Найти в Дзене

Иносказательные смыслы новозаветных чудес и знамений

. Приводя в четвертом Евангелии свидетельства о том, что все сотворенные Спасителем чудеса имели смысл знамений (сравн. – «…когда придет Христос, неужели сотворит больше знамений, нежели сколько Сей сотворил?», Ин.7:31), ап. Иоанн не просто следует формальной описательной логике, но подчеркивает, что каждое евангельское чудо прямо связано с Личностью и Миссией Того, Кто совершает именно такие, вовсе не случайные чудеса, — а все детали и обстоятельства чудесных деяний Господа есть неотъемлемая часть промыслительных свидетельств о Божественности Спасителя и о явленной миру новой духовной реальности. . . Кроме того, поскольку Евангелие от Иоанна свидетельствует не только о самих чудесах, но (косвенно) и об их знаменательных смыслах, — это позволяет отметить еще одну его особенность, а именно отсутствие в четвертом Евангелии «классических» притч, то есть коротких иносказательных повествований, посредством которых Спаситель свидетельствовал Израилю о грядущем Суде Божьем, о спасении ч
Оглавление

.

Приводя в четвертом Евангелии свидетельства о том, что все сотворенные Спасителем чудеса имели смысл знамений (сравн. – «…когда придет Христос, неужели сотворит больше знамений, нежели сколько Сей сотворил, Ин.7:31), ап. Иоанн не просто следует формальной описательной логике, но подчеркивает, что каждое евангельское чудо прямо связано с Личностью и Миссией Того, Кто совершает именно такие, вовсе не случайные чудеса, — а все детали и обстоятельства чудесных деяний Господа есть неотъемлемая часть промыслительных свидетельств о Божественности Спасителя и о явленной миру новой духовной реальности.

.

В.И. Худояров. Исцеление слепорожденного, 1860-1870-е гг.
В.И. Худояров. Исцеление слепорожденного, 1860-1870-е гг.

.

Кроме того, поскольку Евангелие от Иоанна свидетельствует не только о самих чудесах, но (косвенно) и об их знаменательных смыслах, — это позволяет отметить еще одну его особенность, а именно отсутствие в четвертом Евангелии «классических» притч, то есть коротких иносказательных повествований, посредством которых Спаситель свидетельствовал Израилю о грядущем Суде Божьем, о спасении человека и о Царствии Небесном.

В Евангелии от Иоанна роль и смысл богословских притч обретают те события, из которых состоит «основное» евангельское повествование, и которые иносказательно свидетельствуют и о реалиях нового времени; и о самых существенных новозаветных переменах, происходящих внутри человека и во всем мироздании; и о Совершенном Божественном Замысле, простирающемся до самого конца времен и до новой вселенной.

Так, одним из примеров того, как отдельное «локальное» чудо прорисовывает глобальную панораму спасения человечества, может служить девятая глава Евангелия от Иоанна, которая посвящена исцелению Спасителем одного конкретного человека (слепорожденного), но в образном смысле свидетельствует о духовном прозрении каждого уверовавшего во Христа и о том, как будут относиться к подобным прозрениям представители неверующего мира.

Конечно, ни сам слепорожденый, ни ученики Спасителя, которые стали свидетелями его чудесного исцеления, не задумывались в тот момент о столь масштабных и знаменательных смыслах. Все произошедшее выглядело для уверовавших в Иисуса «обычным» чудом Божиим, которое соделало (а в самом точном богословском смысле — «сотворило») слепорожденного зрячим. И, тем не менее, у этого чуда-знамения есть иносказательный евангельский смысл, в соответствии с которыми «слепорожденным» является каждый «ветхий» человек (врожденная слепота которого не является следствием его личных грехов, или какой-то особой греховности его природных родителей), обретающий возможность найти исцеление, что позволяет говорить об этом эпизоде как об «Евангелии в миниатюре».

(Знаменательные новозаветные смыслы читаются и в особом помазывании слепорожденного, сравн. с «глазной мазью» из Откр.3:18; и в его умывании в источнике Силоам, что означает «Посланный»; и в его исцелении от слепоты, «заложенной» в нем от рождения и длившейся более сорока лет, сравн. – «ибо Ты устроил внутренности мои и соткал меня во чреве матери моей», Пс.138:13; и в его последующем публичном свидетельстве неверующим о Том, Кто его исцелил; и т.д.)

