Есть мнение, что английский король Ричард Львиное Сердце более всего замечателен своими воинскими качествами. Был очень хорош в поединках, возможно, кое-чего стоил как полководец, но совершенно ничего не смыслил в политических интригах. И вообще, бросил свои владения на произвол судьбы и чуть ли не всё своё царствование потратил на бессмысленные попытки освобождения Гроба Господня в Палестине. Вот его младший брат Джон – тот был интриган.
Мнение, в общем, не слишком справедливое. Нет, я не стану утверждать, что Ричард - блестящий политик уровня Людовика XI или Ивана Калиты, но толк в интригах он знал, и в геополитических раскладах не так уж плохо разбирался. А слухи о его политической наивности скорее всего поползли с лёгкой руки Вальтера Скотта, который сильно модернизировал ситуацию, подгоняя её под реалии XIX века. Правда, в том же духе высказался и такой авторитетный историк как Виоле-де-Дюк: «Ричард, бездарный политик, был талантливым военным, свои недостатки как государственного мужа он восполнял беспримерной храбростью и упорством». Но последний был специалистом в области истории фортификации, а не политики.
Вы могли слышать утверждения, что из десяти лет своего номинального царствования в собственных владениях Ричард провёл всего шесть месяцев. Но это неверно. Шесть месяцев он провёл в Англии, которой его владения отнюдь не ограничивались. В указанное время современные европейские государства находились ещё только на стадии формирования. Политические границы определялись наследственными землями конкретного государя, династическими браками и вассальными договорами, которые пожелали заключить крупные феодалы.
Со времён Вильгельма Завоевателя английским королям принадлежало на континенте герцогство Нормандское. В 1154 году, чуть менее, чем через столетие после битвы при Гастингсе у английской короны случился неожиданный прирост континентальных владений. Произошло это после того, как род Вильгельма пресёкся по мужской линии, и тут выяснилось, что его наследником является граф Анжуйский, сын внучки Вильгельма, принцессы Матильды. Став английским королём, он сохранил за собой и Анжу.
Но это ещё не всё. Незадолго перед тем, как стать английским королём, Генрих Анжуйский увёл жену у французского короля Людовика VII, как утверждали, невероятную красавицу, но это полбеды. Хуже, что она была урождённой герцогиней Аквитанской, наследницей земель и титула. Получив разрешение на развод и повторный брак, она присоединила Аквитанию к и без того обширным владениям второго мужа, и не слишком прогадала, променяв короля на графа. К тому же, тот вскоре унаследовал королевский титул. Несчастный французский король остался и без жены, и без изрядной части земель, да ещё и с сильным соседом под боком. Правда, юридические лазейки для того, чтобы попытаться как-то выправить ситуацию в пользу Франции, оставались. Континентальными землями английский король владел не как государь Божьей милостью, а как вассал французской короны. Но, например, вассальная зависимость герцога Нормандского едва ли не с самого появления норманнов в устье Сены носила формальный характер. И всё же, определённый простор для политического манёвра оставался.
Итак, Генрих, в недавнем прошлом всего лишь граф Анжуйский, стал английским королём Генрихом II, основоположником династии Плантагенетов, и наложил руки на обширные земли, которые иногда называют Анжуйской империей или же империей Плантагенетов. Ричард был третьим из четырёх его сыновей. В более спокойные времена у него было бы немного шансов унаследовать трон, но времена были неспокойные.
Королевские сыновья получили от отца земли на континенте, Ричард стал герцогом Аквитанским. Со временем жёсткая централизаторская политика Генриха II вызвала неудовольствие крупных вассалов, и его собственные сыновья не были исключением. А в 1180 году на французский престол взошёл новый король Филипп II Август. Этот по праву заслужил славу первого европейского интригана своего времени. Он начинает искать подходы к принцам-Плантагенетам, уговаривая их подтвердить ленную присягу французской короне за свои земли на континенте. Сначала добился успеха с двумя старшими – Генрихом и Жофруа, но эти двое в рамках данной статьи нам не очень интересны, потому что умерли раньше отца, и не приняли участие в решающей схватке за английский трон.
Третий сын поддался на уговоры Филиппа Августа и подтвердил ленную присягу за Аквитанию, когда прошёл слух, что отец желает обойти его в вопросе престолонаследия и оставить трон младшему - Джону. Ричард присягнул как герцог Аквитанский, заручившись тем самым поддержкой Филиппа, поднял мятеж против отца, и умудрился втянуть в него и младшего брата, хотя, казалось бы, тому бунтовать было не резон. Это уже говорит о том, что способности Ричарда к политическим интригам были не нулевыми. А дальше они проявились ещё ярче.
