7 апреля в интернет издании "Фонтанка.ру" появилась статья "Как война рыбаков Новой Ладоги с рыбоохраной поднимет цену на лотках в Петербурге«Лов остановлен, корюшки не будет". В иллюстративном материале к статье идет более чем часовое видео со встречи руководства СЗТУ ФАР с промысловиками юга Ладожского озера.Видео показательное. Статья конечно интересная, но я хочу поглядеть на ситуацию с несколько другой стороны.
Сначала краткая суть конфликта.
Для тех, кто не очень в теме, проблема в том, что руководство СЗТУ ФАР начало спрашивать с промысла выполнение Правил рыболовства, в части размещения орудий лова и получения разрешений с указанием конкретного района лова.
Ключевые моменты в позиции промысла -
1. Мы 50 лет ловили именно так, и никто не спрашивал выполнения правил в части расположения мереж.
2. Мы не можем указать конкретные районы установки орудий лова, поскольку рыба мигрирует и нам надо иметь возможность оперативного маневра для переброса снастей
3 Процедура получения согласования на размещение больше двух недель, это сопоставимо со сроком реальной протяженности путины
4 Требование заполнения журнала "на воде" после подъема улова с каждой конкретной мережи - не выполнимо с требуемой точностью, и необходимо заполнять журнал на берегу, после точного взвешивания и сортировки улова.
Каждая позиция подкрепляется своими аргументами, некоторые из которых носят характер логичный, некоторые спорный.
Например промысел настаивает, что мережи не являются ставными орудиями лова, и что к ним не применимо требование правил о расстояниях между порядками ставных орудий (не менее 100 метров)
При выполнении этой нормы (по мнению промысла) на всем участке активного промыслового лова может быть размещено примерно 40 мереж. Сегодня (по прошлым сезонам) их располагается на акватории более 1000, причем точное количество мереж неизвестно.
На практике мережи ставятся чуть ли не друг на друге, почти ежегодно имеет место перекрытие судового хода мережами, так, что это создает помехи движению водномоторных плавсредств.
Промысловики уверяют, что выполнение подобного требования об интервалах между мережами приведет к тому, что требуемое (считаем - плановое) количество корюшки не будет добыто.
В видео звучал аргумент, что раньше на мережу добывалось примерно 1,5 тонны корюшки, при требуемой расстановке будет получаться примерно 200 килограмм, то есть уловы упадут более чем в шесть раз.
Еще один аргумент промысла - что лов корюшки социально значим, причем в двух аспектах. С одной стороны это 1000 тонн рыбы, попадающей на столы петербуржцев и жителей Ленобласти, с другой стороны - это сезонная работа, обеспечивающая только в Новой Ладоге 1500 рабочих мест, и позволяющая людям, участвующем в этом сезонном промысле элементарно выживать в регионе, с не самой простой экономической ситуацией.
Так получилось, что проблема добычи ладожской корюшки - это на самом деле типовая проблема политики природопользования. Но сначала, давайте проанализируем аргументы социальной значимости. Кому и на сколько важен промысел корюшки?
И так экономика. Что такое 1000 тонн ? Это один миллион килограмм. Население Петербурга , любящее и привыкшее к весенней корюшке, по данным статистики в 2021 году перевалило за 5 миллионов человек.
То есть в пересчете на каждого жителя (если даже не брать в расчет Ленобласть, которая тоже потребляет корюшку) получается примерно 200 грамм корюшки. То есть можно сказать, что корюшка будет в дефиците, не зависимо от того, выполнит промысел разрешенные объемы вылова или не выловит. Кстати, за прошлый, не самый плохой год, промысел отчитался 900 тоннами корюшки, в позапрошлом и того меньше, в этом году - плановая цифра, фигурирующая в разрешительной документации - 1068 тонн корюшки. Если даже принять что в Финском заливе вылавливается примерно столько же (по отчетам и разрешениям - меньше), то получим , что средний петербуржец с путины имеет возможность купить примерно триста пятьдесят грамм корюшки. Или на семью из трех человек - килограмм. Один раз поесть и то не от души. А цена на лотках и в ларьках будет отличаться от закупочной у рыбаков в разы. Но это другой вопрос. Хоть он тоже не отделим от социальной значимости, но вернемся к цене чуть позднее.
