Обзор поэмы (2008)
Традиционно считается, что источниками этой думы являются изложение летописных данных в "Истории" Карамзина и напечатанная в 1812 году в "Русском вестнике" "Речь Димитрия Донского к войску перед сражением на Куликовом поле" Ламанского. Оба они были названы ещё Масловым. Первый из них не вызывает сомнений: некоторые строфы думы написаны как прямая парафраза изложения известного историка.
Второе же произведение довольно далеко от рылеевской думы - и, вероятно, о его воздействии следует говорить с большей осторожностью. Во всяком случае, мы можем назвать более вероятные источники, и один из них - это трагедия Озерова "Димитрий Донской" (1806), пользовавшаяся совершенно исключительной популярностью в период патриотического подъёма, связанного с наполеоновскими войнами, да и позднее. Поэма была написана автором в 1822 году и опубликована в "Русском вестнике".
Содержание своими словами
Главными героями данного произведения являются: Дмитрий Донской, татарский хан Мамай, его посол в России мурза Беглич, войска Донского и хана.
Дмитрий Донской с войском сошелся с армией Мамая на реке Непрядве, впадающей в Дон. В итоге этого сражения полегло много русских и татар. Враги чуть не победили, но русским помог внезапно появившийся на поле боя Дмитрий Донской, который впоследствии был тяжело ранен, но продолжал оставаться великим героем среди своего войска. Донской после сражения воздел руки к небу и поблагодарил Бога за победу над вражеской ордой!
Смысл произведения Рылеева
Роль этой трагедии для жанрового формирования дум уже была отмечена в литературе, но она, как представляется, имела для Рылеева ещё и другое значение: на протяжении десятилетий поэма служила своеобразным резервуаром, откуда черпались фразеологизмы и афористические формулы героико-патриотического содержания - с самыми разнообразными целями и функциями ( например, печально известная трагедия Кукольника "Рука всевышнего Отечество спасла" была обязана своим названием монологу вестника (Боярина) во втором явлении пятого действия "Димитрия Донского").
Триумф Озерова-драматурга совпал с пребыванием Рылеева в Первом кадетском корпусе, и до него, несомненно, доходило устное предание об авторе "Донского", окончившем то же учебное заведение, а затем служившим адъютантом начальника корпуса графа Ангальта - личности, почти легендарной среди кадетов. Булгарин, также окончивший Первый кадетский корпус, вспоминал об "исступлённом энтузиазме", который вызвала первая постановка трагедии и содержавшиеся в ней аллюзии: "Все сильные стихи, имевшие отношение к тогдашнему положению России, были выучены наизусть почти всеми грамотными людьми…" "Я помню, - продолжал он, - что однажды весь партер единогласно повторил последний стих: „Языки ведайте: велик российский бог!“ - и вслед за этим раздалось общее громогласное ура!"
Есть все основания поэтому считать, что формулы "Силён русский бог" и далее в концовке: "Велик нас ополчивший в брань! … Он, он один прославил нас!" - имеют непосредственным источником заключительные слова трагедии ( в том же последнем монологе у Озерова: "Прославь, и утверди, и возвеличь Россию!"). Равным образом к ней восходят и иные ключевые формулы, сами по себе не индивидуально озеровские, но нашедшие себе место в его монологах: "И сокрушен гордыни рог":
"Поможет нам стереть гордыни вашей рог" - действие 1, явление 3 : "И окрест их татар громада, "Расторгнул русский рабства цепи , ("И русский в поле стал, хваля и славя бога" - действие 5, явление 2). Число примеров можно было бы легко умножить. При разнице метрических характеристик (александрийский шестистопный и четырёхстопный ямб) парафразы не могут быть более близкими; впрочем, конечно, Рылеев и не перелагал монологи, а, как и многие его современники, держал в памяти словесные формулы трагедии.