И такие же иносказательные смыслы прорисованы в четвертом Евангелии в чуде превращения воды в вино в Кане Галилейской; и в хождении Спасителя по воде при спасении учеников, погибавших в лодке на Генисаретском озере; и в воскрешении Лазаря; и т.д. А в эпизоде с изгнанием из храма торгующих (Ин.2:13-25) обозначено не что иное, как крещение человека (очищение), — и необходимость соответствовать евангельским принципам, не оставляющим места для внутреннего духовного торга с людьми и с Отцом Небесным.

(При этом в словах «разрушьте храм сей» обозначена в том числе и смерть человека по плоти, — а в образе «воздвижения храма» воскресение его к жизни вечной по образу Самого Спасителя, сравн. – Рим.6:5)

Конечно, всеобщие образные смыслы присутствуют и в тех чудесах-знамениях, которые описаны у синоптиков. Однако в контексте разговора об особенностях новозаветных свидетельств, представленных ап. Иоанном, особое значение приобретает то обстоятельство, что в его евангельском повествовании подобные смыслы представлены во всей полноте и читаются в каждом описанном событии.

Более того, в смысловых композициях четвертого Евангелия различные чудеса-знамения Спасителя связаны определенной логикой еще и между собой, — так что по ходу повествования они выстраиваются в единый иносказательный образ-сюжет, проходящий через все Евангелие и представляющий полную духовную панораму всего Новозаветного Домостроительства.

(Неудивительно, что для неверующих иудеев символические и знаменательные смыслы этой величайшей богословской притчи оказались еще более недостижимыми, чем разумение «малых» притч, описанных в синоптических Евангелиях, сравн. – «вам дано знать тайны Царствия Божия, а прочим в притчах, так что они видя не видят и слыша не разумеют», Лк.8:10)

Другими словами, знаменательным является даже тот порядок, в котором Евангелие от Иоанна повествует о сотворенных Спасителем чудесах, — а в том обстоятельстве, что эти чудеса начинаются в Кане Галилейской (где превращение воды в вино соответствует возвещению Благой Вести и уверованию в Спасителя), и приходят к воскресению Лазаря (что соответствует собственно воскресению), прорисован единый и всеобщий новозаветный смысл.

(К слову, именно единый знаменательный смысл всех чудес-знамений четвертого Евангелия отвечает на достаточно известный вопрос о том, почему эпизод с изгнанием из храма торгующих представлен у ап. Иоанна сразу же после чуда с превращением воды в вино в Кане Галилейской, то есть в самом начале земной проповеди Спасителя, Ин.2:13-25, — а в евангельских повествованиях синоптиков подобное событие описано перед Распятием, Мф.21:12-13; Мк.11:15-17; Лк.19:45-46)

Соответственно, если ранее отмечалось, что каждая деталь и каждая подробность, которая упоминается в Евангелии от Иоанна, утверждает и подтверждает свидетельство очевидца, — то теперь такое понимание необходимо дополнить самыми возвышенными новозаветными смыслами, позволяющими рассмотреть в свидетельствах ап. Иоанна нечто большее, чем самые подробные и достоверные описания того, что вообще (теоретически) могло быть описано очевидцем произошедших событий.

(Нет сомнений, что ап. Иоанн не стремится перечислить все возможные детали и обстоятельства чудесных событий без каких-либо исключений. Так, например, в девятой главе четвертого Евангелия не указывается место действия, время дня, имя исцеленного, и т.д., — то есть те существенные «свидетельские» подробности, которые в других случаях в четвертом Евангелии указываются.

С другой стороны, в главе 9 упоминаются «юридически незначимые» обстоятельства, которые не имеют прямого отношения к самому факту исцеления слепорожденного, но играют самую существенную роль в прорисовке связанных с этим исцелением новозаветных смыслов.

Поэтому при условии, что каждое из чудес-знамений Спасителя воспринимается не только в буквальном смысле, но и в качестве «богословской притчи», — ни в девятой главе, ни во всем четвертом Евангелии не остается ни одной детали или подробности, которая не приобрела бы особой значимости именно для образно-иносказательного прочтения описанных ап. Иоанном знаменательных событий)

Так или иначе, особое внимание ап. Иоанна к некоторым «второстепенным» деталям и обстоятельствам, — это не просто авторский прием, призванный утвердить и подтвердить достоверность его человеческого свидетельства. Все дополнительные подробности, отмеченные ап. Иоанном, являются неотъемлемой частью единой смысловой панорамы, и при верном богословском осмыслении способны говорить «через ткань» основной линии событий, обретая смысл и силу «второго свидетельства», которое принимается не только от евангелиста Иоанна, но и «напрямую», от открывающихся слушателю возвышенных иносказательных смыслов всего библейского повествования.

