Из книги И.Вергасова: «Крымские тетради»:
«...Тогда немецкие полки и дивизии рвались к Севастополю, Шли по шоссейным дорогам, просачивались через тропы, перевалы и ущелья, искали любую лазейку — лишь бы скорее обложить город с суши. Вдоль берега горели курортные городки и поселки, от их отсветов пламенело море. На «Чучеле» кто-то прикидывал:
— Ох, у Байдарских ворот придержать бы их!
— У тоннеля?
— Конечно! Там двумя пулеметами можно батальон уложить. А через день или другой — не помню — народ лесного домика был взбудоражен: какие-то пограничники у Байдарских ворот такое натворили, что и поверить трудно. На целые сутки задержали немецкий моторизованный авангард. Трупов там — не счесть.
...Александра Терлецкого — начальника Форосской пограничной заставы — срочно вызвали к командиру части майору Рубцову.
— Где ваша семья, младший лейтенант?
— Эвакуирована, товарищ майор.
— Хорошо. Отбери двадцать пограничников и явись с ними ко мне. Никто не знал, зачем их выстроили так внезапно. Командир части лично обошел строй, посмотрел каждому в глаза.
— Мы уходим, а вы остаетесь. Будете держать немцев у тоннеля целые сутки. Запомните — сутки! И сколь бы их ни было, держать! Кому страшно — признавайся! Строй промолчал. Командир дал время на подготовку, на прощание отвел Терлецкого в сторонку:
— Ежели что случится, Екатерину Павловну и Сашкб будем беречь. Иди, Александр Степанович. В тесном ущелье гудят дальние артиллерийские взрывы — бьется Севастополь. На каменном пятачке, нависшем над пропастью, стоит табачный сарай — толстостенный, из звонкого диорита. Внутри пусто, под ветерком играет сухой табачный лист, шуршит. Только на чердаке едва слышны голоса — там пограничники. Кто-то подходит к сараю, стучит прикладом в дверь. В ответ — ни звука. Неожиданная автоматная очередь прошивает дверь. Узкие пучки света от карманных фонариков обшаривают темные уголочки. Немцы входят скопом. Дышат повольнее, тараторят, рассаживаются. Медленно подползает рассвет. Глаза с чердака пересчитали солдат. Их было восемь — рослых, молодых, без касок, с автоматами на животах. За стенами, подпрыгивая на сизых камнях, шумела горная вода, далеко на западе просыпался фронт. В этот уже привычный шум стали осторожно вплетаться новые звуки — немецкие машины ползли к тоннелю. С чердака полоснули автоматной очередью — ни один солдат не поднялся.
— Забрать оружие, документы! — Терлецкий первым спрыгнул с чердака. — Убрать, прикрыть табаком! Никакого следа не осталось, лишь под ветерком, как и прежде, играет сухой табачный лист, шуршит. Светло. Терлецкий посмотрел на тоннель, ахнул: ночной взрыв оказался не ахти каким сильным. Показал своим пограничникам:
— Плохая работа! Вы меня поняли? Ниже тоннеля остановились бронетранспортеры, из них высыпали солдаты.
— Вы меня поняли? — еще раз спросил Терлецкий и лег за пулемет, установленный на чердаке. — И тихо!
— Иоганн! — голос снизу.
— Не стрелять! Подойдет — штыком. Бедуха, тебе поручаю.
— Понял.
— Иоганн! — голос у самых дверей. Двери скрипнули, приоткрылись, показалась каска и тут же скатилась на желтые табачные листья. Мотопехота подходила к тоннелю. Солдаты сбились, начали отшвыривать камни. Одновременно ударили два пулемета. Те, кто был у тоннеля, удрали. Остались лишь убитые и раненые. Пулеметы строчили по транспортерам. ...Прошли сутки. Уже на табачном сарае ни чердака, ни дверей. Остался каменный остов, остались в живых пять пограничников с Форосской заставы. Терлецкий, черный от гари, в изорванной шинели, лежал за последним пулеметом.
— Десять гранат, два набитых диска, товарищ командир, — доложил сержант Бедуха. Подошли танки. Орудия — на остов сарая. Ударили прямой наводкой.
