Правила субординации и партийный этикет, в нашей стране, устанавливали свои нормы взаимоотношений между командным составом РККА и верховной властью.
Поэтому генеральный секретарь ВКП(б) не жаловал своим присутствием высший военный орган, а маршалы могли появиться в Кремле либо по предварительной записи, либо, когда их вызывал в каменные палаты сам Великий Кормчий.
Случай, когда товарищ Сталин, поправ все мыслимые принципы, лично посетил Генштаб, находящийся тогда на улице Знаменка, что в километре от Спасских ворот, зафиксирован только единожды.
Это случилось на шестой день войны, когда поступил доклад о падении Минска.
Вопреки устойчивому мифу, утверждающим, что известие о начале агрессии выбило Иосифа Джугашвили из колеи, известно, что события, на рассвете 22 июня, в высоких кабинетах Кремля развивались своим чередом.
Товарищ Сталин устраивал многочасовые собрания и даже отправил в войска Директиву №2, в которой говорилось: «Войскам всеми силами и средствами обрушиться на вражеские силы и уничтожить их в районах, где они перешли советскую границу. Впредь, до особого распоряжения, наземным войскам границу не переходить».
Это распоряжение, переданное в 6 часов 45 минут, очень четко показывает, насколько сознание вождя было затуманено грезами о надуманных подвигах прошлых лет, старательно воспетых, по его же указке, в литературе и кинематографе.
Отрезвление, частично, пришло в течение следующих 5 суток, когда даже последнему догматику стало ясно, что бесконечные совещания не имеют практического смысла из-за отсутствия связи с фронтами.
На этом фоне, сообщение о сдаче столицы Белоруссии, вызвало у вождя шок и полностью разрушило его многолетнюю кропотливую работу по созданию образа немногословного и мудрого старца, не подверженного лишним эмоциям.
Тов. Сталин, не медля ни минуты, прибыл на улицу Знаменка и потребовал отчета у начальника Генерального штаба Жукова.
Боевой генерал многое мог сказать главе государства, прежде всего, напомнить, что все наступающие гитлеровские части оснащены рациями, дающими неоспоримое преимущество перед катушечными проводами, рвущимися не только от разрыва снарядов, но и из-за некачественной обмотки кабеля.
Поэтому никакой информации о передвижениях, действиях и маневрах друг друга, отдельные соединения получить не могут, не говоря уже о связи с центральным аппаратом РККА.
Не получив ответа ни на один вопрос, будущий генералиссимус в истерике уезжает на ближнюю дачу, то ли для того, чтобы взвешенно определить стратегию и тактику начавшейся войны, то ли просто находясь в состоянии откровенной паники и желая отгородиться от пугающей реальности.
Второе предположение гораздо ближе к истине, учитывая, что Иосиф Сталин, воскрешая в памяти совсем недавние события, наверное, просто не мог поверить в происходящее.
А ему было что вспомнить.
Когда, например, подписали пресловутый Пакт, товарищ Молотов на всю страну объявил:
- Заключение советско-германского договора о ненападении свидетельствует о том, что историческое предвидение Великого товарища Сталина блестяще оправдалось.
Разве эти слова не были сказаны наркомом иностранных дел искренне?
А продолжительные аплодисменты, переходящие в овации, неужели не демонстрируют горячую любовь народа к своему вождю?
А как услаждали слух высказывания первого маршала страны, товарища Ворошилова!
- Нас, бойцов Рабоче-Крестьянской Красной Армии, вдохновляет и ведет, руководит и направляет к новым достижениям наш Несравненный Великий Вождь и Учитель, Мудрый товарищ Сталин, - захлебываясь от восторга, вещал пролетарский воевода.
Мысленно возвратившись в сегодняшний день – 30 июня 1941 года – генеральный секретарь прекрасно понимал, что элементарная логика и партийная дисциплина требуют его скорейшего смещения и ареста. Поэтому вождь крайне настороженно воспринял известие о визите трех членов правительства – тов. Маленкова, Молотова и Берия.
Однако, преданные товарищи (среди которых, в силу личной активности и других нехороших качеств, только Лаврентий Павлович был способен на мятеж) прибыли с вполне мирной целью – основать новый орган, названный Государственным Комитетом Обороны.
Проект этого постановления, со всеми деталями и подробностями, они привезли с собой.
Поняв, что ему ничто не угрожает, вождь очень быстро вошел в привычную для себя роль полубога, изрекающего только истину в последней инстанции.
Правда, сейчас он все больше молчал, выискивая возможный подвох, в поведении гостей и, одновременно, стараясь выглядеть как можно более степенно.
В скобках надо заметить, что много лет спустя, когда, под конец жизни, Отец народов опять вознамерился сменить ближайшее окружение, соратники сильно пожалеют, что в свое время не прислушались к голосу разума и не изолировали гражданина Джугашвили.
Все, кроме товарища Молотова.
Этот удивительный человек, едва уловив желание своего кумира, сам подготовил бы панихиду, приготовил кутью, оплатил партийные взносы и только после этого, с легким сердцем, написал бы признание и встал к стенке.
Причем сделал бы все это точно в назначенное время – Вячеслав Михайлович был педантом.
Так или иначе, создание единого административного центра ГКО, в значительной степени упростило управление всеми делами в тот период. До этого непомерно раздутый бюрократический аппарат включал в себя пять органов, решения которых, далеко не всегда согласовывались между собой – Политбюро, Оргбюро, Секретариат, Совнарком и Бюро Совнаркома.
Руководителям рабоче-крестьянского государства понадобилось всего лишь 25 лет мирной жизни и одной недели войны, чтобы учредить работу по-настоящему эффективного ведомства.
Только товарищ Сталин не принимал участия в разработке этого документа.
Вождь просто расписался и величаво кивнул, в знак одобрения.
Так обычно поступают гении всех времен и народов.
ПОСТАВЬТЕ "ЛАЙК", ЧТОБЫ УВЕЛИЧИТЬ ОХВАТ СТАТЬИ. ПОДПИШИТЕСЬ НА КАНАЛ, ЕСЛИ ПОНРАВИЛАСЬ ПУБЛИКАЦИЯ.
Фундамент беззакония, заложенный тов. Лениным
Успешная операция советской разведки в Берлине, 22 июня 1941 года
Обеденные шутки на Ближней даче и рассуждения по поводу наследников
Товарищ Щербаков - инициатор социалистического соревнования на фронтах