В качестве достаточно наглядного примера особых «богословских» деталей, имеющих не только буквальный, но и иносказательный смысл, можно упомянуть и шесть каменных водоносов определенной вместимости в Ин.2:6; и «шестой час» беседы Спасителя с самарянкой у колодца патриарха Иакова при горе Гаризим в Ин.4:6; и купальню Вифезда у Овечьих ворот с пятью крытыми ходами в Ин.5:2; и количество и вид благовоний при помазании Иисуса в Ин.19:39; и срок в восемь дней в эпизоде с уверованием Фомы в Ин.20:26; и расстояние до земли и количество пойманных рыб при явлении апостолам Воскресшего Спасителя в Ин.21:8-11, и т.д.

(Конечно, в свидетельствах трех синоптических Евангелий также присутствует иносказательный аспект. Однако в Евангелии ап. Иоанна все без исключения «дополнительные» детали и обстоятельства неотделимы от тех вселенских новозаветных смыслов, на которых основывается сам подход к разумению и описанию евангельских событий.

Так, например, купальня Силоам в Иерусалиме, название которой означает «Посланный» и в которой умывается исцеляемый перед прозрением, Ин.9:7-11, через знаменательное название и знаменательный «способ исцеления» дополняет иносказания девятой главы до смысла законченного евангельского сюжета, — а вся последовательность событий при этом чудесном исцелении прорисовывает одновременно и образ уверования каждого отдельного человека, и Евангельскую весть, исцеляющую все человечество)

Тем не менее, следует оговориться, что насколько бы привлекательными для разума не представлялись подобные прикровенные смыслы, — в большинстве случаев однозначно и безошибочно определить образное значение каждой упомянутой ап. Иоанном знаменательной подробности очень и очень непросто. Так что даже авторитетные богословы, отмечая наличие в локальных событиях четвертого Евангелия иносказательного символизма, не включают такие «дополнительные» свидетельства в свои комментарии к обсуждаемым евангельским эпизодам.

Соответственно, и в рассуждениях о смысловом единстве Евангелия от Иоанна и книги Откровение лучше не увлекаться рассмотрением частностей, а ограничиться утверждением, что раз подобный символизм свойственен четвертому Евангелию, — значит, он присутствует и в Откровении Иоанна Богослова, придавая каждой упомянутой там детали самые существенные новозаветные смыслы.

По аналогии с Евангелием от Иоанна к таким значимым и знаменательным обстоятельствам можно отнести:

  • географические и топографические названия

  • указания на знаменательное место действия, времена и сроки

  • размеры, расстояния, количества

  • положения, слова и действия персонажей, а также отдельные детали их взаимодействия

  • упоминания отдельных предметов, посредством или с использованием которых развивается действие

  • указания на особые обстоятельства происходящих событий, и т.д.

.

При этом подобно чудесным деяниям Спасителя, описанным в Евангелии от Иоанна, пророческие видения книги Откровение следует рассматривать в том числе и в качестве знамений, т.е. видеть в них образные свидетельства с возвышенными богословскими смыслами, посвященные существующей и грядущей небесной и поднебесной реальности (к слову, именно по этой причине некоторые видения книги Откровение прямо именуются «знамениями», Откр.12:1, Откр.12:3, Откр.15:1).

(Более того, если продолжать обозначенные выше аналогии, можно предположить, что отдельные видения Откровения, как и чудеса-знамения, описанные в Евангелии от Иоанна, представляют собой законченные образно-иносказательные евангельские сюжеты, — а в этих сюжетах, как и в отдельных эпизодах четвертого Евангелия, прорисованы многоразличные аспекты новозаветной духовной реальности и конечные цели глобального Божественного Замысла)

Так или иначе, но к деталям и подробностям иносказательных свидетельств книги Откровение нужно подходить предельно внимательно, с осознанием того обстоятельства, что в каждом слове и в каждом смысловом оттенке представленных в ней образов и событий обозначены самые масштабные и самые знаменательные новозаветные смыслы, которые требуют соответствующего (в том числе и взвешенного, и весьма осторожного) богословского осмысления.

.

...............................................................................................................................................

Спасибо за Вашу поддержку!

Подписаться на канал

Продолжение см. в статье: Имена и именования Спасителя в трудах ап. Иоанна

Предыдущая статья: Что возвестили миру чудеса и знамения Спасителя?

Полный список публикаций канала с краткими аннотациями (обновляется)

#толкование апокалипсис Откровение Иоанна Православная Церковь #особенности Евангелия от Иоанна #единство и общность Евангелия от Иоанна и Апокалипсиса #знаменательные евангельские исцеления #исцеление слепорожденного, Евангелие от Иоанна глава 9