Многие богословы обращали внимание на то обстоятельство, что согласно свидетельствам Евангелия от Иоанна уверовавшие во Христа иудеи воспринимали сотворенные Господом чудеса как особые Божественные знамения:
Многие же из народа уверовали в Него и говорили: когда придет Христос, неужели сотворит больше знамений, нежели сколько Сей сотворил? (Ин.7:31)
При этом неверующие книжники и фарисеи никаких знамений в происходящих событиях не видели, иначе не просили бы у Спасителя именно «знамения», да еще так, как будто в явленных народу многочисленных чудесах ничего знаменательного не было:
Тогда некоторые из книжников и фарисеев сказали: Учитель! хотелось бы нам видеть от Тебя знамение (Мф.12:38)
И хотя на первый взгляд это обстоятельство не несет в себе существенных смыслов, — за ним открываются весьма значительные различия между чудесами и знамениями, позволяющие рассмотреть в четвертом Евангелии множество новозаветных свидетельств, выходящих за рамки «обычного» исторического повествования.
При этом необходимо отметить, что православное разумение понятия «чудо Божие» ни в коем случае не ограничивается тем фактом, что с верующими людьми произошло нечто необычное, или даже абсолютно сверхъестественное.
С одной стороны, всегда существовали и далее будут существовать вполне естественные, но полностью или частично неизвестные человеку силы, природные явления, физические законы и т.д. Так что даже если сам человек оценивает некое событие как сверхъестественное, — он в такой оценке не объективен, а субъективен.
А с другой стороны, христианам известно, что совершать сверхъестественные действия способны и силы тьмы (Мф.24:24, 2 Фес.2:9 и т.д.).
Соответственно, если бы понятие «чуда Божьего» определялось исключительно «сверхъестественностью» произошедшего события, — ни отличать естественное от сверхъестественного, ни безошибочно определять источники силы, сотворившей чудо, свидетели Божественных чудес попросту не смогли бы. Ведь человеческое знание никогда не будет всеобъемлющим, — а формальный взгляд на отдельно взятое событие не позволяет разглядеть те духовные источники, от которых это событие берет начало, сравн.:
…не всякому духу верьте, но испытывайте духов, от Бога ли они, потому что много лжепророков появилось в мире (1 Ин.4:1)
И схвачен был зверь и с ним лжепророк, производивший чудеса пред ним, которыми он обольстил принявших начертание зверя и поклоняющихся его изображению (Откр.19:20)
Поэтому восприятие и осознание верующими Божественных чудес не ограничивается оценкой самого события (насколько бы удивительным оно ни было). Не меньшее, а даже большее значение имеет то, что чудеса происходят с определенными людьми, в определенное время, в определенном месте, при определенных обстоятельствах, — так что в итоге на чудо Божье указывают не столько сами события, сколько те промыслительные и спасительные для человека (и/или многих людей) последствия, которые открываются за этим событием.
А это означает, что чудо Божье узнается не в самом событии, — но в открывающемся через это событие совершенстве Божественного Промысла, соединяющем в единый евангельский смысл и само событие, и совокупность всех его деталей и обстоятельств, и последующее осознание и уразумение человеком всей его значимости и всех его спасительных последствий.
Кроме того, верующие люди способны узнавать Божественный Промысел и во вполне естественных для мирского сознания вещах: в неслучайных встречах, в своевременно сказанных словах, за каждым своим успехом или неудачей, и т.д. То есть в очах веры чудом Божиим является, по сути, вся человеческая жизнь. И поскольку это «постоянное» чудо начинается от самого рождения и неотступно сопровождает человека во все дни его земной жизни, — только сам человек разделяет это непрерывное Божественное действие на естественное — и сверхъестественное; на очевидное — и неочевидное; на осознанное и прославленное должным образом — или на незамеченное, проигнорированное, отвергнутое и т.д.
