Рубить «окно в Европу» пришлось Петру Великому долго: слишком 20 лет, причем первый удар топором вышел совсем неудачным: еще плохо владея таким инструментом, молодой царь больно тяпнул им по собственным ногам и поплатился Нарвским поражением (19 ноября 1700 г.). Но, как известно, он быстро справился с несчастьем и последующее его удары были направлены уже с большей сноровкой и правильнее рассчитаны.
Прорубить окно — значило твердо стать на берегах Балийского моря, а на первое время хотя бы только протянуть к нему руку. После Нарвского погрома царь, действительно, и «протягиваетъ» ее. Победы Шереметева над шведами: первая при Эрестфере (29 декабря 1701 г.), вторая — при Гуммельсгофе (18 ноля 1702 г.) открыли путь к морю со стороны южного побережья Финского залива. Однако, пока Нарва находилась в чужих руках (а Петр добыл ее лишь в 1704 году), базироваться на этом фронте было еще невозможно. Следовало искать новых путей, иных подходов к заветному морю. Впрочем, нужно ли было искать их на самом дел4? Выход к Балийскому морю, — северная часть древнего Великого Водного пути из Варяг в Греки — известен был русским людям испокон веков: по нему плавали еще ладьи Рюрика, Олега, Владимира. Грудь о грудь бился из-за него с Биргером Александр Невский. Здесь русский поток наткнулся на плотину, воздвигнутую Густавом Вазою Шведским.
Как некогда на сухопутную дорогу из Чернигова в Киев залег мифический Соловей-Разбойник, так и теперь на пути водном встала застава исторического Соловья-Разбойника. Эту заставу и сметает энергия молодого царя. На самых истоках реки Невы стояла крепость Нотебург, или, как звали ее в старину русские люди, Орешек. Отчаянное сопротивление гарнизона не спасло ее: глухой осенью крепость сдалась и попала в русские руки (11 октября 1702 г.). «Орех», хоть и «зело жесток», но благополучно был «разгрызен». Орех этот явился ключом, открывшим ворота, за которыми лежал путь по многоводной, широкой реке. В ясном сознании важного стратегического значения его, Петр переименовал Орешек в Шлиссельбург. На счастье царя, Карл XII «увяз в Польше» и тем дал Петру возможность, без помехи, подготовиться в последующее зимние и весенние месяцы к новым действиям: пройти по всей полосе течения Невы и после жестокой бомбардировки взять второе шведское укрепление Ниеншанц (Канцы), расположенное при впадении речки Охты в Неву (1 мая 1703 г.).
Теперь Петр в двух шагах от заветной цели; но на празднествах по случаю взятия Ниеншанца, ему и в голову не приходило, что к этой цели он стоит гораздо ближе, чем могла бы подсказать ему самая смелая мысль.
1 мая взят Ниеншанц, а уже на другой день, вечером, царь узнает о появлении на взморье флотилии шведских кораблей. Ложным сигналом с крепости неприятель был обмануть и, далекий от мысли, что она уже в русских руках, спокойно и доверчиво отделил от себя два судна: адмиральский 10-типушечный бот «Гедан» и 14-типушечную шняву «Астрил». 5-го мая бот и шнява подошли к самому устью Невы.
Что же делает Петр? Без всяких колебаний он принял смелое, прямо таки дерзкое решение: имея в своем распоряжении всего один только мушкетный огонь, он задумал посадить своих Преображенцев и Семёновцев, без пушек, на простые лодки, атаковать на них шведские корабли и брать их на абордаж! Рассуждать долго не приходилось. Надо было спешить использовать благоприятный момент и захватить шведов врасплох, пока им не раскроется истинное положение дела, а это должно было случиться не сегодня - завтра, и действовать тогда было бы уже поздно.
5-го мая появились у устья Невы бот и шнява, а уже на следующий день, вечером, царь во главе своего «морского» отряда плывет вниз по реке в направлены к морю. В те дни над Невой уже стояли «белые», «петербургские» ночи. Осторожность, поэтому, была вдвойне необходима тем более, что нашла туча и небо потемнело значительно позже, уже перед рассветом. Лодки — их было 30 числом — разделились на две партии и осторожно подвигались вперед, огибая нынешний Васильевский остров с двух сторон: с южной — плывя по главному течению реки, и с северной — по течению Малой Невы. Васильевский остров в те годы был покрыт густым лесом: лес подходил к самому берегу и сгущал полумрак на береговой полосе воды. В этой сгущенной тени и плыли русские лодки.
Неприятель, увидев их приближение, торопливо поставил паруса и вступил в бой, пробиваясь назад к своей эскадре, которая тоже стала под парусами с тем, чтобы идти на выручку своим. Узкий фарватер, однако, не позволил боту и шняве свободно лавировать и лишил их свободы действия. Им оставалось только усиленно стрелять из своих пушек, которые они и не замедлили пустить в ход. Пушки, однако, не остановили отважных воинов. Преображенцы и Семеновцы «с одною мушкетною стрельбою и гранаты оныя оба судна абордировали и взяли».
В деле участвовали далеко не все лодки: всего лишь восемь. Служили ли остальные двадцать две для прикрытия или (что вероятнее) одновременный абордаж всеми тридцатью лодками был технически невозможен, сказать определенно нельзя. Одушевление, пыл и натиск русского отряда был громадный, и резня, при захвате кораблей, приняла размеры значительно большие, чем, может быть, это было необходимо. «Понеже неприятели (писал Петр адмиралтейцу Апраксину) пардон зело поздно закричали, того для солдат унять трудно было, которыя, ворвався, едва не всех покололи, только остались 13 живых».
8-го мая возвращается царь в Канцы и представляет свои трофеи — бот и шняву — главнокомандующему фельдмаршалу Шереметеву, от имени которого он, «капитан бомбардирской роты», и посылался на шведов. Орден Св. Андрея Первозванного (единственный тогда существовавший) был достойной наградой царственному капитану. Той же награды удостоился и поручик Меншиков. Остальным участникам боя пожалованы были: офицерам золотые медали на цепях, солдатам – малые без цепей. Позже, в память морской победы, выбита была еще и медаль с надписью: «Небываемое бывает». В этой надписи ярко сказалась сила впечатления Петра, пораженного новизной содеянного.
Едва ли правильно знаменитый наш историк Соловьев определил психику победителей, говоря: «Петр и компания были в восторге, как дети при первом успехе в чем-нибудь или при первой награде: «два неприятельских корабля взяли! Небывалая виктория!» Мы слишком далеко отошли от той эпохи и всей тогдашней обстановки, чтобы легко, в надлежащих размерах понять все сложное значение победы 7-го мая 1703 года. «Виктория», ведь действительно, была небывалая, радоваться было чему, и победители радовались совсем не «как дети», а как настоящие взрослые люди, отдающие себе ясный отчет в громадном значении того, что совершилось.
И как истый холерик по темпераменту, способный моментально принимать решения, Петр уже через девять дней закладывает город — будущую славную столицу России - Санкт-Петербург.
Спасибо, что дочитали до конца.
Если Вам понравился материал - обязательно подписывайтесь на наш канал и, пожалуйста, не забудьте поставить ЛАЙК!
Всего Вам доброго!
