Недавно ЦБ опубликовал первый в этом году ежеквартальный Доклад о денежно-кредитной политике (ДКП). Документ в очередной раз продемонстрировал возросший уровень открытости Банка России, готовность подробно пояснять основания принятых им решений по ключевой процентной ставке, оставленной без изменений в 4,25%, и по многим другим элементам ДКП.
ЦБ вновь подробно обосновывает свои прогнозы экономических показателей и тенденций развития, признает и поясняет причины ошибок в своих ранее сделанных докладах о ДКП. Далеко не всякий государственный орган способен на такое.
Как обычно, много места в докладе посвящено инфляции, взлетевшей в декабре 2020 года до 4,9%, а в январе 2021-го – до 5,2%. Мы привыкли за последние годы к низким ее значениям, колеблющимся вокруг намеченной ЦБ цели в 4%. Этому способствовало продолжительное падение реальных располагаемых доходов населения, а инфляционные всплески были связаны в основном с импортируемой инфляцией, когда рост мировых цен на неуродившееся зерно или сахар приводил к временному удорожанию соответствующих продуктов питания.
Вроде бы прошлый год должен был внести существенную коррективу в привычную картину. Пандемия COVID-19 оказала сильнейшее влияние на мировую и российскую экономику, привычки и образ жизни людей в 2020 году. Падение мирового спроса на традиционную продукцию российского экспорта, сжатие рынков, сокращение объемов перевозок, прекращение работы многих предприятий за рубежом вследствие локаутов и карантинных мер, снижение доходов предприятий и граждан привели к превышению товарного предложения над спросом. Вслед за этим должны были снизиться мировые и внутренние цены.
Однако ажиотажный спрос населения на многие товары, сокращение сбережений и снятие вкладов, особенно в наличной денежной форме, массированная помощь людям и бизнесу со стороны правительств большинства стран вызвали прямо противоположную инфляционную волну.
Столь же разнонаправленными оказались и более долговременные факторы. Особенно ярко это проявилось в России. Накапливающийся дефицит рабочей силы по ряду специальностей, вызванный оттоком граждан ближнего зарубежья из-за пандемии, был отчасти скомпенсирован усилившейся было безработицей вследствие развития цифровизации, сокращения избыточных кадров и закрытия части компаний. Дополнительные затраты предприятий на соблюдение противоэпидемических норм встретились с сокращением бремени обслуживания многих кредитов, регуляторными послаблениями и заморозкой некоторых налоговых платежей. Образовавшиеся сложности в поставках комплектующих и сырья вследствие разрывов некоторых устоявшихся кооперационных связей были отчасти демпфированы активизацией импортозамещения и сокращением запасов готовой продукции.
В отличие от финансовых кризисов прошлых лет, Банк России не ужесточил, а смягчил ДКП (снизив ставку с 6 до 4,25%), развернул активную пропагандистскую работу среди клиентов банков и бизнес-ассоциаций по объяснению нюансов принятых решений о поддержке предприятий. И это дало прекрасные результаты.
Что же получилось в итоге? Как ни странно, реальное усиление инфляции в конце 2020 – начале 2021 года произошло в результате действия хорошо и давно известной причины, никак не связанной с последствиями пандемии. Это рост цен на сахар (64,5%), семена подсолнечника (25,9%) и картофель (37,6%), возникший еще до COVID-19 вследствие проблем с сокращениями площадей посевов и урожайностью. Вторая причина – падение курса рубля и вызванный им рост цен на импортные автомобили и комплектующие к технике, а также иные ввозимые в Россию товары – действительно результат пандемии. Однако периодическая слабость рубля происходила по самым разным обстоятельствам, иногда чисто рукотворного рода. Нынешняя пандемия лишь встала в один ряд с прежними факторами.
Что ж, по прогнозу Банка России, в феврале – марте годовая инфляция достигнет своего максимума и в дальнейшем будет снижаться, составив привычные 3,7–4,2%. Будем надеяться, что новой пандемии в ближайшем будущем не случится.
