До традиционного приветствия хочется отметить, что эта статья получилась не совсем привычной- во-первых, даже при всей моей любви к обстоятельным рецензиям, из этой вышел такой массивный "long read"( по- другому с этой книгой просто не получилось бы), во -вторых, статья будет участвовать в историческом книжном марафоне на Дзен канале "Библио Графия", и этой статьей я стартую участие в марафонах.
Ну, а теперь всем привет! Сегодня обсуждаем роман "Бабий яр" одного из ярчайших представителей советской так называемой "исповедальной" прозы Анатолия Кузнецова. С произведением я познакомился в 1995 году, будучи восемнадцатилетним наивным юнцом, выпускником 11 класса сельской школы. В нашей школе был дискуссионный литературный клуб - то есть мы читали произведения, которых не было в школьной программе (книги Быкова, Айтматова, Можаева, Астафьева), а потом проводили диспуты и дискуссии по прочитанным книгам. По современным меркам моего учителя литературы сегодня, наверное, назвали бы новатором, но в те годы для нас она была просто молодой учительницей, способной зажечь интерес к своему предмету нестандартными формами работы, одной из которых было существование в обычной сельской школе литературного клуба в лучших традициях американских колледжей. Так вот, в рамках работы литературного клуба я и должен был прочитать роман "Бабий Яр", презентовать его ребятам и перечитать им особо понравившиеся места. А учитывая, что словосочетание "Бабий яр", на долгие годы ставшее для многонационального Киева синонимом боли и страдания ("а сколько тут евреев положено, а русских, а украинцев, а всех наций?"(с), я услышал тогда впервые ( информация долгие годы была засекречена), можно представить, какой информационной бомбой стала прочитанная книга для моего богатого юношеского воображения, буквально вывернув меня наизнанку, даже несмотря на то, что оформлена она была никак от слова "вообще" - неприметная серая обложка, текст, напечатанный на почти туалетной серой бумаге ( книга была переиздана в 1991 году, а времена тогда для книгоиздательского дела в нашей стране были не лучшими). Но главное в этой книге не внешний вид, а содержание - именно оно меня, выражаясь сленгом того времени, и "торкнуло"- и это ещё, слава Богу, я тогда не знал ни о тернистом пути к читателю самой книги, ни о трагедии её создателя... Впрочем, давайте обо всём по порядку.
Анатолий Васильевич Кузнецов родился в 1929 году в районе Киева Куреневка. Район располагался недалеко от огромного оврага под названием Бабий Яр, ставшего излюбленным местом мальчишеских игр Кузнецова и его друзей. Бабий Яр долгие годы был известен лишь местным жителям, но в одночасье прогремел на весь мир- ведь два долгих года на его территории располагался концлагерь с проволокой под высоким напряжением и надписями на щитах, указывавшими, что по всякому, кто приблизится, откроется огонь. Местных мальчишек, правда, эта надпись не останавливала- они тайком подбирались к лагерю и видели бесчинства, творимые там фашистами и их пособниками. Кузнецов, впечатлительный парнишка, записывал всё, что видел, знал и слышал о Бабьем Яре в толстую тетрадь (впоследствии, он признавался, что не знал зачем, но знал, что так нужно- чтобы ничего не забыть). Тетрадь пряталась от посторонних глаз в родительском доме, и когда однажды мать нашла её во время уборки и прочла, посоветовала сыну когда-нибудь написать книгу.
Правда, в своем первозданном "тетрадном" виде будущей книге предстояло существовать ещё очень долго: в Советском Союзе после войны началась обширная антисемитская кампания: полыхнуло громкое дело "врачей - отравителей", евреев враз объявили космополитами, а словосочетание "Бабий яр" на долгие годы стало засекреченным и стертым из людской памяти. Кузнецов, на тот момент уже культовый советский писатель, один из "отцов основателей" так называемой исповедальной прозы (к числу которых, на минуточку, относились также Виктор Астафьев и Василий Аксёнов), книги которого издавались огромными тиражами, по произведениям которого ставили спектакли и снимали фильмы, решил, что время книги пришло в начале 60-ых- ещё раздавались отголоски хрущёвского разоблачения сталинского культа личности, в СССР впервые опубликовали "Один день из жизни Ивана Денисовича" опального Солженицына, что вселяло надежду на пришествие "настоящей" литературы и курса на демократизацию и либерализацию. Однако рукопись романа, принесённая в журнал "Юность", считавшийся трибуной для высказывания молодых писателей-ведь он публиковал произведения, отличающиеся стилем и содержанием от сложившихся литературных стереотипов соцреализма, за что часто подвергался критике со стороны консервативных органов, была немедленно возвращена автору с настоятельной рекомендацией "никому не показывать, пока не уберёт "антисоветчину", которую пометили в тексте"(с).
