа, ну ладно, - падает на диван.
У печки тяга есть, а растапливаться ни как не хочет.
- Агнета, ты думаешь, меня молочной кислятиной обманешь?
Поворачиваюсь, а посередине комнаты стоит мужичонка и так не хорошо улыбается. На диване лежит он же и пузыри пускает, и что-то сказать пытается. Смотрю на него, а у меня стадо мурашек по спине к затылку побежало, а потом обратно. В комнате и так зябко было, так меня вообще озноб прошиб, до самых костей проняло.
Мужичок то улыбается, а зубки у него такие меленькие, меленькие, остренькие, остренькие. И с ногами что-то не то, не ботинки на ногах, а копытца, как у моих козочек.
- Что, Агнета, глазки, то вытаращила. Тащи нормальное пойло, к Бугульчихе сбегай, ему то от твоей печки, не жарко, не холодно, а мне скучно и голодно, позабавиться не с кем.
На пятую точку так перед печкой и плюхнулась, дыхнуть боюсь. Сроду такого не видала, глаза потерла, стоит и ухмыляется, а тот лежит и пузыри пузырит на диване, да глаза таращит в потолок, словно блаженный.
- Не пойду я никуда. Сейчас в бане печь затоплю, и твоего подопечного в ней и упарю до состояния инсульта. Его парализует, а ты к нему привязанным будешь до самой его смерти. Вот и станешь с паралитиком веселиться, ни тебе выпить, ни тебе закусить, - подняла я свое седалище с полу, саму трясет от страха и зло одновременно берет.
- Ты же не такая, Агнетка, ты же совестливая, да сердобольная, - и дальше скалится.
- Ты его видел? Сколько ему осталось? А так в инсульте он лет десять пролежит, а ты рядом с ним томится будешь. Так что я сейчас буду доброе дело творить, а ты мне не мешай, - уже злюсь я на беса окаянного.
- Не хочу я быть привязанным к нему. Я жрать хочу, потешаться хочу, скучно мне, - уже не лыбится, а скалится по звериному.
- Ну и иди туда откуда пришел, или к тому кто тебя привел.
- Жинка меня к нему привязала, чтобы он по бабам не бегал и денег много зарабатывал, - отвечает бес.
- Ну и вали к ней, они же вместе живут, значит связаны между собой и с тобой тоже. Давай, давай отсюда. Она баба здоровая на долго тебе хватит.
Снова села печку топить, вспыхнуло пламя, заплясал огонек по газетным листочкам, читает видно, что в прессе пишет. Теплее стало, спокойнее. Захрапел подкидыш, не требует больше выпить. Обернулась нет никого, вроде и дышать легче стало. Отстал он от него или нет, не знаю, да и не нанималась я бесов гонять, главное чтобы его в моем доме не было.
Дверь прикрыла на замок, на всякий случай. Вода у подкидыша есть, ведро в наличием имеется, не на улице, печка топится исправно, в комнату не дымит, пусть отсыпается. Через часа три загляну, проверю. Сама коз пошла кормить, доить.
На ужин доели все, что в холодильнике было, ничего не готовила, устала. Молоко снова ферментами заквасила. Присела отдохнуть, глаза прикрыла, да видно задремала.
- Что же ты Агнета, беса назад вернула, изгнать его надо было. Он теперь другому человеку вредить будет, - слышу голос женский, - Ты бы почитала бы записи в тетрадях, а потом самовольничала.
Вроде толкнул кто в плечо. Глаза открыла, нет никого, послышалось видно или приснилось. Спать надо пораньше лечь, а то чудится всякое.
Продолжение следует... ©
Оглавление
#сверхъестественное #мистика #деревенские истории #семейные отношения #рассказы
