Вторую девушку в гареме нарекли Мелек. Имя это ей полностью соответствовало. Она и верно напоминала ангела. Именно таких небесных посланников изображали в христианских церквях на иконостасах — светловолосых и голубоглазых. Официально считалось, что наложница родом откуда-то из Европы. Она обычно с гордостью говорила, что родилась в замке знатного французского герцога. Но, думается, отчаянно врала.
Ибо однажды Настася, она тогда еще была простой наложницей и даже о том, чтобы стать гёзде не мечтала, к ней обратилась на французском языке. Нельзя сказать, что хорошо его знала, однако несколько базовых фраз произнести могла. Например, спросить кто твои родители или как тебя зовут.
Наложница даже слова сказать в ответ не смогла. Хотя бы для приличия «мерси» сказала. Ведь Хюррем-Настася спрашивала, как здоровье ее родителей. Вывод напрашивался сам собой — врала девица о своем знатном родстве и о том, что дочь французского герцога. Вот такие врушки, которые никогда не краснеют, как нельзя были кстати для исполнения замысла. Как говорится: внешность ангела и сущность демона. Опять же, иметь в гареме за спиной подобную хитрую особу весьма опасно. Пусть живет на расстоянии и благодарит, что в ее жизни все хорошо устроилось. Опять же, чужую жену Сулейман никогда не возжелает.
Немного правды на происхождении рабыни пролил Гусейн-ага. По его словам, Мелек, тогда ее звали Зоей, плыла с родителями на корабле за лучшей жизнью с Кипра в Венецию. Отец вступил в серьезный конфликт с местным правителем и они были вынуждены бежать. Однако вместо спасения оказались в руках пиратов адмирала Барбароссы. Что случилось со взрослыми никто не знает, скорее всего погибли, а вот хорошенький белокурый ребенок прошел известный Хюррем путь от невольничьего рынка до султанского гарема.
Кстати, евнух утверждал, что девочка, которой было лет 8-9, никоим образом не могла быть дочерью знатной особ. В ней изначально не чувствовалось той породы, что была в Свене. За версту было видно - простушка, но хитра, очень хитра. Другой вопрос, что свои природные способности в силу ограниченности воображения не всегда могла использовать. На момент прибытия в гарем, девочка говорила на греческом. Хасеки, когда он ей все рассказал, от души посмеялась. Не одной же ей называть себя незаконнорожденной дочерью польского короля...
Но как бы там ни было, девушка ей нравилась — шустрая, исполнительная. Она стала едва ли не единственной, после Дайя-хатун, естественно, кому могла доверить своих детей, когда находилась в покоях повелителя. Да и детвора к ней тянулась. Особенно нежно относился Мемхед, скорее всего потому, что она разговаривала с ним как со взрослым. Ему это очень нравилось — ведь все, в том числе родители, считали его маленьким.
Но в последнее время стала замечать — хатун явно кокетничает с султаном. Причем, делает довольно умело. Не наблюдай Хюррем сама за этой стрельбой глазами, когда он приходил в ее покои пообщаться с детьми, в жизни бы не поверила. Откуда, что бралось! Нежный ангел исчезал. Появлялась коварная искусительница с жадными глазами! Настоящая обольстительница Лилит! Просто счастье, что увлеченный общением с детьми султан, никогда ни кого в этот момент не обращал внимания. Словом, судьба Мелек была определена…
Публикация по теме: Меч Османа, книга вторая, часть 18
Начало по ссылке
Продолжение по ссылке