Так что же так испугало главного редактора " Юности" Бориса Полевого, автора бессмертной " Повести о настоящем человеке", сменившего на этом посту не менее маститого советского писателя Валентина Катаева? Будете удивлены, но именно то, в чем и заключается предназначение литературы- "честность? ", "правдивость? "и предельная откровенность с читателем ( что было визитной карточкой " исповедальной" прозы). А в "Бабьем Яре" было много того, что в советской литературе не приветствовалось. Метод соцреализма (единственный существовавший тогда) обязывал писать не столько так, как было, столько так, как это должно было быть, или, по крайней мере, как быть могло. Кузнецов же проставил в подзаголовке романа слово "документ", и хотел привести в нём только подлинные факты, без всяких этих условных "как это должно быть" и "как это могло быть", хотел донести до читателя "правду? " о событиях тех дней, "словно даёт под присягой юридические показания на самом высоком честном суде- и отвечает за каждое слово"(с). А "правда? ", да ещё такая неприглядная, повторюсь, не всех устраивала.
Неприглядность начинается с крамольного заголовка первой же главы "Советская власть кончилась", в которой описывается вхождение гитлеровцев в Киев. Измождённым отступающим красноармейцам в выгоревшей форме автор противопоставляет "белокурых розовощёких немецких солдатиков в необычайно чистой и ладно сидящей на них серо-зелёной форме" (Ну куда же с ними Сталину воевать, Господи прости! Это же армия! Это не наши разнесчастные- голодные да босые. с), причём, пехота у врага оказывается не идёт, а комфортно едет в кузовах грузовиков, малорослым русским лошадёнкам, измордованным и полудохлым- огненно- рыжих тяжеловозов, тянувших орудия, словно играючи. Конечно, насквозь идейному Полевому это не понравилось, и сколько бы Кузнецов не убеждал его, что в ходе дальнейшего повествования холёные немцы при малейших звуках стрельбы будут трусливо приседать и съёживаться, а впоследствии вообще отступать из Киева именно на русских хлипеньких лошадёнках (немецкие тяжеловозы передохнут, не выдержав), главред продолжал бить одним и тем же козырем: "Пока читатель дочитает, он забудет начало, а в памяти у него останется лишь, что у немцев лошади были лучше, чем у нас"(с). Но это только неприглядность первой восьмистраничной главы, а сколько еще будет впереди того, что никак не вязалось с моральным обликом высокоморальных советских людей: погромы магазинов и мародёрство, самозахват чужих домов, лютая ненависть деда автора к Советской власти, именуемой им "босяцкой", ужасный взрыв на Крещатике и в Киевской Лавре, которые для Кузнецова являются "уничтожением древнего и великолепного центра столицы ради одной патриотический пощёчины врагу, губящей при этом и множество мирных жизней"(с), пресловутый Голодомор, устроенный Сталиным специально для того, чтобы загнать строптивых украинцев в колхозы, уравнивание на весах СССР и Германии, как государств-захватчиков, подмена термина "Великая Отечественная Война" термином "Вторая Мировая", да и ещё много чего - перечислять можно бесконечно.
