В конце января сургутские ушуисты завоевали на чемпионате и первенстве УРФО 87 медалей: 39 золотых и по 24 «серебра» и «бронзы». В очередной раз удивили город количеством наград. О воспитании юных чемпионов лучше всех знает основатель сургутской федерации ушу Владимир Инсанов. Он стал одним из героев проекта «Живое золото Югры» – в честном диалоге рассказал Эдуарду Иваницкому о личном и тренерском.
«Меня усыновили»
– Какова природа вашего отчества и фамилии, Владимир Насибуллович Инсанов?
– Я родился в 1944 году. После войны в 1946-м меня усыновили. Мама была родная, а отец нет. И так Владимир Дмитриевич Десятников стал Владимиром Насибулловичем Инсановым. Я узнал об этом не сразу. Был любопытный, читал много. В одной книги узнал, как передается цвет глаз от родителей детям. У мамы серые глаза, у отца ярко-синие. У брата и сестры как у них, а у меня нет. Заподозрил... Потом я нашел справку об усыновлении. Но меня это ничуть не расстроило, все было хорошо.
– Я слышал, что мама у вас была удивительная женщина…
– Она родом с Украины, в 17 лет по призыву комсомола уехала на Дальний Восток строить Комсомольск-на-Амуре. Но по распределению на стройку не попала, записалась в радистки. Мы когда уже через много лет прочли в ее военном билете две благодарности за спасение корабля, то были в шоке.
Она совсем невысокого роста была, маленькая. Какие там корабли спасать? Оказалось, она ходила по Охотскому морю на самоходной барже. Людей к берегу нужно было подвозить, а шуга мешала (возникает перед ледоставом). Связи, как сейчас не было. А море это было такое холодное, что немецкие летчики во время войны, когда падали туда, то замерзали за пять минут. Мама дважды шла от баржи до берега минут по пять пешком. Нужно было позвать на помощь, подтащить баржу с людьми к суше. И даже не болела потом. Вот за это и давали ордена. Мы ее потом спрашивали: как же ты не испугалась? А она в ответ: «Так все делали». Я до сих пор это помню. Они не считали это подвигом. Мы и войну поэтому выиграли, потому что так все делали. Не было у них желания похрабриться, просто делали что могли.
«Сургута не было»
– Как в Сургуте оказались в 1961 году?
– Школу я в Алма-Ате заканчивал в Казахстанской ССР. Хорошо учился, в олимпиаде третье место занял. Получил право поступить в институт. Но там меня не приняли, сказали, что я не национальный кадр. Представляете, уже тогда было такое понятие: не национальный… Пошел на завод токарем. И потом поехал учиться в Выборгское авиационное техническое училище, подальше от мамы, папы за три тысячи километров. Там кормили, поили, одевали. После училища выбрал Сургут. Про Западную Сибирь тогда очень много говорили, и меня это привлекло.
– Каким был тогда город?
– А его не было… Я сначала жил в столичной Алма-Ате, потом Выборг – бывшая столица Финляндии, а тут Сургут… Какой город? Что смеяться-то? Автобус доезжал до речки, потом мы чуть ли не по воде шли по какому-то мостику, на другом берегу ждал другой автобус. Были куски города: рыбаки жили отдельно, геологи отдельно. А сейчас смотрю – офигеть! Город! Все прекрасно: чисто, дороги, все есть. Я бывал во многих городах на соревнованиях – не сравнить.
- 1966 год, вы после техникума. Летали?
- Я два года поработал на земле техником и потом только взяли на борт. Очередь была – брали только лучших. Я еще ездил переучиваться на бортмеханика. А потом в небо. Успел 12 с половиной лет и 8800 часов налетать. В основном на вертолете МИ-8.
«Идут на тренера и остаются»
– Что за время было и люди?
– Не хочу показаться ворчащим старичком. Я не сравниваю времена. Просто был другой мир. Сейчас построили иной. Я это по детям очень хорошо вижу. Сейчас пацанов нет, есть мальчики. Пацаны попадаются, но редко. В наше время воспитание зависело не только от родителей. Слабаком просто нельзя было быть. Сейчас чуть чего – сразу плачут. Не дай бог косо глянешь, сразу родителям жалуется, те начинают заступаться. Они не думают о будущем. Я ведь предупреждаю, что могу и подзатыльник дать. Папы многие говорят: давай-давай. Сами не могут справится, а тут вроде как за них порядок наведут.
