Хотела сбежать от О., а он сам сбежал от меня. Играет на опережение.
С одной стороны, неплохо одной. Никто тобой не командует, не надо готовить, мыть посуду. Но с другой – когда не варишь супы-борщи, тянет питаться макаронами и шоколадками и вести диванно-компьютерный образ жизни. В лучшем случае поджаришь яичницу и выйдешь в сад набрать яблок-абрикос. Вот и все мои движения за день.
Пошли дожди с грозами, на улице холодно, и я совсем никуда не выхожу. Свет отключили, интернет пропал. Я лежала на диване тюленем и заснула. Подорвалась от того, что кто-то тарабанил в дверь - громко, по-хозяйски. Так стучать может только полиция или какой-то очень уверенный в своем праве человек. Открываю – Влад. Без жены, с детьми. Сказал, нужно срочно найти в документах у Мастера какую-то бумагу и переслать ему в Россию. Я впустила, он поднялся на второй этаж.
Оказывается, детей у них двое, а я раньше думала, что один. Два белоголовых мальчика, старшему на вид лет 8, младшему 5. Худые, как бездомные щенки - все в папу, мама у них дородная. Пока Влад отыскивал наверху бумагу, они устроили в гостиной потасовку.
Пошла провожать гостей до калитки. С неба начало накрапывать.
- Мы переждем на веранде? - спросил Влад, глядя на сыновей, которые ёжились под крупными каплями.
Ну само собой. Возвращаемся во двор, и перед нами неожиданно возникает Стас. Он вынырнул из кустов, как Ихтиандр из зеленых волн, в своих неизменных трусах и с голым торсом. Улыбается. Как я поняла, они с Владом на короткой ноге. Остановились; глядя друг на друга через сетку, начали обсуждать местные не очень важные новости. Я рядом стою и слушаю.
Стас, наверное, считает меня полуодушевленным существом, чем-то средним между кошкой и мягкой игрушкой. Говорит обо мне при мне:
- И-и-и… Кутается… Дрожит... Замерзла!
Я действительно кутаюсь в махровый халат, оставленный О. и дрожу от сырости. Халат мне на 7 размеров велик, и с виду эту груду материи можно принять за одеяло.
- Да, - говорю, - холодно.
Влад свернул беседу, и мы пошли на веранду. В этот раз мне удалось рассмотреть его лучше, а то все было мельком. Длинные русые волосы, волнистые, мягкие. Маленькая изящная бородка, фигурные бачки. Если бы не эта деликатная растительность на лице, он выглядел бы еще моложе. Отчего у него такой моложавый вид? Не пойму. Наверное, из-за худобы и больших глаз. А ведь мужчине 35. А не 27, как я подумала вначале.
Сыновей своих называет «мои маленькие ручные обезьянки». Они действительно скачут и вьются вокруг отца, как мартышки, тормошат, запрыгивают ему на колени, плечи, виснут на шее, хватают за голову, оплетают руками с обеих сторон, как лианами - и все это под несмолкаемый писк и визг. "Мы одно целое, - говорит Влад, - я не представляю себе жизни без них".
Влад – примерно то же самое, что его сыновья, только в беседе. Говорит, как заведенный, блестит глазами, подхохатывает. Это удобно, потому что не нужно выдумывать темы для разговора. Рассказал, что он – ученик Мастера, но уже имеющий свою практику, которой и зарабатывает на жизнь. Они с Мастером лечат не только души, но и тела. Нет, медицинского образования у них нет, но оно и не нужно, только мешает. Ведь чтобы лечить людей, надо перестроить себе всю голову, а с академическим образованием этого не получится. Учение - это тьма.
Дождь закончился, выглянуло солнце. Влад дошел до рассказов об армии.. Я думала, это продлится до следующего дождя. Но среди разговора он вдруг перестал улыбаться и будто похолодел лицом: «Пойдем мы, наверное… Ленка бесится. Я чувствую на расстоянии».