Но главная крамола "Бабьего Яра", из-за которой книга долгие годы не издавалась в полном объёме, заключается, на мой взгляд, в изображении "братского" украинского народа, который предстаёт во всей своей "красе": с каким радостным изумлением и торжеством сбегаются они на встречу фашистов хлебом и солью, с каким остервенением дед приказывает бабке сжечь советский флаг, с какой готовностью вывешивают киевляне рядом с фашистскими знамёнами свои националистские (так их называет автор) жовтоблокитные флаги ( каким-то чудом ставшие национальными) , с каким раболепием соскребают со стен советские агитационные плакаты, с какой омерзительной кокетливостью киевские девушки заигрывают с немецкими офицерами, с какой опьянённой злобой и садистским ражем избивают евреев ногами, кастетами и дубинками полицаи-бандеровцы, с какой ненавистью пишут киевляне на стенах домов "ЖИДЫ, ЛЯХИ И МОСКАЛИ- НАИЛЮТЕЙШИЕ ВРАГИ УКРАИНЫ" (это привет вам, Господин Дуда и Господин Нетаньяху, продолжайте накачивать этих людей оружием), а также вам, господа либералы, утверждающие, что проведением СВО мы напали на "братский" народ - какие вам ещё нужны доказательства, что украинцы, хрипящие на каждом углу, что у них нет фашизма, испокон веков были лояльны к нацистам( сильно вам помогла эта лояльность? - ведь буквально через месяц на всех учреждениях красовалась надпись "Украинцам и собакам вход воспрещен"(с), и народ он нам "квази братский" - все россказни об их братстве были легендой, придуманной в советское время для покрытия их грешков. Конечно, такая "правда" в то время не нужна была никому, да и сегодня оказалась нужна только России- по признанию сына Анатолия Кузнецова, Алексея Анатольевича, с 2008 года он безуспешно пытался издать в Украине роман, собственноручно переведённый им на украинский язык- в издательствах заверяли, что к данной теме в украинской культуре нет интереса (конечно, если б это была история про великих "укров", вырывших лопатой Чёрное Море, тогда б другое дело🤣).
В итоге в СССР роман всё - таки вышел в журнале "Юность" в на четверть урезанном виде, причём выкидывалась, по мнению автора, самая важная четверть текста, отчего смысл книги переворачивался просто с ног на голову. Затем был гнев даже этим безобидным изданием ЦК ВЛКСМ, признавшим публикацию ошибкой, а ЦК КПСС вообще запретило "Бабий Яр" переиздавать, уже существующие варианты романа перестали выдавать в библиотеках... И так вплоть до 1991 года, когда роман, наконец, издали целиком. Структура текста поначалу смущала читателя- что-то было напечатано обычным шрифтом, что-то курсивом, а что-то взято в квадратные скобки. Разгадка кроется в авторском предисловии: обычный шрифт- это опубликованное в "Юности", курсив- то, что было выкромсано цензурой, скобки- дополнения сделанные автором. Правда, выходу полной версии романа автор порадоваться не успел: он умер в Лондоне в 1979 году после третьего перенесённого им инфаркта, не дожив всего два месяца до своего пятидесятилетия- забытый всеми, обвинённый властями за бегство на Запад в сотрудничестве с КГБ, переживавший жесточайший творческий кризис ( за 10 лет эмиграции - ни одной новой строчки), искавший спасения от него в философских беседах на радио "Свобода"( к ним вернусь чуть позже) . Так Бабий Яр стал для Анатолия Кузнецова трагедией дважды: первый раз- ужасами, воочию увиденными в детстве, второй- желанием донести "правду? " об этих ужасах до страны, которой она на тот момент была не нужна, просто потому что страна к этой "правде? " была не готова.
Впрочем, правде ли? Или отрывке из "какой - то сюрреалистической, неприятной повести слишком уж расфантазировавшегося автора?(с) Помните, в самом начале рецензии я сказал, что 28 лет назад книга произвела на меня эффект разорвавшейся бомбы. Тогда, в начале 90-ых она пришлась очень ко двору- в новой демократической России, взявшей равнение на Запад, было принято огульно ругать всё советское и обвинять СССР во всех смертных грехах - сам я, поддавшись модным демократическим течениям, до хрипоты спорил с отцом, называя Сталина угнетателем и кровожадным тираном (только позже осознал, что даже при всех перегибах сталинского правления, именно при нём СССР выиграл эту ужасную войну и сумел в ничтожный для истории срок снова стать одной из величайших держав мира). Сегодня, с высоты своего возраста, с позиции многих рассекреченных документов и ситуации в стране, я задаюсь вопросом: "А на 100 ли % достоверен этот роман-документ"? Нет, то что касается нацистских преступлений в Бабьем Яре и всего, что касается Украины, я не ставлю под сомнение ни на секунду (ситуация в мире и в "братской" Украине только подтверждают всё сказанное), а вот всё остальное.... Кузнецов, например, в красках описывает, что самый страшный Голодомор произошёл на Украине в 1933 году и воспроизводит дословно монолог отца, описывающего ужасные картины людоедства в украинских сёлах. Напоминаю, Кузнецову на тот момент было всего четыре года, и любой психолог скажет, что запомнить все это так детально четырёхлетний ребёнок просто не мог бы.