Пограничники выскочили до того, как новый залп до основания срезал всю правую часть сарая. ...К начальнику штаба Балаклавского партизанского отряда Ахлестину ввели пять пограничников — опаленных, с провалившимися глазами, едва стоявших на ногах. Один из них, высокий, сероглазый, приложив руку к козырьку, отрапортовал:
— Группа пограничников Форосской заставы из боевого задания... — Пограничник упал.
— Так это вы держали Байдарские ворота? — спросил Ахлестин, поднимая Терлецкого. ...Александр Терлецкий стал комиссаром Балаклавского отряда». Невольно возникает вопрос:
О каком эпизоде обороны Севастополя идет речь?
Части немецкой 72-й пехотной дивизии, в ночном бою с 7 на 8 ноября захватили Ялту. В ходе боев за Ялту были захвачены 3 танка (2 исправных) 12 тонн, 5 грузовиков, 1 счетверенный пулемет один миномет. Потери немецких войск составили 78 человек убитыми (в том числе один офицер) и 224 человека ранеными (в том числе 11 офицеров), кроме того в передовом отряде 1 убитый и 17 раненых. С кем был бой в Ялте - неизвестно, официально, Ялта была полностью оставлена советскими войсками,
В основном, потери понес немецкий 124-й пехотный полк, двигавшийся впереди. Немецкие войска, остановившись на сутки-двое для восстановления взорванных участков дороги, двинулись дальше. После взятия Ялты вперед вышел 266-й полк (без одного, третьего, батальона, который действовал самостоятельно).
Полк начал движение только 10.11.41 года. Ему предстояло преодолеть 30 километров горной дороги по маршруту Лимены (совр. Голубой Залив)-Байдары (совр. Орлиное), которая имела обрушенные взрывом участки. Так указано в журнале боевых действий полка и в его боевом отчете. На самом деле, расстояние от поселка Глубой Залив (бывшее Лимены) до с. Орлиное (бывшее Байдары) всего двадцать километров со всеми изгибами дороги.
Старая горная дорога, действительно имела несколько подпорных стен, некоторые из них были взорваны советскими саперами. Противник в своих документах насчитал 15 подрывов дороги. Полк двигался налегке, без артиллерии имея всего несколько грузовиков с материалами и инструментом. Как указано в боевом отчете полка, восстановление дороги производилось пленными и местным населением. Полк двигался достаточно быстро, и к 13.30 вышел к Байдарскому перевалу.
По советской легенде, здесь, у Байдарских ворот, 9 ноября 1941года командиром пограничной заставы «Форос» старшим лейтенантом А.С.Терлецким был произведен подрыв скалы, заваливший дорогу у небольшого тоннеля, через который когда-то проходила дорога (до настоящего времени тоннель не сохранился). После этого произошел бой 25 бойцов отряда А.С.Терлецкого с немецкими войсками, прорвавшимися через Байдарский перевал.
Этот фрагмент и послужил каноном для описания подвига пограничников. М.Лезинский в своей книге «У старых Генузских башен» описывает события так:
«Сергей Козленков доложил:
- Пограничники собрались на открытое собрание!
- Вижу...
- Собрание будет коротким, - Рубцов оглядел пограничников, усевшихся на валунах, - очень коротким. Нашел взглядом начальника заставы "Форос" Терлецкого и взглянул на него так, как будто видел его впервые. Терлецкий встал.
- Слушаю вас, товарищ майор!
Рубцов тихо произнес.
- Мы должны быть в Севастополе, - он показал на сидящих пограничников, - но танки не дадут нам пройти. Кто-то должен... Майор замолчал, но Терлецкий все понял.
- Готов со своими людьми выполнить ваш приказ, товарищ майор!
- Вам, Александр Степанович, предстоит задержать немцев у Байдарских ворот. На сутки. Или, хотя бы, на полсуток. Понимаю, людей у тебя мало, но своих оставить не могу; мы нужны в Севастополе.
- Понимаю…
Гудит зловеще канонада над Севастополем. Небо в багровых полосах. Светает... К узкой пасти Байдарских ворот подъезжают вражеские бронетранспортеры и танки - их путь лежит к осажденному Севастополю. Немецкие автоматчики, соскочив с машин, прощупывают путь, устремляются в тоннель Байдарских ворот.
