Я была так рада, что мы с детьми оказались в Крыму! Я могла общаться с отцом и матушкой, но главной задачей я считала сберечь своего сына и возвести его на трон в свое время.
Родной воздух придал мне сил и уверенности, но Султан Баязед II из каких – то своих соображений отослал Сулеймана в санджак Болу и я, как мать, и сестры сопровождали его на новое место назначения. Мне было грустно от того, что я опять отдаляюсь от родных краев, но делать нечего. Хорошо, что дедушка сжалился над внуком и вернул нас обратно в Крым спустя несколько месяцев. Я не понимала, для чего нужен был этот недолгий отъезд, но возвращение меня порадовало. Здесь все такое родное, такое милое.
Я не видела своего мужа, но мы обменивались нежными письмами. Умом я понимала, что мое место уже занято, но сердце никак не хотело это принять. Я на что – то надеялась. А Селим общался со мной по другой причине, очень циничной: он хотел втянуть моего сына в свою борьбу за трон и сделал это.
Сулейман помог отцу занять престол, пошел против деда, но с отцом. Сулейман объяснял мне, что так будет лучше для империи, а дед спокойно будет доживать свой век в тишине и благоденствии. Так обещал ему Селим. Но все получилось не так. По пути в ссылку Султан Баязед II был подло убит, отравлен. Сын не хотел в это верить! Он считал, что это не правда, а дед просто умер от старости.
Как сильно он переживал, когда открылась правда! Несколько дней сын не мог спать и есть, несмотря на мои уговоры. Истинное лицо своего отца он не мог принять! Я всегда учила его, что отец добрый и порядочный человек, читала ему стихи отца, пронизанные любовью ко мне. Разве могло жестокое сердце так любить? Оказывается могло…
Селим, став Султаном, не пригласил нас с детьми в Стамбул. Мы на этом празднике оказались лишними, а я стала просто наложницей Повелителя. Но Сулейману сменили санджак. Мы отправились в Манису. Здесь во дворце мы с детьми и проживем долгую и счастливую жизнь.
Больше мужа я не видела, но продолжала писать ему об успехах Сулеймана и огромной сыновней любви шехзаде к своему отцу. Я пыталась убедить Селима, что сын ему не враг. Но мог ли верить тот, который сам сверг своего отца. Единственная надежда у меня была, что Султан не сможет убить сына, так как он единственный. Все наложницы Селима рожали только девочек. Это, наверно, Аллах услышал мои молитвы!
Я занималась благотворительностью. Строила приюты и кухни, школы и лечебницы в санджаке. Правление сына было справедливым, и люди были довольны им.
Там Сулейман и нашел себе «брата», бедного мальчика, которого купила одна богатая женщина и привязалась к нему, как к сыну. Мальчик получил достойное образование и воспитание. Звали его – Ибрагим. Сын приехал с очередной охоты с этим отроком.
Мне не понравилось это, но с сыном ссориться я не стала. Я понимала, что ему нужен друг, а сестры не заменят брата. Сулейман с Ибрагимом увлекались одним и тем же, и им было интересно вместе. Я надеялась, что сын разочаруется в своем приятеле сам, но шло время, а их дружба все росла.
Здесь в Манисе родились мои внуки. Фюлане, первая фаворитка сына родила сына. Я была очень рада, что род сына продолжится. Но любви к этой девушке у сына не было, и я позаботилась о пополнении его гарема.
Одна из новых девушек сразу же привлекла внимание шехзаде. После обучения я послала ее в покои сына. Он так ее полюбил! Начал писать стихи своей возлюбленной! Запретил ей даже в гареме ходить с открытым лицом, дабы не смущать других. Он готов был подарить ей весь мир! А какое красивое имя он ей дал – Гюльфем. Как ни странно, но Фюлане и Гюльфем подружились. Да Гюльфем со всеми подружилась, перед ее обаянием не мог устоять никто! Даже я. Я полюбила эту девушку, как свою дочь.
Нежная, романтичная, она не гнушалась никакой работы, помогала мне в благотворительности. Сулейман подарил ей целый сад роз – это ее любимые цветы. А какие украшения он для нее сделал! Скоро выяснилось, что фаворитка ждет ребенка. По традиции она больше не могла делить ложе с шехзаде.
Сулейман молодой мужчина, кровь кипит, и я отправила к нему другую девушку. Ее привезли с Кавказа. Красивая и статная. Сын ее принял, но боялся, что Гюльфем будет переживать и огорчаться. Однако, как оказалось, девушка приняла это, как должное и ни видом, ни взглядом не показала своего недовольства.
Я постаралась, как можно ближе приблизить Гюльфем к себе, мне нравилась ее покорность и воспитание, да и сын ее любил. Я видела, что новая наложница не привлекает сына так, как Гюльфем. У него нет любви к Махидевран, это я так ее назвала.
Ах, если бы я знала, сколько бед принесет нам эта «утренняя роза»!