Но приятно, что практически никто не уходит. Хотя в начале учебного года всегда есть текучка. Они же ходят на тренера. Это я по себе сужу, у меня так было. Душа легла, и ты у него занимаешься. Это дорогого стоит.
– Вертолеты, освоение Западной Сибири и ушу… Какая связь?
– Северный климат, рабочий режим. После тридцати лет появились проблемы со здоровьем. Знакомый врач посоветовал спорт. Но куда я пойду в этом возрасте? А тут бум каратэ начался. Когда строили ЗСК, японцы ставили оборудование. Я на них вышел, и они привезли мне два учебника. Изучал их со словарем.
Я заинтересовался сначала ката – вид бесконтактного боя в каратэ. Потом уже узнал про ушу. И так увлекся, что два раза в Китай летал на семинары. Президент российской федерации ушу не зря не любил, когда мы приглашали на тренировки китайцев. Вот нам говорят: ушу – это же философия. А что, в Китае одни философы живут? Это система и, прежде всего, дух.
– А вы чему детей учите?
– Они, когда приходят, ничего не умеют. Сейчас учим мальчиков даже кулаки сжимать. В мое время каждый пацан это умел делать…
– Они стали миролюбивые или слабые?
– Они живут в других условиях. Как цветочки растут. Их поливают, за ними ухаживают. А перестанут – сразу завянут. Два раза отжаться не могут. Привыкли, что не нужно напрягаться. Но это мы виноваты – взрослые. Потому что у нас ничего не было, мы хотим дать все лучшее детям. Чтоб у них по другому было. А должны сами зарабатывать.
– Говорят вы им, как отец? Воспитываете?
– А как иначе? Тренер должен это делать. Когда в Москву на соревнования попадаем, то я обязательно их веду в Третьяковскую галерею. Разговариваю много с ними. Делюсь прочитанными книгами. Спрашиваю, а что читали они. Или говорю, что значит твое имя? Не знают. Разбираемся вместе. Смотрим перевод, ищем информацию. Дети – чистый лист. С их разрешения мы его заполняем. Мы не обсуждаем политику, религию. Этого и так хватает. Основные группы сейчас ведет Алла Робертовна Ахиярова. Моя спортсменка, стала великолепным тренером. Я лишь помогаю.
«Жутко интересно наблюдать»
– Наши дети отличаются от китайских?
– Китайские более буйные, агрессивные, шумные. Наши воспитанники более скоромные, обучаемые. Они привыкли уже к труду. Они про права не знают, про обязанности знают.
Ходил в школу к внукам, там на стенке висит плакат: «Ребенок имеет право». Когда я учился было написано «Октябренок обязан», «Пионер обязан», «Комсомолец обязан». А тут права… Когда они их заработали? И это передается от родителей. Они не понимают, что копают яму своему ребёнку. Научи сначала его отвечать.
Но наши дети умнее, быстрее соображают. Информацию схватывают. Это во многом благодаря компьютерам. Кстати, я вообще хорошо к ним отношусь. Пусть играют, но должен быть режим.
– Будущих чемпионов сразу видите?
– Почти всегда. Они отличаются. Даша Семенова (чемпионка мира и Европы) в 4,5 года к нам попала. Бегает красиво, коленки поднимает. Все остальные ноги волокут. Все уже устали, а она делает до конца, потому что установка. У нас сейчас несколько таких девчонок и пацанов есть. Пашут. Остальные отлынивают, думаю, что мы не видим. Мы все видим все.
– У Владимира Инсанова остались мечты?
– Жутко интересно наблюдать сейчас за спортсменами и внуками. Как они растут, как меняются. А я уже все свои мечты исполнил. Каждые пять лет я заявляюсь на фестиваль «Звезды Ушу» и выигрываю. Все говорят: «Ты молодец!» Нет, просто все остальные были хуже. А вот в Тбилиси на чемпионате Европы я занял третье место и горжусь. Там были сильные конкуренты. Я тогда впервые на пьедестале почета понял, что это такое спорт. Стоишь, гимн играет и думаешь: боже мой, это я стою и в мою честь играет гимн страны. Круто!
Ссылка на статью: https://stribuna.ru/articles/video-report/vladimir_insanov_seychas_patsanov_net_est_malchiki/
