Фёдор Иванович Шаляпин говорил: «В пьесе надо чувствовать себя как дома». Только тогда можно увидеть внешний образ в целом, а затем в характерных деталях, «поймать» выражение лица, позу, жест».

Под внешностью артист подразумевал не только грим, цвет и длину волос, но, по его словам, «манеру персонажа ходить, слушать, говорить, смеяться, плакать и даже дышать».

Певец был одаренным рисовальщиком, а общение с друзьями-живописцами еще больше развило в нем этот талант. Шаляпин говорил, что точности рисунка он научился у Серова, а красочности — у Коровина.

В постижении сценических образов артисту помогали многочисленные наброски, которые он делал, эскизы для грима, автошаржи и карикатуры. Он досконально изучал собственные лицо и тело, особенности мимики и пластики. По мнению певца, зритель непременно почувствует героя с первых секунд, если его точно вообразил сам актер.

Шаляпин говорил, что его Дон Базилио из «Севильского цирюльника» Россини — «складной, если хотите растяжимый, как его совесть. Он всё может — вы ему только дайте денег. Вот отчего он сразу и смешон и жуток».

В фондах Музея музыки хранится шаляпинский набросок, изображающий этого пройдоху-священника. На тонкой шее сидит несуразная голова с выбритой макушкой, а длинный нос как будто создан для того, чтобы всё выведывать и вынюхивать. Глаза-буравчики как будто смотрят в разные стороны, а брови сведены к переносице. Позже кто-то написал по-английски на рисунке: «клоун» — действительно, так иногда в народе презрительно обзывают кривляк и лицемеров.

Известно, что Шаляпин всегда тщательно гримировался сам — даже если партия была совсем небольшой, как роль Дона Базилио в «Севильском цирюльнике». Позже многие артисты стали повторять вслед за певцом, что нет маленьких ролей, а есть маленькие актеры.

Ценные образцы изобразительного искусства — важнейшая часть нашей культуры.