Ранние османские султаны разделяли трапезу со своими соратниками и придворными. Это традиция брала начало из кочевого прошлого тюркских племён. Но Султан Мурад II (правил 1421-1451) ограничил число присутствующих за столом до десяти, а сам перестал есть на публичных приёмах. При этом султан был любителем удовольствий, ценил хорошее вино, еду и музыку
В 1433 году Мурад устроил банкет в честь посланника герцога Миланского. Очевидец заметил, что султан не притронулся к еде. Ему объяснили:
Султан никогда ничего не ест на публике, и очень немногие люди могут похвастаться тем, что слышали, как он говорит, или видели, как он ест или пьет
Его сын Мехмед II пошел еще дальше: в своем кодексе династических законов, составленном к концу правления, он утвердил:
Мое правило состоит в том, что я не буду есть ни с кем, кроме членов моей собственной семьи. Мои предки ели вместе со своими визирями, но я отменил этот обычай.
К 16-му веку султаны отказались даже от обычая есть вместе с членами своей семьи мужского пола. Мустафа Али приписал это правило Селиму I, который вступил на престол после долгих лет жизни в страхе быть убитым одним из своих четырех старших братьев.
Начиная с правления Мехмеда II на официальных торжествах в качестве хозяина вместо султана выступал великий визирь. Так после аудиенции Фредерика Крегвица, посла Австро-Венгрии, султан Мурад III (правил 1574-95гг.) удалился в уединенную комнату неподалеку, в то время, пока устраивался публичный банкет. Секретарь посла, барон Вацлав Вратислав не мог видеть самого султана, но наблюдал за тем, как ему служили:
Перед нашей трапезой мы увидели, как потчуют турецкого императора. Сначала появились примерно 200 виночерпиев, или слуг, одетых почти одинаково – в красные шелковые платья и с шапками на головах, как у янычар, за исключением одного: примерно на пядь выше головы шапки были расшиты золотом. Они, расположившись в ряд от кухни до покоев султана. Сначала наклоном головы они выказали всем подобающее почтение, а затем стояли вплотную друг к другу, точно нарисованные фигуры. Когда наступило время обеда, смотритель кухни принес от повара фарфоровое блюдо, накрытое крышкой, передал его ближайшему к нему служаге, тот-третьему и так далее, пока оно не дошло до того, кто стоял ближе всех к покоям императора. Там стояли уже другие слуги. Яства от одного к другому так и передавались к столу императора, без малейшего шума и грохота.
Но не стоит думать, что еда в одиночестве или вне поля зрения не практиковалась только османскими султанами. Английский король Генрих VIII всегда ел в полном одиночестве, а его дочь Елизавета I никогда не прикасалась к еде на людях.
Султаны посещали публичные мероприятия, например свадьбы, хельвы и пиры, устраиваемые государственными деятелями и дворцовыми сановниками, а также вечерние праздники в саду, освещаемые факелами, которые вошли в моду во время правления Ахмеда III. Но даже в таких случаях султаны ели отдельно. Историк Печеви сообщает, что на свадьбе Ибрагима Паши в 1524 году султан Сулейман сидел за отдельным столом, и его обслуживали собственные слуги.
Лишь после государственных визитов султана Абдулазиза во Францию, Англию и Австрию в 1867 году обычай трапезничать отдельно и не посещать официальные банкеты начал отступать под давлением европейских норм. Абдулазиз ходил на приёмы, устраиваемые в его честь, а после его возвращения в Стамбул сам устроил два банкета для принца Наполеона во время визита последнего в июле 1868 г.
Приём устроенный для принца и принцессы Уэльских во время их визита в Стамбул в апреле 1869 года считается первым, на котором султан обедал за одним столом со своими министрами, которые, по словам одного из гостей, вообще не осмеливались говорить, да и сам султан был молчалив, хотя и «казалось был в хорошем настроении»
Султан Абдулхамид II (правил 1876-1909гг.) не был так хорошо знаком с европейскими манерами, как его дядя Абдулазиз, и на приеме, поприветствовав своих гостей, оставил их на попечение своего сына, племянников и государственных министров. Султан вновь присоединился для беседы лишь после обеда. Когда же Абдулхамид чувствовал необходимым лично присутствовать на дипломатических обедах, вопрос о разговорах за столом всё ещё оставался проблематичным, о чём свидетельствует отчёт об одном из приёмов, данный британским послом 4 июня 1893 г.:
[Один из гостей,] не зная турецких обычаев, начал говорить по-французски со своими соседями, но получал настолько короткие ответы, что тоже погрузился в молчание. Султан, очевидно видевший это, подозвал Мунир-пашу, и тот что-то шепнул военному и морскому министрам. Те начали разговаривать с М. М. [Максом Мюллером] очень вежливо, и получили одобрительный взгляд султана, который не возражал против такого нарушения этикета.
Рассказ об обеде, данном 22 июня 1881 года Лордом Дафферином, британским послом, позволяет предположить, что музыка могла быть тактичным способом примирить европейские ожидания разговоров за столом с османским дворцовым этикетом, их запрещавшим:
С султаном было два мальчика – его сын и племянник. Он сидел во главе стола, и между ним и его соседями оставалось довольно большое пространство ... Султан говорил что-то Мунир-паше, тот отвечал салам и переводил на французский Д. [Лорду Дафферину], ответ последнего передавался султану с тем же покорным видом. Никто за столом не произнес ни слова, но, к счастью, все время звучала прекрасная музыка.
Слушать музыку во время еды было старой традицией среди султанов, которая существовала до конца империи. Инструментальные ансамбли и певчие находились в соседней комнате или за пределами садового павильона, в случае, если султан ел на открытом воздухе. Таким образом он сохранял своё уединение за столом.