Таким образом, даже самые удивительные Божественные чудеса могут иметь и узкий (локальный); и полностью сокрытый от внешних; и даже отчасти субъективный смысл (когда объективное и субъективное разделить очень сложно). Например, чудом Божиим может восприниматься некое малозначимое и даже незаметное для окружающих событие, актуальное только для самого человека, которое вспоминается далее как удивительно своевременное Божественное вмешательство, повлекшее за собой спасительные последствия. При этом те обстоятельства, которые сопровождали подобное событие, не приобретают ни для самого человека, ни тем более для всей Церкви значения большего, чем требуется для осознания чуда именно как чуда, как факта прямого и очевидного Божественного Действия, и поэтому не предполагают их всестороннего богословского осмысления (т.е. все обстоятельства произошедшего осознаются исключительно как условия, определяющие чудесное событие по смыслу, по месту, по времени и т.д., — а далее человек просто вкушает духовные плоды спасительного для себя события, и вкус этих плодов сам по себе утоляет его внутренние нужды, разрешает животрепещущие вопросы, разрушает его сомнения, колебания и т.д.).
Другими словами, чудеса Божии есть в первую очередь явления и проявления спасительной Божественной милости, способствующие уверованию человека, а также укреплению и усовершению его личной веры.
Однако если речь идет о Божественном знамении, — за этими словами подразумевается чрезвычайное и явно сверхъестественное событие, имеющее такой уровень и масштаб, что усомниться в наличии и в величии его духовного источника просто невозможно (именно по этой причине во времена Ветхого Завета библейские знамения были связаны с небесными светилами, мировыми стихиями и т.д., сравн. – Быт.1:14, Быт.9:12-13, 4 Цар.20:8-11, Ис.7:10-11 и т.д.). Более того, в Божественных знамениях для верующих обязательно открываются всеобщие, глобальные, знаменательные смыслы, — а неверующим посылается неоспоримое по критерию «сверхъестественности» публичное свидетельство, сравн.:
Итак языки суть знамение не для верующих, а для неверующих (1 Кор.14:22)
(Поскольку целью знамений является свидетельство, — Божественные знамения всегда были явными, очевидными и бесспорными настолько, что те, кто отвергал этих чудесные свидетельства, совершали беззаконие не только против собственной совести, но и перед обществом, сравн. – 1 Ин.5:9, Ин.3:11.
С другой стороны, именно по причине того, что основной целью знамения является свидетельство, оно, в отличие от чуда, может не нести в самом себе некой «приземленной» пользы для каких-то конкретных людей. Так, появление росы на овечьей шерсти, Суд.6:36-40, или отступление тени на десять ступеней, Ис.38:8, в качестве локального самодостаточного события не могло послужить никому во благо)
Кроме того, знамение, каким бы удивительным оно не выглядело «само в себе», по существу является знаком и символом, возвещающим нечто большее, чем то, что содержится в нем как в отдельном независимом событии, и требует соответствующего осознания и осмысления, — поэтому свидетели знамений не должны оставаться пассивными созерцателями, но призываются к уразумению и осознанию и причин, и целей, и смыслов представленного им чудесного Божественного свидетельства.
А поскольку время является неотъемлемой частью всякого законного свидетельства, — Божественные знамения возвещают в том числе и наступление определенного времени, по каким-то критериям отличающегося от того, что имело место (или силу, или актуальность) ранее.
(Так, вполне очевидно, что каждое из евангельских чудес-знамений, сотворенных Иисусом из Назарета, приоткрывало духовные признаки нового времени и ту невидимую реальность, которая отныне стала не только возможной, но и неизбежной, сравн.– «…вечером вы говорите: будет ведро, потому что небо красно; и поутру: сегодня ненастье, потому что небо багрово. Лицемеры! различать лице неба вы умеете, а знамений времен не можете», Мф.16:2-3, те же смыслы в Лк.12:54-57)
Но самое главное, — именно через различия в признании и осознании Божественных чудес-знамений христианское и фарисейское отношение к чудесам, сотворенным Господом в земле Израиля, разделяется так, что одни соделываются «зрячими», а другие «слепыми». Ведь уверовавшие во Христа и увидели, и осознали, что чудеса, сотворенные Спасителем, имеют смысл глобальных новозаветных знамений (Ин.7:31), то есть не только являют Всемогущество и Милость Божию в отношении конкретных людей, — но прямо свидетельствуют о Личности и Ми́ссии Спасителя; и возвещают приближение Царства Небесного; и указывают на происходящую «здесь и сейчас» пророческую перемену времен, и т.д.
