Мы так привыкли считать политику борьбой классов, что даже не заметили как борьба «Рабочего и крестьянского правительства Российской Советской Республики» с буржуазным элементом, спустя 100 лет поменяла свой вектор, сила которого направилась против самого же народа. Именно от него сейчас пытается защитить свою власть олигархическая каста, придумывая всё новые законы, ограничивающие права и свободу людей. Есть ли у такой политики, замкнутой на идею борьбы (о чем была моя статья ), выход из порочного круга?
- Чтобы это понять, предлагаю не рассуждать о политике, а поразмышлять о ней вместе с замечательным русским философом Иваном Ильиным. Не знаю, согласитесь ли вы со мной, но до тех пор, пока мы будем понимать политику как борьбу, нормальной жизни, особенно с акцентом на справедливость, мы не дождёмся.
Основы государственного устройства будущей России даны нам в трагическом опыте нашего времени. За ними долгие годы русского и общечеловеческого государственного кризиса и размышлений над ним. К сожалению, этого совершенно недостаточно для начертания хотя бы примерной конституции: ибо отсутствуют конкретные данные — пространства, времени, размера государства, состояния народного правосознания, политических, социальных, экономических и международных условий. Конституция явилась бы выводом из двух посылок: первая — принципиальные основы, вторая — конкретные данные; вывод — конституция. При отсутствии второй посылки вывод невозможен. И потому я ограничиваюсь тезированием первой посылки, т. е. принципиальных основ.
Однако, в отличие от дореволюционной русской политической мысли, считавшейся с одними отвлечёнными идеалами, наше поколение должно мыслить реалистически и исторически, для того чтобы не впадать в мечтательно-отвлечённые, нежизненные конструкции наподобие идеалов к. д. партии. Мыслить реалистически значит исходить от учёта русской исторической, национальной, державной и психологической данности, в том виде, как она унаследована и поскольку она может быть ныне в общих чертах нами учтена. Посему излагаемые ниже «основы» имеют в виду не только общие принципы права и государства, но основы русского права и русского государства в частности.
- Не знаю, для кого как, но для меня эти мысли Ильина более чем современны. Нам и сейчас нужно учиться мыслить реалистически, особенно когда это касается такой антиутопии, как глобальный мир и единое мировое правительство. Вся мировая политика сфокусирована вокруг этого проекта. Если же взять либеральную прослойку внутри наших государственных чинов, то они прямо-таки усердно бьются, чтобы встроить всех нас в мировой глобальный проект. Но именно он и представляет собой безжизненную конструкцию, как говорит Ильин.
Мы должны исходить от того, что все государственные конструкции, идеи и лозунги за последние 20 лет омертвели, выветрились или исказились. Всё подлежит пересмотру, новому рассмотрению, углублённой критике, новому содержательному наполнению. Понятия свободы, равенства, народоправства, избирательного права, республики, монархии и т. д. понимались доселе формально, в отрыве от правосознания и его аксиом, в отрыве от национальной души и национальной проблематики. Считалось, а в Европе часто и ныне считается, что свобода и равенство суть бесспорные идеалы; что народоправство есть аксиома для всякого порядочного человека, что избрание всегда выше назначения; что монархия всегда хуже республики и т. д. Исходить из этого мы не можем, как не можем исходить из бесспорности обратных положений. Мы обязаны быть эмпириками; эмпириками духовно-правового опыта и эмпириками исторически-политической данности. Мы должны пересмотреть государственные идеалы предреволюционной интеллигенции и отбросить всё несостоятельное. Мы должны отвергнуть самый способ постановки политических вопросов, — мечтательно-доктринёрский, рассудочно-формальный, отвлечённо-сверхнациональный, массово-утилитарный и искательно-демагогический .
Государственная форма русского национального кода
Нет и не может быть единой государственной формы, столь совершенной, что она оказалась бы наилучшей для всех времён и народов. Политически-зиждительное в одной стране, у одного народа, в одну эпоху — может оказаться разрушительным в других условиях. Поэтому западная Европа, не знающая Россию, не имеет ни малейших оснований навязывать нам какие бы то ни было политические формы: ни «демократические», ни «фашистские». Россия не спасётся никакими новыми видами западничества. Все политические формы и средства человечества должны быть нам известны и доступны. Но творческая комбинация из них и из других, ещё не известных, должна быть избрана и создана самою Россией, должна быть подсказана её собственною проблематикой, помимо всяких доктрин и предрассудков.
- Вот такой несостоявшейся доктриной и предрассудком для России стала демократия. Сама по себе эта форма организации общественной жизни имеет место быть, но она порождает собой низкопробную претензию на власть олигархического элемента. В результате чего в естественной борьбе разума с безумием, безумствующие выходят победителями.
Мы должны понимать и помнить, что всякое давление с запада, откуда бы оно ни исходило, будет преследовать не русские, а чуждые России цели, не интерес русского народа, а интерес давящей державы и вымогающей организации. Придётся или не придётся России считаться с таким давлением, — это вопрос будущей истории. Но искать и хотеть мы должны своего, русского, независимо от этих эвентуальных давлений, предулавливать которые нам отнюдь не подобает.
Итак, мы должны считаться только с двумя великими реальностями:
Будущее русское государственное устройство должно быть живой и верной функцией русской истории и этих христианских бесспорных аксиом, воплощая эти аксиомы не в меру утопического максимализма, но в меру исторической вместимости их ныне в живую ткань русской народной жизни.
Я не могу дать здесь систематический обзор будущего русского государственного устройства. Могу наметить лишь некоторые общие идеи для тех, кто возьмётся за этот великий труд. По целому ряду вопросов я не вношу никаких предложений (напр., о сенате, о государственном совете, о второй палате, о делении и составе министерств); уже в силу одного того, что я говорю не о конституции, а её основных предпосылках, внося конкретные предложения только ограниченного и примерного характера.
