Доброго времени суток уважаемые читатели!
Тема гомосексуализма в нашей стране всегда звучала и будет звучать( как мне кажется) достаточно остро. Но, не для кого не секрет, что во все времена, были люди, склонные этому "пороку"
Сразу напишу, что целью этой статьи не является пропаганда гомосексуализма, или наоборот его жесткая критика. Это просто крупица истории, о которой я решил поведать.
Великий князь, Константин Константинович Романов являлся внуком Николая I. Получил, как и многие Романовы, домашнее образование. Был определен на флот, с чем и связал большую часть своей жизни. Участник Русско- турецкой войны. После, был командирован в сухопутные войска в связи с болезнью. 4 марта 1900 года назначен Главным начальником Военно-учебных заведений. Кстати, помимо военной карьеры, он писал стихи, романсы, делал переводы трудов зарубежных авторов, на некоторые стихотворения Константина Константиновича была положена музыка П.И Чайковским.
Венчался 15 апреля 1884 года в соборной церкви Зимнего дворца по православному обряду с принцессой Елизаветой Августой Марией Агнессой, второй дочерью принца Саксен-Альтенбургского. В браке у них было девять детей. Но, статья не об этом.
С ранних лет у князя было влечение к мужскому полу. Причем, сам князь в своих дневниках писал, что считает эту связь греховной, и старался всячески избегать порочных связей.
Ниже я приведу несколько известных цитат из дневников князя:
"Меня называют «лучшим человеком в России». Но я знаю, каков на самом деле этот «лучший человек». Как поражены были бы все те люди, которые любят и уважают меня, если бы знали о моей развращенности! Я глубоко недоволен собой".
"Жизнь моя течет счастливо, я поистине «баловень судьбы», меня любят, уважают и ценят, мне во всем везет и все удается, но... нет главного: душевного мира.
Мой тайный порок совершенно овладел мною. Было время, и довольно продолжительное, что я почти победил его, от конца 1893-го до 1900-го. Но с тех пор, и в особенности с апреля текущего года (перед самым рождением нашего очаровательного Георгия) опять поскользнулся и покатился и до сих пор качусь, как по наклонной плоскости, все ниже и ниже.
А между тем мне, стоящему во главе воспитания множества детей и юношей, должны быть известны правила нравственности.
Наконец, я уже немолод, женат, у меня 7 человек детей, старшие почти взрослые, и старость уже не за горами. Но я точно флюгер: бывает принимаю твердое намерение, усердно молюсь, простаиваю целую обедню в жаркой молитве и тотчас же затем, при появлении грешной мысли, все сразу забывается, и я опять подпадаю под власть греха.
Неужели же невозможна перемена к лучшему? Неужели же я так и погрязну в грехе?" (28 декабря 1903 года)
А вот самые откровенные записи:
"На душе у меня опять нехорошо, снова преследуют меня грешные помыслы, воспоминания и желания. Мечтаю сходить в бани на Мойке или велеть затопить баню дома, представляю себе знакомых банщиков - Алексея Фролова и особенно Сергея Сыроежкина. Вожделения мои всегда относились к простым мужикам, вне их круга я не искал и не находил участников греха. Когда заговорит страсть, умолкают доводы совести, добродетели, благоразумия" (19 апреля 1904 года)
"Я опять отказался от борьбы со своей похотью, не то, чтобы не мог, но не хотел бороться. Вечером натопили мне нашу баню; банщик Сергей Сыроежкин был занят и привел своего брата, 20-летнего парня Кондратия, служащего в банщиках в Усачевых банях. И этого парня я ввел в грех. Быть может, в первый раз заставил я его согрешить и, только когда уже было поздно, вспомнил страшные слова: Горе тому, кто соблазнит единого из малых сих". (23 июня 1904)
Знающие о наклонностях князя люди, неоднократно пытались его шантажировать, вот к примеру запись об одном случае:
"Меня сильно смутило письмо капитана Сосницкого, растратившего до 3 тысяч денег юнкерской чайной и, как не пополнившего растраты, уволенного со службы.
Оправдываясь, он пишет, что с кем не случается греха; «хотя бы с вами», продолжает он и упоминает, что однажды летом 1903 года я под вечер приехал на его дежурство в лагерь Павловского училища и оттуда отправился в Красносельские бани. «Что там было, вы, верно, помните», — пишет Сосницкий. На другой день, сменившись с дежурства, он побывал в бане и слышал от пользовавшего меня банщика, что у меня с ним было и что я за это дал ему 20 рублей. Сосницкий продолжает, что держит это обстоятельство пока в секрете, но если б оно было опубликовано в печати, едва ли было бы мне удобно оставаться на занимаемом мною посту.
Упоминаемое Сосницким в данном случае неверно: я хорошо помню тот вечер — действительно был в бане, но 20 р. банщику вовсе не давал и не за что было. Но упоминаемое неверно только относительно приведенного случая. Страшно то, что бывали и другие случаи и что они получают огласку.
Сосницкого я не принял вчера и не приму, никаких мер принимать не буду. Будь что будет. Разве не стою я наказания?"
Вообще, как по мне, судя по этим записям князь боролся сам с собой. Ему было очень тяжело жить с постоянной внутренней борьбой. Известный, богатый, образованный и интеллигентный человек оказался рабом своих демонов до конца дней.
Кстати, свои дневники он завещал опубликовать не ранее чем через 90
лет после своей смерти, что и было сделано.