(Причем уверовавшие в Спасителя узрели и осознали подобные смыслы несмотря на то, что в отличие от «классических» знамений ветхозаветных времен новозаветные знамения утверждались не столько на беспрецедентном «небесном» масштабе происходящих событий, сколько на их совершенном «внутреннем» содержании)
При этом неверующие иудеи, воочию наблюдавшие великое множество чудес, сотворенных Господом прямо среди них, буквально на их же улицах (сравн. – «Тогда станете говорить: мы ели и пили пред Тобою, и на улицах наших учил Ты», Лк.13:26), предпочли не видеть и не разуметь открывающиеся в этих событиях знаменательные смыслы, и испрашивали «знамения с неба», то есть по сути требовали от Вседержителя определенной реакции на свое собственное неверие в то, что Иисус из Назарета есть обещанный Мессия Израиля (поэтому и в Мф.16:1, и в Мк.8:11, и в Лк.11:16 подчеркивается, что неверующие иудеи «искушали Его»).
Так что именно нечистым мотивом подобных обращений объясняется жесткий и категоричный ответ Спасителя «род лукавый и прелюбодейный знамения ищет» и «для чего род сей требует знамения?» (Мф.16:4; Мк.8:12).
(Ныне христианам понятно, что признание Мессии должно было происходить не «под давлением» сопровождающих Его приход чудес и знамений, которое противоречило бы внутренним предпочтениям, устремлениям и ожиданиям самого человека, — но свободно и добровольно.
А поскольку Царь Израиля пришел не принуждать мир «сверхъестественной силой», но ответить на чаяния ищущих именно тех смыслов и истин, которые были явлены и в Его проповеди, и в Его исцелениях и чудесах, — только такие люди смогли разглядеть сияние славы Совершенного Мессианского Царства в обычном человеке Иисусе, Который взошел среди Израиля «как росток из сухой земли; нет в Нем ни вида, ни величия; и мы видели Его, и не было в Нем вида, который привлекал бы нас к Нему», Ис.53:2.
И по этой же причине единственным бесспорным знамением, посланным не только уверовавшим, но и всему миру вне зависимости от внутреннего состояния и личных ожиданий каждого человека, стало Воскресение Спасителя из мертвых: «…род лукавый и прелюбодейный ищет знамения; и знамение не дастся ему, кроме знамения Ионы пророка», Мф.12:39)
Другими словами, единственная причина уверования человека в Господа и Спасителя предполагает соответствие его сокровенных внутренних ожиданий тем Божественным истинам, которые возвестил миру Господь, — поэтому и увидели в Иисусе из Назарета своего Мессию и Спасителя только те, кто жаждал и искал именно таких истин, и именно такого Христа: справедливого, нелицеприятного, милостивого, кроткого и т.д.
поступающий по правде идет к свету, дабы явны были дела его, потому что они в Боге соделаны (Ин.3:21)
всякий, кто от истины, слушает гласа Моего (Ин.18:37)
А те, кто вместо непреходящего Царства для совершенного человека ожидал христа, созидающего преходящие царства для несовершенного человека, не смогли принять Совершенного Завета и остались вне Божественных обетований.
...............................................................................................................................................
Спасибо за Вашу поддержку!
Продолжение см. в статье: Иносказательные смыслы новозаветных чудес и знамений
Предыдущая статья: Пророческие образы Св. Писания: как будущее предопределило прошлое
Полный список публикаций канала с краткими аннотациями (обновляется)
#толкование апокалипсис Откровение Иоанна Православная Церковь #богословские особенности Евангелия от Иоанна #единство и общность Евангелия от Иоанна и Апокалипсиса #в чем отличие между чудом и знамением #что можно назвать знамением, Ин.7:31