- Огонь! - командует Терлецкий. Заговорили пулеметы... Короткий, как удар кинжала, бой - и первая атака отбита. Но будет еще вторая, третья, четвертая... И наступление фашистов будет продолжаться до тех пор, пока хоть один пограничник дышит, пока ослабевшие руки держат оружие, пока есть патроны. Нужно продержаться сутки. Ну, полсуток. Это -приказ!
- Огонь!.. Огонь!.. Огонь!
От каменного табачного сарая, в котором засели пограничники, осталась одна стена. В живых - пятеро, боеприпасов - девять гранат и сто сорок высчитанных патронов... Но и времени прошло двадцать шесть часов и сорок три минуты.
- Ребята, уходим...
Измученная горстка пограничников во главе с лейтенантом Терлецким по знакомым тропам уходила в горы... А немецкие танки еще долго не решались пройти через тоннель Байдарских ворот, думая, что тоннель минирован...».
Советская локализация этих событий однозначная: Терлецкий сражался у Байдарских ворот, но...
Описание яркое, локализация боя, казалось бы, сомнения не вызывает, что взвод лейтенанта Терлецкого оборонял Байдарский перевал. Но есть несколько нестыковок. Табачные сараи у арки Байдарских ворот, действительно были, о их пишет в своих воспоминаниях М.Е.Пиастро, ветеран 184-й стрелковой дивизии. Но, он же пишет, что Байдарские ворота (или тоннель, из текста воспоминаний не ясно) были заминированы фугасом из морской мины, и здесь находились один мичман и четыре матроса. О пограничниках он не упоминает (хотя сам ранее служил в погранкомендатуре, и попал в 184-ю СД НКВД из пограничных войск).
Вторая нестыковка- география. Сараи находились у арки Байдарских ворот, в районе современного ресторана «Шалаш», а бой, вроде бы как был у тоннеля. Тоннель, ныне не существующий, находился ниже перевала, в одном километре по прямой или в двух километрах если идти по серпантину. Но это может быть и не существенно.
Существенно другое. В книге М.Лезинского есть любопытный фрагмент:
« Вспоминает С.В. Козленков , бывший командир минометного взвода Сводного полка войск НКВД: У самых Байдарских ворот, у бывшей заставы «Форос» сделали привал. Видно было по всему, что пограничники Фороса выдержали неравный бой: их осталось в живых человек двадцать во главе с командиром заставы лейтенантом Терлецким".
Опять нестыковка: пограничная застава «Форос» находилась совсем не у Байдарских ворот, а намного ниже, на дороге к поселку Тесели. На старой карте -«верстовке» в этом месте стоит значок «Корд.» -кордон. Застава располагалась здесь еще с дореволюционных времен.
Сейчас почти по тому самому месту, где некогда находилась застава, прошла современная автомобильная дорога,но, если спуститься чуть ниже, то можно найти развалины заставы. (они еще пока сохранились...)
Но раньше этой дороги не было, и чтобы попасть к заставе нужно было сначала подняться к Форосской церкви, затем по серпантину, ведущему к Форосу (ныне заброшенному), спуститься на 2,7 км к 24 повороту серпантина, свернуть на Тессели, и затем еще 350 м проехать по грунтовке к воротам заставы. Это совсем не рядом.
Собрав воспоминания оставшихся в живых ветеранов 262-го стрелкового полка, можно четко проследить его движение. Полк к арке перевала не поднимался.
В связи с тем, что разведка доложила о том, что перевал занят противником, было принято решение двигаться вниз, к Форосу, к заставе, и, дальше вдоль берега моря. Попробуем понять, что и как происходило, используя немецкие документы.
По немецким данным, два батальона 266-го полка выйдя рано утром 10.10.41г. из пос. Лимены к 13.30 достигли арки Байдарских ворот. Более того, в отчете 266-го полка указано, что перевала удалось достигнуть без соприкосновения с противником. Единственное, на что жалуются немцы, это на тяжелый марш и … холодный кофе.