Пока можно сказать, что несмотря на любовь петербуржцев к корюшке, как к доступному (раньше) виду рыбы, на жизнеобеспечение среднего жителя Питера лов корюшки скажется не сильно. И возможный дефицит , и, соответственно высокая цена в розницу, обеспечиваются не правилами рыболовства, а самим объемом вылова и сезонностью реализации продукта.
О втором аспекте "социальной значимости". Снова включаем арифмометр. 1000 тонн потенциально выловленной рыбы дает возможность быть вовлеченными в процесс 1500 рыбакам, и лицам занятым в обслуживании промысла.
что такое 1000 тонн применительно к этим самым рыбакам - это 666 килограмм на каждого участника процесса, или, если мы переведем в денежный эквивалент, 133 000 рублей на каждого, если считать стоимость реализации корюшки от рыбаков по 200 рублей кг.
Реально по 200 в прошлом году "уходила" отборная, крупная коррюшка, которая в городе уже стоила в начале сезона по 1000 рублей за кило, к концу путины - по 500 , а на основную массу корюшки закупочные цены перекупщиков были еще меньше , от 20 за совсем мелкую, 100-150 рублей за среднюю.
Но пусть для удобства будем считать по верхней планке. То есть один работающий в отрасли приносит оборот 133 тыс руб. Получает он из него максимум половину. То есть около 60 тысяч рублей. Потому что вторая половина - это то, что отходит владельцу бизнеса, который получает прибыль, но и платит налоги, содержит корабли, снасти и т.п. То есть цена этой части "социальной значимости" примерно 60 тысяч на человека, занятого в промысле. Да, за две-три недели заработать 60 тысяч, это наверное прилично. Но! Если это единственный заработок человека, и на этом основывается социальная политика государства и региональных властей, то ... стыдно за такую социальную политику. В переложении к годовому доходу это 5 тысяч в месяц.
Кто же реальный получатель выгоды? На сегодня промысел на Ладоге ведут 17 организаций. Есть мелкие ИП, есть относительные гиганты. Но, совершенно очевидно, что именно они и получают основной доход. То есть на 17 компаний приходится та самая "вторая половина" со 133 тысяч, выручаемых с одного человека , занятого в промысле. А это уже значимые деньги. И даже если они поделятся на 17 компаний поровну ( а они так не делятся), то получим 100 000 000 деленные на 17 = примерно 5,8 миллиона на организацию. Понятно, что это ИП или мелкий бизнес, крупному бизнесу такие деньги не интересны. Но, снижая количество игроков, можно однозначно повысить привлекаемость бизнеса.
То есть по большому счету за разговорами о социальной значимости промысла стоят не интересы петербуржцев, не интересы занятых в сезонной деятельности рыбаков, а интересы промысловых компаний.
Сразу скажу, что негативного отношения у меня к промысловым компаниям нет. Люди организуют и ведут бизнес. Вкладывают свои средства, и да - дают таки работу населению Новой Ладоги, Шлиссельбурга, прибрежных сел. Да, они поставляют на стол петербуржцев одну из самых популярных рыб. Пусть и в очень небольшом количестве. Но суть то конфликта не в перераспределении средств. А суть в том, что варварский лов, который происходил последние 20 лет, привел к падению численности рыбы.
В СССР добыча корюшки доходила до 5 000 тонн в сезон. И это при том, что население в Ленинграде было на миллион меньше. Конечно именно с этих времен мы, те кто жили в 70-е года прошлого века помним, что весной корюшкой по 70 копеек за килограмм были завалены все прилавки. (Опять простая до слез математика 5000 тонн на 4 млн чел , получим 1,25 кг на человека или больше 3,5 килограмм на семью из трех человек). Согласитесь это очень существенная разница.