Второй исходный пункт
Первое, что мы должны совершить, это извлечь идею государства и политики из той предреволюционной пошлости, и из той революционной грязи, в которой эти идеи незаметно совлеклись в западных демократиях и в коммунистическом режиме.
1. Политика не есть сочетание насилия и коварства, свирепости и обмана, расчётливой интриги и массовой «наводки», честолюбивой толкотни и беспринципного компромисса. Политика не есть тёмное дело презренных плутов. Когда чиновник становится разбойником или вымогателем, а авантюрист или разбойник становится чиновником, то государство идёт к гибели. Политика имеет совсем иные задания, совсем иной жизненный стержень, а именно: властно внушаемая солидаризация народа; авторитетное воспитание автономного правосознания; созидание национального будущего через эксплуатацию национального прошлого, собранного в национальном настоящем .
- Российская политика сегодня, является именно тем, как описал её Ильин, а потому, построенная на подковёрной борьбе олигархических кланов и политических группировок, всегда будет тёмным делом «презренных плутов».
В политике и государственности есть нечистые стороны и дела; их нельзя отрицать; от них нельзя и зарекаться. Но именно поэтому политика требует большой идеи, чистых рук и жертвенного служения .
Вот почему необходимо высказывать, доказывать и жизненно прививать воззрение, что государственная и политическая деятельность требует не ловкого проходимца и не хитрящего интригана, но человека с религиозно и нравственно сильным характером . Она требует высокой — волевой, моральной, образовательной и профессиональной квалификации.
Это дело совсем не общедоступное, не дилетантское, не уличное. Отсюда в высоком смысле слова аристократическая природа государства, значение духовной традиции, отбора характеров и профессиональной подготовки. При этом аристократия мыслится не по рождению и не по сословию, а по качеству лица и воспитания .
2. Демократия не есть самоценность и не обеспечивает сама по себе ни целости государства, ни прочности правопорядка, ни социальной справедливости, ни национального духовного расцвета. Демократия есть формальный механизм вовлечения масс в отправление власти. Это имеет свои дурные последствия и свои великие опасности. Демократия на западе спасается именно своими противо-демократическими упорами и коррективами (в душевном укладе, напр., английский традиционализм и консерватизм; и в государственной машине, напр., французский бюрократизм и правление префектов).
Всякая демократия есть или средство для отбора и обновления качественного слоя политиков; или же, если она этой задачи на разрешает, она есть начало распыления, беспочвенного карьеризма и беспредметного честолюбия, начало распада и гибели.
На самом деле всегда правит не большинство, а меньшинство. Вся задача в том, чтобы это меньшинство выделялось верно и обеспеченно. Демократия же всегда останется стабилизацией государственного распада.
3. Россия жила и созидалась доселе своим могучим и здоровым государственным инстинктом . Революция свидетельствует о том, что инстинкт этот ослаб, замутился и поколебался. Революция же и восстанавливает его, пробуждая и укрепляя его своим отрицательным опытом.
4. Государство тем прочнее, чем более оно приближается по духу к братской корпорации, а по форме — к отеческому учреждению .
Корпорация — означает самоуправление; участие обслуживаемого гражданина в обслуживающей власти.
Учреждение — означает опеку; обслуживаемый гражданин не участвует своим изволением во властном ведении дела.
Участие и соучастие гражданина в строительстве государства драгоценно, жизненно, необходимо. Но это участие не должно колебать и разлагать единство, авторитет и силу власти.
Государство всегда останется учреждением и никогда не превратится в корпорацию; но оно должно насытить формы учреждения духом корпорации . Гражданин должен присутствовать своею лояльною волею и своим уважающим признанием во всех делах своего государства, но не посредством формального голосования и не под условием его. Общественный договор должен стать живой, всепокрывающей, молчаливой и непоколебимой презумпцией правосознания, а не внешней задачей всенародного сговора при помощи арифметического подсчёта голосов.
Задание России и её нового государственного устройства состоит в том, чтобы найти именно такую форму, при которой дух братской корпорации насытил бы форму отеческого учреждения при обеспеченном и непрерывном отборе качественно лучших к власти. Это учреждение должно быть несомо тем корпоративным духом, который оно само насаждает, оставаясь однако учреждением.
5. Мы не можем мыслить государство по трафарету западных демократий, как общение интереса и равновесие конкурирующих классов . Мы мыслим его как общение братского служения, как единение веры, чести и жертвенности . Такова древняя традиция русской государственности, ещё от эпохи татарского ига; традиция, внушённая нам Православием и закреплённая пространством и суровым климатом.
Именно этой идеей определяется наше отношение к идее справедливости.
Идею социальной справедливости мы, как христиане, ценим очень высоко. Но утверждаем, что она требует не равенства, а предметного индивидуализированного неравенства неравных людей. Чем больше в общественной жизни социальной справедливости и чем глубже в душах людей уверенности, что все или по крайне мере все властвующие искренно хотят и ищут её, — тем совершеннее строй, тем прочнее государство.
- Политическая конъюктура, которая во всю процветает в политическом поле России, этот приспособленческий механизм, который используют политики для удержания освоенной высоты в "нелёгкой борьбе за власть", будет всегда служить тормозом в развитии нашей государственности. Выходом из такого положения может стать лишь сознательное и добровольное принятие государства, как организма, в братском служении членов которого, есть общая и высокая цель.
С надеждой на отзывы и уважением к тем читателям, кто по достоинству может оценить идеи Ивана Александровича Ильина.
