Подъем в 7.00, умылись и пошли в столовую. Первый завтрак в армии, незабываем!
Стол на 10 человек, на столе алюминиевые миски и эмалированные кружки, 10 алюминиевых ложек. По середине стола стоит котел и алюминиевый чайник, миска с хлебом и сливочным масло.
Встали у стола, сержанты ржут.
- К приему пищи приступить.
Заглядываем в котел, там капуста, вонь ну его на… Интересно какой умник додумался соленую капусту тушить. Котел остался не тронутым. Налили чаю и по куску белого хлеба с маслом, вот он завтрак.
- Что мамкины пирожки еще не переварились? Ну ничего, через пару дней жрать все начнете. – констатировал, кто-то из сержантов.
Дня три в казарме нас было шестеро, толком нихрена не делали, ходили в гражданке, как сказал один из сержантов, человек пятнадцать соберется тогда переоденут. Из казармы нас не выпускали, разрешалось смотреть телевизор, писать письма и читать газеты. Дни тянулись, а хотелось, чтобы они летели…
На четвертый день в казарме появились новенькие, человек десять, познакомились, ребята из Сибири.
На следующий день после завтрака в роте появился старшина – старший прапорщик, посмотрел на нас, приказал построиться и повел в спортзал, думали проверку устраивать, оказалось переодеваться.
Выдали форму х/б, сапоги, портянки, шапки, шинели. Переоделись, всю гражданку свалили в кучу, И вот тут наступило осознание – обратной дороги нет, все это не сон и не игра, все по взрослому – ты в армии сынок…
С этого момента начались армейские будни, учились подшиваться, правильно гладить форму, наносили метки на все имущество, мотать портянки.
- Ну что салаги, сейчас я покажу вам как правильно мотать портянки. – начал кто-то из сержантов.
Стоит пятнадцать балбесов и улыбаются, из первых двух команд портянки мотать умели все. Положив портянку на табурет, сержант начал объяснять как поставить ногу, как и куда подвернуть угол, как расправить, чтобы ногу не натереть.
- Все всё поняли?
- Так точно, товарищ сержант! – гаркнули пятнадцать глоток.
- Снять левый сапог.
Снимаем и улыбаясь смотрим на сержанта, у всех ребят портянки намотаны как носок.
- Ну и хрен ли я тут распинаюсь?
- Что, уроды, не могли сказать, что все умеют мотать?
Мы только с гражданки и пока не осознавали, что сержант может оказаться уродом, этот нам запомнил свою обидку и чуть позже наказал, как ему казалось.
Рота формировалась тяжело, команды в дивизию прибывали каждый день, но у нас люди почти не появлялись, а учебная рота 100 человек. Прошло недели две, а в роте и половины численного состава не было. Нам как бы и хорошо, время идет, служба идет, а особо и не гоняют, но осознание, что это должно когда-нибудь кончиться постоянно напоминало о себе.
Время шло и приблизительно через месяц роту сформировали, нас прибывших первыми, сержанты привлекали помогать вновь прибывшим, мы уже были «старыми» - месяц служим. С последними прибывшими в роту привели узбека, в халате, тюбетейке с торбой в руках. Казарма у нас была афганского типа – вдоль центрального прохода по обе стороны стояли колонны, удерживающие кровлю. Узбек сел к одной такой колонне и что-то бормоча просидел трое суток, все попытки сержантов вывести его из этого состояния не давали результатов.
В один из дней из отпуска вернулся сержант первого взвода Бородулин – Борода. Здоровый, высокий с развитой нижней челюстью, до армии хоккеем занимался.
- Это что? – глядя на узбека спросил Борода.
- Да вот трое суток сидит, вообще ни на что не реагирует и пинали и поднимали, ничего не помогает, в каком-то трансе…
Борода за шкирку поднял узбека и унес в туалет, что там было покрыто тайной, но минут через пять узбек выбежал на своих ногах, с совершенно осознанным взглядом. До окончания учебки, это узбек был предан Бороде, как собака, но вот остальных сержантов даже не замечал…
Курс молодого бойца проходили ускоренными темпами, до Нового года надо принять присягу. Потихоньку стали ходить в наряды, старшина лютовал, все время ему казалось, что плохо убираются, а любимым занятием было поймать спящим, хоть дежурного по роте, хоть дневального. Иногда удавалось и тогда ребятам было не весело, от слова совсем.
Дни летели, подъем, зарядка, завтрак, занятия строевой, наведение порядка, занятия с оружием – разборка и чистка, хоть и не стреляли ни разу, уборка территории, сон. И так каждый день, солдат без дела сидеть не должен.
25 декабря 1987 – Присяга во всей дивизии. Парадки получены заблаговременно, наглажены, обшиты и ждут своего часа в шкафах каптерки. Ко многим приехали родители, мы смотрели на таких с легкой завистью. Но самое веселое было утром в день Присяги. Родителей привели посмотреть на подъем роты. Представьте какой букет запахов стоит в закрытом помещении, где спят сто человек, каждый день выполняющих физические упражнения, но у которых есть возможность полноценно помыться раз в неделю.
Вход в расположение за закрытыми дверями – двери двойные, глухие. Перед ними стоят человек пятьдесят родителей и ротный распинается рассказывая, как их дети становятся мужчинами.
- Товарищ капитан, семь. – по-тихому произносит дежурный по роте.
- Командуй сержант!
Дежурный распахивает двери и весь букет запахов бьет по присутствующим. Мамочки аж сморщились, ротный понял, что накосячил, но изменить ничего уже нельзя.
- Рота подъем, выходи строиться, форма одежды №3 – орет сержант.
И рота оживает мгновенно, все движения уже отработаны, кровати двухъярусные, но на головы никто никому не прыгает, единый механизм и не плохо настроенный. Форма №4 означает – х/б либо п/ш, сапоги, головной убор, без ремня.
Вся масса проносится мимо родителей, мамочки вытирают слезы, отцы с азартом смотрят на своих пацанов, а те и подойти пока не могут. Вернулись с зарядки, родителей в роте нет, отцы командиры куда-то увели. Присяга в 12.00, навели порядок и на завтрак. В этот день кормили нормально, ведь родителей и в столовую заводили посмотреть, да и попробовать, что ест солдат. К 12.00 родители подтянулись в роту, но общаться с сыновьями пока не давали, мы же во всю готовились, все красавцы в парадках. Многие ребята за первый месяц службы теряли вес, я же наоборот набрал, хоть кормили отвратительно. На тех кто похудел мамочки смотрели с умилением, их колобочки становились мужчинами.
На улице мороз, принимали присягу в расположении, рота построена повзводно, Присягу принимают взводные, кровати сдвинули, чтобы родители видели своих сыновей. Вроде ничего особенного в этой процедуре нет, но когда начинаешь читать текст присяги, аж мурашки по коже:
После присяги тех у кого приехали родители отпустили в первую увольнительную, на два дня с ночевкой. Ну, а кто остался в роте немного завидовали им, но только чуть чуть. Мы стали солдатами, но впереди еще много дней службы…