Генрих II умер в 1189 году, будучи к тому времени чуть ли не в положении изгнанника, в одном из замков своих континентальных владений. На трон могли претендовать Ричард, Джон (желание Генриха оставить ему трон было известно, а что после король передумал можно было и отрицать) и малолетний Артур Бретонский, сын Жофруа ( в качестве сына старшего сына почившего короля). Однако Филиипп II сделал ставку на Ричарда. И просчитался. Чего стоит услуга, уже оказанная? Заняв трон при поддержке французского короля, Ричард разом утратил свою уступчивость и готовность идти на встречу. В частности, отказался от женитьбы на французской принцессе, и предпочёл ей принцессу Наваррскую, чьи земли примыкали к Аквитании. Заметьте, он обвёл вокруг пальца не кого-нибудь, а Филиппа Августа, первого интригана всея Европы. Но немедленный разрыв между былыми союзниками был невозможен. На повестке стоял Третий крестовый поход. И это Львиное Сердце тоже, скорее всего, просчитал.
Все обстоятельства Третьего крестового похода и роль в нём английского короля – отдельная интересная тема. Здесь лишь скажем, что Ричард туда не то чтобы сильно рвался, но не присоединиться не мог. Это была часть общеевропейской политики, в случае неприсоединения сам огрёб бы санкции, тем более, что уже потратил Саладинову десятину (чрезвычайный налог , собранный специально для похода) на собственную «избирательную кампанию».
Перед тем, как отправится на Восток, английский король освободил от вассальной клятвы короля Шотландии Вильгельма I за сумму в 10000 марок (средний годовой доход английской короны тогда составлял около 7000). Это явно не поступок бесшабашного рыцаря. Внешне выглядит как отступление, но Ричард получал значительные денежные средства и одновременно обеспечивал свой тыл. Он предвидел грядущий затяжной конфликт с Францией и хотел лишить Филиппа Августа потенциального союзника. Похожую комбинацию разыграл много столетий спустя русский царь Петр I. Готовясь к войне со Швецией, он стремился обеспечить нейтралитет Турции и вернул ей по договору отбитый накануне Азов.
По дороге в Святую землю доблестные английские крестоносцы мимоходом устроили государственный переворот на православном Кипре. Это был очень дальновидный шаг, куда более полезный, чем осада Иерусалима. Остров служил опорным пунктом католического рыцарства в Восточном Средиземноморье еще триста лет после этого.
В Палестине Львиное Сердце выбрал очень взвешенную стратегию – брать то, что выйдет удержать. А именно: захватить приморские крепости, отстроить тамошние укрепления и получить таким образом полный контроль над морскими коммуникациями. Будь его воля, он бы вообще не пошёл ни на какой Иерусалим, но на него оказывали давление. Поэтому, на Иерусалим он рыцарей сводил, потоптался там под стенами и… начал переговоры с Саладином о беспрепятственном пропуске паломников. Начал с сильных позиций, овладев побережьем.
Ричард провёл в Святой земле менее двух лет, а весной 1192 года получил тревожные вести из Европы. Во владениях Плантагенетов неспокойно: в Англии принц Джон подбивает баронов на мятеж, на континенте Филипп Август, сумевший спихнуть с себя обязанности по защите Гроба Господня и вернуться домой раньше Ричарда, занял несколько принадлежащих тому крепостей. Английский король собрался домой, и тут его постигла крупная неудача. Сначала он попал в кораблекрушение, потом, пробираясь инкогнито через земли своих политических противников угодил в плен.
Против него попытались организовать судебный процесс, обвинив в измене союзникам. Но судебное заседание в Вормсе провалилось. По словам одного из его биографов, «… когда царственный узник произнес речь в свое оправдание, то все собрание залилось слезами, и те, кто явился в Вормс, чтобы осудить Ричарда, должны были отступить перед его славой». Согласитесь, трудно заподозрить политический бомонд, хоть нынешний, хоть средневековый, в сентиментальности. Вряд ли, плененный король взывал в своей речи к лучшим чувствам, скорее умело сыграл на противоречиях своих судей. Бездарный политик, ага! Старый солдат, и не знает слов любви.
Освободиться Ричарду удалось, однако, лишь в 1194 году. Вернувшись в Англию, он очень быстро навёл там порядок. Это при том, что у Джона было четыре года, чтобы плести интриги в отсутствие короля. Но, как видно, люди Ричарда в Англии всё же мышей ловили, и союзники оставили Джона, едва слух о возвращении его брата разнёсся по Англии. Принца даже не прошлось казнить или заточать. Ричард спокойно повернулся к вчерашнему мятежнику спиной и отправился воевать в Нормандию, где ситуация и впрямь внушала опасения. А со стороны Джона и правда особых неприятностей больше не было.
Следующие пять лет Ричард Львиное Сердце провёл, сражаясь за свои континентальные владения, на которые покушался Филипп Август. Воевал хорошо, земли, унаследованные от отца, не разбазарил, сохранял статус-кво. Только после его смерти в 1199 году всё пошло прахом. Политической изворотливости его наследника, короля Джона с горем пополам хватило на то, чтобы выиграть схватку за престол с племянником – юным Артуром Бретонским. Потом он быстро сдал почти все континентальные владения Филиппу Августу, да и в Англии власть удержал с трудом, позволив своим баронам очень сильно себя подвинуть.