Разведгруппа старшего лейтенанта Купша, двигавшаяся перед 266-м полком, проскользнула по дороге до села Байдары (современное Орлиное), потеряв при этом грузовик и одного солдата. Но эти потери были связаны не с боем, а только с тем, что один грузовик сорвался с обрыва в связи с тем, что был взорван мостик на дороге к Байдарам.
Возвратившаяся немецкая разведгруппа доложила: «Байдары большей частью свободны от противника. Противник отступает». В 14.30 передовые части полка уже вступали в село. Единственным боем, о котором упоминает противник, стал обстрел советского грузовика, приближающегося со стороны Севастополя к Байдарам. Грузовик был захвачен, но советские бойцы, находившиеся в грузовике, смогли уйти от противника. Ни о каком бое у Байдарских ворот упоминания нет (и уж тем более об обстреле амбара танками). Нет упоминания и о взрыве тоннеля. В документах 30-го корпуса есть упоминание о том, что утром 11.11.41г. у тоннеля обнаружен мертвый немецкий унтер -офицер.
Эти данные полностью совпадают с информацией о разведке отступающей группы Г.А.Рубцова. В ходе разведки было совершено нападение на пост у тоннеля, один немецкий караульный был захвачен, другой убит. На немецких фото тоннель цел.
Так, может, бой лейтенанта А.С.Терлецкого это советский миф? Может, не было никакого боя?
Нет, был, но он был не у перевала и не на том месте, где кто-то поставил табличку...
Он был у заставы. Но... если новой дороги не было, то, полк отходил в тупик. Есть ли в этом смысл? Вель эта дорога заканчивалась в Ласпи, и дальше дороги не было...
На заставу «Форос» отряд Г.А.Рубцова пришел только поздно вечером 10.11.41г., или очень рано утром 11.11.41г. Была выслана разведка, которая сообщила, что перевал занят противником, после чего было принято решение отступать вдоль берега моря к бухте Ласпи. На мысу, ограничивающем бухту с юга, находился пограничный пост, на котором была радиостанция.
В вечернем донесении 72-й пехотной дивизии за 12.11.41г. следует интересная информация:
«Вражеская рота, располагавшаяся перед маяком Сарыч, отброшена пионерными частями».
Если рассматривать документы более низкого уровня- батальонные и полковые, то можно понять, что бой длился с 10 часов утра до вечера.
С большой вероятностью это арьергардный бой отступающих остатков 262-го полка, и, с большой вероятностью, это и был бой группы старшего лейтенанта А.С.Терлецкого. Район похож, недалеко от заставы "Форос" Противника, этот бой, действительно, задержал почти на сутки. Для чего нужен был этот бой?
С большой вероятностью, движение группы Г.А.Рубцова к посту Ласпи было не ошибкой, как считал бывший командир 184-й дивизии Абрамов. Скорее всего, майору Рубцову удалось связаться по радиостанции поста с командованием, вызвав корабли для эвакуации, т.к. около 12 часов в районе бухты Ласпи противником были замечены три артиллерийских катера, которые были обстреляны артиллерией 105-го пехотного полка.
По донесениям 72-й пехотной дивизии катерами была предпринята попытка эвакуации из бухты Ласпи: один катер принимал с берега людей, два других прикрывали посадку. По немецким данным, катер, принимавший на борт людей, был потоплен, после чего два других отошли.
Радиограмма ушла, корабли подошли, но эвакуация не удалась. Сбив советский арьергард в районе Сарыча, немецкие пионерные части достигли заставы на южном мысу, ограничивающем бухту Ласпи. Как указано в вечернем донесении дивизии за 12.11.41г: «…в этом районе захвачена радиостанция и уничтожен радиопередающий центр».
В результате разведок удалось понять , где же был бой, нашелся обильный настрел..
Бой был не на перевале, он был недалеко от заставы. Этот район пока еще не застроен, но родник, питавший заставу уже взят в каптаж для водоснабжения особняков, а заборы вилл подступили вплотную к заставе....
Но, подвиг был. И мы помним о нем... Вся дальнейшая судьба А.С.Терлецкого - это подвиг, но об этом мы расскажем в следующий раз.
