«Привычка читать» приглашает взглянуть на книгу, классическую, бумажную, любимую поколениями, как на арт-объект. Начнем знакомство с рубежа XIX–ХХ веков, когда иллюстрацией занялись художники из творческого объединения «Мир искусства». Они первые отнеслись к книге как к произведению искусства. В фондах СОУНБ хранятся эти уникальные экземпляры, к ним можно прикоснуться.
Они первыми осознали и сформулировали особенности книжной графики. Многое художникам дала работа над журналом, который, как и течение, назывался «Мир искусства». В 1910 году идейный вдохновитель и один из организаторов Александр Бенуа пишет: «Мало придумать <…> заставной лист, виньетки и концовки <…>, художник, занятый книгой, должен обратить свое внимание первым долгом <…> на основные требования красоты в книге: на выработку формата, на качество, поверхность и цвет бумаги, на размещение текста на странице, на распределение и соотношение заполненных и пустых пространств, на шрифт, на пагинацию, на обрез, на брошюровку и т. д. Книга может стать прекрасной без единого украшения, и, наоборот, все украшения не приведут ни к чему, если будут забыты эти основные требования…».
Лучшие издания своего времени иллюстрировали Александр Бенуа, Мстислав Добужинский и Евгений Лансере.
Два десятка лет на оформление «Медного всадника»
В начале XX столетия в Петербурге возникает первое в России библиофильское общество – «Кружок любителей изящных изданий». Для начала решили обратиться к пушкинскому «Медному всаднику». А иллюстрировать поэму предложили Александру Бенуа. «Задумал я эти иллюстрации, – вспоминал художник, – в виде сопровождающих каждую страницу текста композиций. Формат я установил крохотный, карманный, наподобие альманахов пушкинской поры». Работы очень понравились руководителю объединения, но остальные члены «Кружка» их отвергли. Тогда Сергей Дягилев (русский театральный и художественный деятель, один из основателей группы «Мир Искусства», организатор «Русских сезонов» в Париже – прим. ред.) опубликовал их в первом номере журнала «Мир искусства» за 1904 год. Однако был нарушен замысел автора. Он видел свои рисунки в малоформатной книге, тогда как журнал «Мир искусства» выходил на достаточно больших полосах, иллюстрации там потерялись.
От «Медного всадника» художник не смог отказаться, много лет он продолжал работать над оформлением поэмы. Но теперь Бенуа увидел свою работу в крупном формате. Книга с иллюстрациями Александра Бенуа вышла только в 1923 году – почти через 20 лет.
Все пришлось делать заново. Тушью и акварелью было перерисовано 29 цельнополосных иллюстраций и 37 рисунков, художник увеличил их в размере и обвел контурной линией. Два десятка лет мастер совершенствовал технику иллюстрирования «Медного всадника». Успех издания был ошеломляющим. К слову, эта книга есть в фондах Самарской областной универсальной научной библиотеки. Ее композиция проста. Иллюстрации находятся в верхней части каждой страницы. Черно-белую гамму оживляет заливка третьей, иногда четвертой краской. Есть и двуцветные штриховые рисунки. Специалисты считают оформление «Медного всадника» лучшим созданием Бенуа в области книжной графики.
Образы «Хаджи-Мурата» Лансере отыскивал на Кавказе
Лев Толстой считал иллюстрацию необходимым элементом книги, который помогает глубже понять героев литературного произведения. «Сколько бы я ни старался найти слова, чтобы описать глаза <…>, мне не удается это сделать. Глаза смотрят и говорят с вами, и это достигается особыми средствами, свойственными только живописи», – писал он. Дети Толстого воспоминали, как отец читал им Жюля Верна, при этом делал зарисовки основных сюжетных линий, изображал персонажей.
Когда одно из лучших издательств России «Товарищество Р. Голике и А. Вильборг» обратилось к Бенуа за советом, кому поручить иллюстрировать толстовского «Хаджи-Мурата», он указал на Евгения Лансере. Получив заказ, Лансере с радостью соглашается и уезжает на Кавказ. О том периоде художник писал: «В далеком в те годы Кавказе, в облике и быте его обитателей виделся мне тот романтизм и часто героизм, которые трудно было ощутить в повседневном нашем окружении. Четыре года я проработал над этими иллюстрациями, они стали поворотным этапом в моем творческом развитии».
Толстой запретил публикацию «Хаджи-Мурата». Посмертное издание вышло в 1912 г. без визуального оформления. Лансере стал первым иллюстратором повести. Он старался воспринимать Кавказ глазами писателя: нравы, обычаи, быт и психологию народа. В работе над оформлением «Хаджи Мурата» Лансере опирался на запас натурных этюдов и зарисовок, сделанных в Чечне и Дагестане в 1912–1913 гг. Художник запечатлел внутреннее убранство саклей, национальные костюмы, оружие, предметы декоративно-прикладного искусства, отыскал среди кавказцев образы, сходные с портретами персонажей, работал в музеях Тифлиса и Петербурга. Только после всей грандиозной подготовки Евгений Лансере приступил к работе. Он впервые применил чередование цветных и черно-белых иллюстраций.