В Сталина, с упоением рассказывающего Черчиллю, что Голодомором он сломил сопротивление 10 миллионов противников колхозов, тоже не верю, хоть Кузнецов и ссылается на выдержку из книги Черчилля ( напомню, этот тот самый Черчилль, который считал Советский Союз врагом цивилизации, а по отношению к нашей стране употреблял выражение "русское варварство"), так что сами понимаете, свидетель он ещё тот. А уж беседы Кузнецова со слушателями в еженедельной программе "Писатель у микрофона" на радио "Свобода"( в России признано как "СМИ- инагент"), приведённые в этой книге- это полная "русофобия", а точнее "советофобия" - поддавшись влиянию Оруэлла, Кафки, Бердяева (в СССР бывших под полным запретом), Кузнецов принялся давать собственную оценку советскому строю, нещадно клеймя его, изображая "концлагерем", этаким тёмным царством, в котором людишки (так уничижительно называет автор бывших сограждан!!!) живут в " грязных, унылых, ободранных"(с) городах, где по телевизору нечего смотреть, кроме футбола, хоккея, и фигурного катания- всё остальное о свёкле и сталеварении, а Запад, напротив, землёй обетованной, полной свободы, где ты можешь быть, кем захочешь- хочешь, извините, геем, хочешь - лесбиянкой. До чего довела Запад эта свобода рассказывать, думаю, не нужно. В предисловии к книге сын Кузнецова сокрушался, что его отец не дожил до начала XXI века- участие его в жизни страны, по его мнению, было бы заметным. В жизни какой, извиняюсь, страны? Предшественника которой он нещадно клеймил? Единственно, кому могли быть близки идеи Кузнецова - это Навальный, Немцов, Сытин и прочая "либерасья" нечисть- им несомненно было бы что обсудить в свете последних событий...
Что же мы имеем на выходе, друзья? Вроде бы документальный исторический роман о преступлениях нацизма, но на деле "документальный", или "документ" лишь на четверть - уберите из "Бабьего Яра" авторскую рефлексию в виде антисоветчины и оставьте только то, ради чего книга затевалась, и пространный роман сократится больше, чем в половину. Это, возможно, один из тех редких случаев, когда слишком жёсткая советская цензура оказалась права, и та, отцензуренная донельзя книга оказалась лучше авторской версии - в полном виде эта "полуправда" не нужна была стране ни тогда, как не нужна, по большому счёту, и сейчас, в эти непростые времена - это лишь дополнительный повод либералам раскрыть свои глотки и подвывать западным "партнёрам"(хозяевам) в очернении образа моей великой Родины. Простите ещё раз за излишнюю эмоциональность, но по другому с этой книгой получится просто не могло.
На этой не слишком оптимистичной ноте прощаюсь с вами. Простите, если рецензия показалась излишне эмоциональной и политизированной. Если понравилась моя статья, ставьте 👍. А что вы думаете о романе "Бабий Яр", если читали его? Можно ли его на 100% назвать полноценным романом- документом? Готов обсудить с вами ваши точки зрения, подискутировать... А я отправляюсь читать исторический детектив "Всевидящее око", одной из центральных фигур которого является, ни хухры - мухры, великий и ужасный Эдгар Алан По. Впечатлениями обязательно поделюсь в следующей рецензии. Всем мира, добра и хороших книг! До новых книжных встреч на моём канале!
