Пожалуй, и не найти в XIX веке другой женщины, отношение к которой было бы таким же полярным. Её обожествляли и проклинали, называли главной виновницей смерти Пушкина и несчастной жертвой обстоятельств, а заодно и измен собственного мужа. Чем же она заслужила такое к себе отношение?
Богатство и красота
Есть такое слово – «зависть». Оно, увы, объясняет подавляющее большинство подобных историй. Гончаровым окружающие завидовали ещё до рождения Натальи: семья владела колоссальным состоянием. Однако богатство не принесло счастья: избалованные обилием денег мужчины один за другим проматывали состояние.
Привыкнув жить, не заботясь о завтрашнем дне, они пустили на ветер 30 миллионов, лишившись практически всего, что имели. В итоге свадьба с Пушкиным была отложена на целый год, потому что за Натали не могли дать даже скудного приданого. В итоге поэт заложил собственное имение Кистенёво, выручив 11 000 рублей, которые и решили проблему.
Когда в финансовом плане завидовать Гончаровым стало нелепо, нашлась другая, типично женская причина. Даже самые яростные недоброжелатели Натали не отрицают очевидного: она обладала ангельской красотой. Как только девушку начали вывозить на балы, ненавистью к ней воспылала буквально вся женская часть высшего света!
Осиная талия, бездонные глаза, белоснежные плечи, правильность и совершенство во всех чертах лица... Наталья побаивалась обилия незнакомых людей, сторонилась светских бесед, ни с кем не кокетничала (просто не умела), но всё равно неизбежно становилась центром внимания на каждом из балов, куда её вывозила мать, рассчитывая поправить финансовое состояние семьи.
Уязвлённые соперницы начали шептаться за спиной, пытаясь хотя бы сообща найти минусы в девушке, которой так подходило пушкинское выражение «чистейшей прелести чистейший образец». Поэт познакомился с юной Гончаровой на одном из святочных балов и быстро осознал, что он уже не мальчик и самое время обзавестись добродетельной супругой.
Очернить «белую ворону»
Предположение, что Натали была просто бездушной пустышкой, «фантиком без конфеты», легко развеивается самим фактом свадьбы. Напомним, Пушкин женился не для того, чтобы поправить финансовые дела, что довольно распространено в богемной среде, а напротив не получил ни копейки приданого. Да и поспешным этот брак тоже не назовёшь: за год мытарств поэт легко мог передумать, а поскольку фактически проблема была на стороне невесты, то и разрыв помолвки бросил бы тень на Гончаровых, но никак не на него.
Однако, получив достаточно времени познакомиться со своей избранницей не в высоких парадных залах, где каждое слово и взгляд нужно просчитывать заранее, а в домашней камерной обстановке, Пушкин только сильнее влюбился в эту удивительную девушку и, конечно, видел в ней гораздо больше, чем заметил свет.
Первое время после свадьбы высшее общество не имело счастья лицезреть молодую чету. Натали не так любила светские рауты, как это описывают ненавистники. Если почитать её переписку этого времени, то легко заметить, что на первом месте для неё семья (муж и дети), на втором – рабочие и творческие интересы Пушкина и только на третьем – «светская хроника».
Эту незаинтересованность в высшем обществе ей тоже быстро поставили в вину: дескать, Гончарова настолько эгоистична и самовлюблённа, что не желает поддержать даже простой ненавязчивой беседы. Однако любому, кто представляет себе содержание таких разговоров, подобная характеристика покажется не порицанием, а комплиментом.
Наталья с детства отличалась скромным и добродушным нравом, поэтому просто так «для красного словца» поливать грязью всех подряд, не забывая держать приклеенную улыбку, ей не нравилось. В глазах света это было неслыханной дерзостью, которую никак невозможно простить.
Подобное сочетание красивой внешности и нравственной чистоты раздражало других дам, которым оставалось только за спиной придумывать небылицы про высокомерие и холодность жены поэта, а потом смаковать подробности мифического романа между Натали и Дантесом. Увы, темперамент Пушкина не позволил ему пропустить сплетни мимо ушей, но вина за его гибель лежит не на Гончаровой, а на её завистницах, спровоцировавших эту дуэль.