Четыре года напряженного труда завершились творческой удачей. Лансере выступил подлинным соавтором произведения Л. Н. Толстого. Книга вышла в 1916 году, а через пятнадцать лет художник опять возвращается к «Хаджи-Мурату» и создает в 1932 году новый вариант иллюстраций, которые становятся классикой и выдерживают множество переизданий.
Соединились два вида искусства – слова и линии
Добужинского называли «художником города». Больше всего он интересовался взаимодействием человека и места. В 1923 году в издательстве «Аквилон» вышел «сентиментальный роман» «Белые ночи» Достоевского с иллюстрациями Мстислава Добужинского.
Сумеречный, ночной Петербург становится главным героем художника. Фигуры Настеньки и Мечтателя воспринимаются зрителем как необходимая часть всего пейзажа. С проникновенной любовью и именно в духе раннего Достоевского воспроизведен Петербург сороковых годов. Всюду – на концовках, виньетках и больших рисунках – громады многоэтажных домов, тихие ночные улицы, сонные каналы.
Над оформлением повести художник работал в 1922 году, когда увлекался особым приемом – «граттографией». Рисунок делается на грунтованном картоне, и все тонкие белые штрихи выцарапываются иглой, при этом достигается такая четкость, которая недоступна ни перу, ни кисти. С изумительным мастерством при помощи одних лишь контрастов широких пятен типографской краски и белизны бумаги передан белесоватый сумрак северной летней ночи, ранний рассвет, нежные очертания легких облаков и суровые массивы уходящих ввысь домов, неподвижная поверхность воды и косые линии проливного дождя. Характерно, что нигде рисунок не обведен замыкающей чертой, а непосредственно вливается в плоскость листа.
В этом поиске белого в черном – отношение Добужинского к Петербургу: городу неудобному, городу неласковому, городу суровому, но навсегда – любимому. Художник с помощью новой техники сумел глубже выявить подлинный трагизм повести. Созданное настроение органично соединяется с переживаниями героев «Белых ночей». В этой книге гармонично соединились два вида искусства – слова и линии.
ДРУГОЙ ВЗГЛЯД
Неля Коржова, художник и куратор международных проектов, член АИС (Ассоциация искусствоведов):
– Художники-мирискусники верили в ценность красоты. Творческое объединение, куда вошли Александр Бенуа, Евгений Лансере, Сергей Дягилев, Леон Бакст, Мстислав Добужинский и другие, развиваясь на рубеже ХIX–ХХ веков в предреволюционный и революционный период, хотели погрузиться сами и ввести своего зрителя в состояние прекрасного сна. Не случайно их влекло к миру театра, к сказкам и книжным историям. Стоит вспомнить активное участие художников в дягилевских проектах и «русских сезонах» в Европе, Париже. Колоритные костюмы и декорации, яркие цвета, костюмы, фантазийные миры – все это в совокупности оказало влияние на русское искусство и на международный контекст.
Объединившись на этой эстетической платформе, которая тяготела к изысканности, к игре, к образам эпохи барокко, они находились в прямой оппозиции с передвижниками, творчество которых обладало очевидной социальной направленностью. Реалисты ставили во главу всего концепцию общественной необходимости и использовали свое мастерство, чтобы вскрывать пороки, происходящие в социуме. Как полная противоположность передвижникам мирискусники старались уйти в состояние опиумного фантазма, скрыться от происходящего в «башне из слоновой кости», где, на их взгляд, должен обитать художник, демонстрируя лишь тонкую красоту. Представители «Мира искусства» стремились возвратить «искусственность» в художественное произведение. Это эстетическое русло было для них основополагающим.
Человеку свойственно в сложные, переломные моменты цепляться за иллюзорную фантазию. Если обратиться к аналогиям сегодняшнего дня, мы увидим в интернете, насколько нравится людям гламурное, мистическое или ужасное, пресловутые мемы с котиками или сексом. На что можно кликнуть, не читая текста, не задумываясь.
Мирискусники не сыграли огромной роли в мировой культуре, но получили реакцию, как бы мы сейчас сказали, «собрали лайки». Их принцип новаторства был основан на особом видении формотворчества и развитии эстетического: виньетки, украшения, абсолютное отсутствие некой небрежности, они тщательнейшим образом выполняли тонкую прорисовку. Характерное мирискусникам множество деталей можно увидеть в стиле эпохи маньеризма, когда утратилась простота ренессансной гармонии. И эта эстетика тоже складывалась в период экономического и политического кризиса, а также кризиса идеалов.
Уникальные издания, иллюстрированные мирискусниками, можно увидеть в читальном зале отдела редких книг Самарской областной универсальной научной библиотеки.
Ирина Суслина, старший научный сотрудник отдела редких книг СОУНБ.
Опубликовано в периодическом издании Самарской областной универсальной научной библиотеки – газете «Привычка читать» №3(25), декабрь 2020.