Поэтому доступной и дешевой корюшка у нас будет только в том случае, если снова вернутся советские уловы.
Теперь вопрос - а куда они делись?
На сайте ПКР есть очень хорошая статья наших соклубников о причинах снижения численности популяции невской корюшки, в которой они подробно описывают факторы негативного влияния на популяцию балтийской корюшки, нерестящейся в Неве. То есть напрямую статья не о Ладожской корюшке, но, основные факторы в статье перечислены :
- изменение гидробиологического режима залива из-за глобального антропогенного влияния , влекущее ухудшение кормовой базы
- прямая утрата части нерестилищ Невской губы, опять же из-за строительства дамбы и намыва территорий
- незаконный перелов промыслом и прямой браконьерский вылов, из-за низкого контроля со стороны государства и доступности сетевых орудий лова
- возросший любительский прессинг
Посмотрим какие факторы из этого работают на Ладоге?
Последний просто отбрасываем, поскольку любительский лов корюшки на Ладоге носит единичный характер, и в основном - он происходит в северных районах. Поэтому любительского влияния тут нет.
Загрязнение воды, приводящее к изменению кормовой базы корюшки - тут не берусь оценить, но как мне кажется не настолько плохи дела, по сравнению с Финским заливом.
Глобальных строек на Ладоге тоже не было.Нерестилищ корюшки никто не засыпал ради стройки портов и жилых кварталов.
Остается один единственный принципиальный фактор - неконтролируемый лов. К нему можно отнести и те мережи, которые стоят друг на друге, и траловый лов на нерестилищах мелкими, но многочисленными браконьерами, и недокументированные объемы вылова организаций, имеющих разрешения.
В сюжете , с которого я начал, проскочила интересная информация. С недавнего времени в документооборот в цепочке промысел-торговля внедряется электронная система учета движения пойманной и проданной рыбы "Меркурий". Так вот по данным этой системы в 2021 году (если я не путаю год) было выловлено 40 тонн корюшки, а реализовано 190 тонн. То есть, торговля откуда-то берет почти в пять раз больше рыбы.
На этом фоне очень корректно звучит просьба(пока что просьба!) руководителя СЗТУ ФАР - Христенко "Давайте начнем честно заполнять промысловые журналы!".
Мне, как рыбаку и жителю Петербурга, нравится, что на воде начинают наводить порядок. Понятно, что при этом должен соблюдаться закон о Рыболовстве (166 ФЗ), но между прочим, он декларирует приоритет сохранения ВБР над добычей. То есть добыча должна осуществляться так, что б воспроизводство рыбных запасов не прерывалось, и обеспечивало стабильный уровень этих самых запасов.
Но это невозможно без контроля за состоянием популяций рыб. А в этой части десятые годы дали очень мощный провал. Можно сказать, что наука из прикладной превратилась в кабинетную, и каждый год давала рекомендации, опираясь на данные промысла, который тот писал в официальных отчетах. Круг замкнулся. Если не начинать сохранять рыбу и выполнять правила, то собственно промысел умрет естественным путем, в силу отсутствия объектов ловли. И рассуждать о том, что из-за дефицита корюшки на нее взлетят цены - можно будет только с чисто схоластической точки зрения.
Так что, если в этом году будет дефицит корюшки, то это будет означать одно - рыбоохрана начала честно работать в интересах сохранения рыбы.
От себя - обязуюсь не покупать в этом году свои 300 грамм корюшки, что б дать возможность тому, кто сам не ездит на рыбалку получить удовольствие от этой замечательной рыбки.
Ну и маленький Пост Скриптум.
Об одном "факте" приведенном в эмоциональной статье в Фонтанке. Там было сказано, что рыбнадзор уже начал конфисковывать суда промысловиков. Так вот , множественное число было употреблено не очень корректно. За весь прошлый год в Новой Ладоге было арестовано одно судно промысловика, который из года в год ставил свои сети на нерестилище леща возле острова Птинов. К корюшке это не имеет никакого отношения, а вот к нагнетанию нездоровой атмосферы - имеет.
