Вот о чем надо рассказывать на уроках истории про гражданскую войну.
Белая армия, черный барон
Снова готовят нам царский трон...
Поколения "родившихся в СССР" помнят эти слова из советской песни про Красную Армию, которая "всех сильней" с детских лет, так же как и то, что "черным бароном" называли одного из вождей белого движения генерала барона Петра Николаевича Врангеля.
В плане исторической памяти Врангелю повезло гораздо меньше, чем адмиралу Колчаку, вокруг которого до сих пор ведутся ожесточенные споры. В отличии от Колчака про Врангеля не снято ни одного кинофильма. А зря, потому что личностью он был преинтереснейшей, его жизнь была наполнена захватывающими событиями, а смерть остается неразгаданной тайной.
Но сейчас речь, собственно, пойдет не о самом "черном бароне", а его супруге Ольге Михайловне Врангель (в девичестве — Иваненко), род которой берет свое начало от валашского господаря Ивана Ионенка.
До революции Ольга Михайловна являлась фрейлиной императрицы. Несмотря на высокое положение получила медицинское образование и во время Первой мировой, в гражданскую и после работала в госпиталях и занималась благотворительностью. Родила двух дочерей и двух сыновей. Скончалась в 1968 году в Нью-Йорке, пережив на 40 лет своего мужа.
В начале 1918 года Врангель, выйдя в отставку, с женой, детьми и тещей проживал на даче в Ялте, не собираясь вмешиваться в происходящие в России революционные события. В Мелитопольском уезде Таврической губернии у него было имение, которым он собирался заняться, чтобы иметь средства к существованию.
Но его миролюбивым замыслам не суждено было осуществиться. Когда Ялту захватили красные, они начали массовые аресты и расстрелы бывших царских офицеров, чиновников и буржуазии. Вместе с другими арестовали и барона Врангеля.
И вот тут проявился удивительный характер его жены, которая добровольно последовала за ним. Причем, это сильно отличалось от того, что в свое время сделали жены декабристов, последовавших за своими мужьями в сибирскую ссылку, потому что Ольга Михайловна фактически решилась разделить с мужем смертную казнь.
Вот как сам Врангель рассказал об этом впоследствии в своих воспоминаниях:
Часов около восьми в комнату вошел матрос крупного роста, красивый блондин с интеллигентным лицом...
— Это председатель трибунала, товарищ Вакула, — сказал один из наших сторожей, — сейчас будут вас допрашивать.
... Товарищ Вакула подошел к нам. Я слышал, как студент, допрашивавший меня накануне, нагнувшись к уху председателя "революционного трибунала", сказал: "это тот самый, о котором я вам говорил".
— За что арестованы? — спросил меня последний.
— Вероятно за то, что я русский генерал, другой вины за собой не знаю.
— Отчего же вы не в форме, небось раньше гордились погонами. А вы за что арестованы? — обратился он к моей жене.
— Я не арестована, я добровольно пришла сюда с мужем.
— Вот как. Зачем же вы пришли сюда?
— Я счастливо прожила с ним всю жизнь и хочу разделить его участь до конца.
Вакула, видимо предвкушая театральный эффект, обвел глазами обступивших нас арестованных.
— Не у всех такие жены — вы вашей жене обязаны жизнью, ступайте, — он театральным жестом показал на выход.
Еще ночь они провели в общей камере, откуда было слышно, как расстреливают приговоренных к смерти ревтрибуналом "контрреволюционеров".
На этом мне можно было бы и закончить этот рассказ о замечательной женщине и ее всепобеждающей любви. Но я знаю, что найдутся люди, которые скажут — жаль, что этих "белых гадов" не расстреляли, потому что они потом нанесли большой урон "нашим".
Я понимаю, но не разделяю такие мнения. Хотя бы потому, что считаю, что Врангель нанес белому делу несоизмеримо больший урон, чем красным.
Читайте об этом мои заметки: "Врангель против Мамонтова" и "Врангель против Слащева".
