Про то, что работники швейного цеха планируют побег, Янек узнал случайно. Не спал ночью и услышал, как рядом с ним шептались двое. Он узнал, как они будут это осуществлять, сколько человек с ними замешаны.
В ту дату, которую обговаривали ночью ссыльные, ничего не произошло. На следующий день этих двоих вывели прямо посреди рабочего дня, и больше Янек их не видел. Но он всё равно чувствовал неладное. Многие стали какими-то нервными. Перестали слушать начальника смены, работу выполняли из рук вон плохо. Янек продолжал наблюдать. Однажды в цех влетел взбешенный начальник и заорал:
— Вы что творите, гады?
Он вывалил на пол из мешка партию отшитой одежды, схватил первую попавшуюся и стал подходить к каждому и этой вещью тыкать в лицо.
— Кто? Кто, — орал он, — это всё нашил?
Все молчали. Тогда начальник велел всем построиться вдоль стены. В этот день должна была быть готова партия рубах для отправки на фронт, и ссыльные заканчивали обработку.
Начальник стал подходить к каждой швейной машинке и прямо из-под иглы выдирал почти готовое изделие.
Проверял швы. Почти у каждого, кроме Янека и ещё человек пяти ссыльных, швы расходились. У остальных всё было прошито настолько плохо, что от рубах отпадали рукава и полочки.
Начальник был в бешенстве. Он забрал с собой всех, у кого рубахи оказались бракованными.
В цехе осталось 8 человек. Все принялись за работу. Вернувшийся начальник сказал, что сегодня будет ночная смена без ужина. И велел исправить огрехи тех, кто пошил брак.
К ночи в цех привели ещё человек десять из соседней артели.
После полуночи 15 ноября 1917 года ссыльные почувствовали запах гари. Потом появился дым. Дышать стало уже невозможно, и они начали тарабанить в дверь. Разбуженный начальник смены быстро открыл дверь, построил ссыльных и повёл их в казармы. Но путь перегородил огонь. Он быстро распространялся по деревянному помещению.
Вдруг рухнула одна из стен, и ссыльные бросились врассыпную.
Янек даже не понял, как оказался на улице. Вокруг всё полыхало. Он снял с себя рубаху, накрыл голову. Не чувствуя ноябрьского холода, он осторожно пробирался между горящими строениями. Да и как этот холод можно было почувствовать, если вокруг всё полыхало? Огнём занялось еще много построек. Отовсюду были слышны крики, выстрелы, стоны, ржанье лошадей.
Выбравшись из огненного плена, Янек оглянулся назад. Зарево освещало ночь. Сердце бешено колотилось. И Янек побежал вперёд. Уже не грел ноябрьскую ночь пожар. Янек бежал по заснеженному полю, не чувствуя холода. Впереди заметил населённый пункт. На краю стоял какой-то сарай, от ветра в нём хлопала дверь. Янек вошёл в этот сарай. И только там почувствовал, что замерзает. Снял с головы рубаху, надел на себя, разворошил сено, забрался в него.
От холода и голода зуб на зуб не попадал. Янек даже не заметил, как провалился в сон.
Утром очнулся, почувствовав, как что-то острое утыкается в его тело. Он открыл глаза, перед ним стояла старуха и тыкала в него вилами.
— Ты чего тут, чертяка, забыл? А ну марш отсюда, — грозно шипела она.
Янек отодвинулся назад, перед вилами выставил ладонь. Старуха ткнула в ладонь. Янек почувствовал, как что-то липкое растекается по руке. Но руку не убрал.
— Ты глянь, — сказала старуха, — не чертяка.
Убрала вилы и сказала уже совсем другим голосом:
— Уходи, да поскорее, неспокойно в деревне. Давеча барина убили, всё разгромили, сегодня опять за другими придут. Тут ещё тюрьма сгорела. Набегут служивые. Вижу, что ты оттуда. Искупаться тебе надо, унюхают и сразу назад отправят. Откуда ты сам?
Янек ошарашено глядел на старуху, потом бросился к ней в ноги и запричитал:
— Бабушка, прошу вас, не выдавайте меня, из Ростова я, там у меня жена, дети. Не виноват я, просидел четыре года ни за что. Пощадите, умоляю.
Янек рыдал. Старуха присела перед ним, прижала его бритую голову к своей груди, погладила.
— Да ты что, успокойся, не выдам я. Ты сыночка моего там не встречал? Никанора Михайлова? Я его уже двадцать лет как жду. Может, виделись?
Янек покачал головой.
— Ну и ладно, — грустно сказала старушка, — не видел ты, другие видели. Посиди пока тут. Я сейчас воду принесу, обмоешься, переоденешься. Не высовывайся, иначе смерть найдёшь за дверьми этого сарая.
Янек вытер слезы, прошептал:
— Спасибо.
Старуха вышла. Янек опять забрался в сено и стал ждать.
Её не было очень долго.
Продолжение тут
Основанный на реальных событиях рассказ "Бобриха" тут
