Водили на медосмотр в санчасть. Встретила приятельницу с соседнего дома. Статья 228.1 ч. 4 , срок- 10 лет 1 месяц. Помню, как впервые увидела её в тюрьме. Меня только закрыли, дня 2-3, когда нас повели на выборы. Так как мы ещё не были осуждены, то значит не были лишены избирательного права. Только желания нашего на использование этого "права" никто не спрашивал. Всё проходило в "добровольно-принудительном" порядке. Перед входом в зал, где стояли избирательные урны, инспектор шипела нам:
- Все же понимают, за кого надо голосовать? Смотрите у меня!..
Когда я увидела Женю, то непроизвольно заплакала. "Как так произошло, что мы с ней оказались здесь, в этих страшных и мрачных стенах? Какие же мы дуры! Поставить на кон свою жизнь и счастье наших детей!"
Вспомнился летний солнечный день, детская площадка, наши, прекрасные в своей обыденности, разговоры о детских шалостях, болячках и капризах. Резко нахлынули, едва не сбив с ног, запахи нагретого асфальта и цветов с клумб, звук детского смеха и копошения птиц в ветвях деревьев. Показалось на секунду, что яркий солнечный свет ударил по глазам. Это было так неожиданно, что не удалось сдержать слезы. Женя пыталась успокоить меня:
-Оль! Давай держись! Успокойся, ну чего ты...
Впоследствии, уже в колонии, мы, хоть и находились в разных отрядах и не пересекались по работе, старались найти время для встречи, поддержать друг друга, поделиться новостями о детях и родных.
Женя почти отсидела свой немаленький срок и " одной ногой" уже на свободе, но она сумела пройти это испытание достойно, сохранив себя как мать, женщину, как человека.
Обьяснили, что можно было и что запрещалось передавать в передачах. А запрещалось почти всё. Бо́льшая часть фруктов, продукты, требующие тепловой обработки, спиртосодержащие жидкости. Всё продукты, косметика и бытовая химия должны быть в прозрачной пластиковой упаковке, сигареты без пачек, конфеты без фантиков. И всё это ещё нещадно резалось, разламывалось, вскрывалось.
Те, кого близкие не поддерживали материально в силу тех или иных причин, выживали по разному. Счастьем считалось попасть на работу на "точку". Это повара, сапожник, строители, кочегары, "дневалки"- все, кому платили оклад. Работу швей на фабрике оплачивали сдельно и зарабатывали они очень мало, от 70 рублей до максимум 800 в месяц. Попробуйте, проживите на эту сумму...
Поэтому те, кто не "грелись" старались найти какой-то вариант, чтобы обеспечить себя. Кто-то убирал, стирал за еду и сигареты для тех, кто побогаче. Другие находили себе обеспеченных "подружек" и " дружили за баул". Тот, кому не позволяла гордость- бросал курить и довольствовался малым. Таких было меньшинство, и они вызывали искреннее уважение. Кто-то же попросту воровал- "крысил" у своих. Хотя и рисковали они ,конечно...
На карантин с лекциями приходили начальники отрядов. Выясняли кто и что умеет делать: петь, танцевать, рисовать. Такие люди высоко ценились, и все старались их заполучить в свои отряды. Были в колонии школа и училище. Все девушки моложе 30 лет, у кого нет полного среднего образования, автоматически зачислялись в школу. В училище же, в котором обучали на швею и портного, был постоянный недобор, и директору приходилось уговаривать девчат, убеждать в том, что им необходимо иметь хоть какое-то специальное образование. Кстати, позже, году в 2019 стали отправлять на обучение в обязательном порядке всех, у кого не было специального образования. Может сложиться впечатление, что "тупые зэчки" чурались обучения, как чёрт ладана... Это не так. Многие были рады получить за эти годы дополнительную специальность, которая могла бы потом прокормить их. Но работа на фабрике, с постоянными продлениями и ночными сменами, просто не позволяла этого сделать.
Продолжение следует...
