Поздней осенью 1941-го вермахт и части СС не получали серьезных подкреплений. Нацистская Германия, рассчитывая на захват Москвы к позднему лету — середине осени 1941 года, не озаботилась заблаговременным формированием новых частей.
«Не тот сибиряк, кто мерзнет…»
Важной мерой, давшей результаты как раз к зиме 1941-го, стало постановление ГКО СССР о формировании 85 новых стрелковых дивизий. Большая их часть попала под Москву и вошла в народную память под собирательным именем «сибирские». Население Москвы и Подмосковья, тылы ряда фронтов были поражены обилием зимней одежды — дубленых полушубков, утепленных шинелей, ватных телогреек, мохнатых шапок-ушанок, в которые были облачены выгружающиеся из теплушек бойцы. Раз так одеты — значит, из холодной Сибири, откуда же еще? Это первый из мифов о битве под Москвой.
Тут есть лишь доля правды: свыше половины прибывших для участия в контрнаступлении соединений формировались в Казахстане, на Урале, в европейской части РСФСР. Как, например, обессмертившая свое имя 316-я стрелковая Краснознаменная дивизия, позже ставшая 8-й гвардейской, причем именной — Панфиловской.
На более чем 1000-километровом участке фронта сосредоточилась серьезная вражеская группировка, включавшая в себя 40% артиллерии, 30% авиации и до 70% всех танков и САУ вермахта и частей СС.
Готовя войска к контрнаступлению, советское командование сосредоточило в московском регионе 40 батальонов войск НКВД СССР. Эти силы были рассчитаны на отражение возможной высадки крупного парашютного десанта противника (по примеру тех, что немцы выбрасывали в Голландии и на Крите в 1940–1941 годах). А также — в качестве последнего резерва в случае неудачного исхода битвы под Москвой. Бойцы с малиновыми петлицами также способствовали скорому пресечению поползновений к панике, что имели место быть среди гражданского населения в Москве осенью 1941-го.
На танках по сугробам
Сил и средств у противника было объективно больше, однако они растянулись по огромному пространству — и на участках будущих направлений ударов советских войск враг был заметно слабее.
Именно для того чтобы противник не смог перебрасывать немногочисленные оперативные резервы из тыла и других участков фронта, советское командование постаралось превзойти его в авиации. Штурмовики и бомбардировщики должны были работать по мехколоннам врага, разрушать транспортную инфраструктуру, закупоривая движение в ближнем и дальнем тылу. Для бесперебойных действий авиации подготовили сеть авиаскладов с трехнедельным запасом горючего.
Одним из союзников Красной армии в первые дни наступления стали снегопады и низкая облачность. Враг не ожидал воздействия с воздуха в такую погоду. Советская же сторона мобилизовала для ударов по противнику массу устаревших, но прекрасно подходящих для подобных метеоусловий самолетов — Р-5, Р-Z, немодернизированных У-2. Эта «москитная авиация», тихоходная, но способная действовать из-под низкой кромки сплошной облачности, оставалась неуловима для слишком скоростных вражеских истребителей. Зенитчики противника не успевали реагировать на действия то появляющихся, то уходящих в марево облаков краснозвездных самолетов. Для удобства действий была впервые налажена тактика эшелонированных налетов мелкими группами и одиночными экипажами.
Личный состав всей германской группировки (1 млн 705 тысяч человек) превышал контратакующих в полтора раза.
На руку нашему наступлению сыграло резкое похолодание в десятых числах декабря 1941 года: возник гололед, масса необутого в специализированные гусеницы и шины транспорта врага застряла. Для налетов на эти лакомые цели привлекли авиачасти ПВО Москвы и Московской области — врагу было явно не до налетов на столицу. Одним из слагаемых успеха стало введение в строй приличного количества новых моделей боевых самолетов (ЛаГГ-3, Яков разных модификаций, пикировщиков Пе-2). Их доля стала превалировать над устаревшими, составляя до 55 % от общего количества.
Наряду с летчиками, учитывая опыт первых заморозков и снегопадов, к контрнаступлению хорошо подготовились и танкисты. Танки Т-34-76 показали прекрасную проходимость по глубокому снегу: тот не забивался меж траками, как у немецких машин. Свободное перемещение по пересеченной заснеженной местности дополнялось перевозкой десанта на броне, что позволяло не оставлять бронетехнику без пехотного прикрытия.
Обилие снарядов и недостаток автоматов
Советская гаубичная артиллерия под Москвой впервые за войну получила большой запас артснарядов (по четыре – пять боекомплектов), позволявший ровнять вражескую оборону с землей без лимитов на выстрелы, что сыграет первостепенную роль в прорыве укрепрайонов врага.
Наши инженерные части наряду с пехотой получили санно-гужевой всепроходимый транспорт (в том числе собачьи упряжки и буксируемые лодки с острыми обводами корпуса для перевозки амуниции и раненых по сугробам, оврагам и кустам). А также длинные зимние щупы для поиска вражеских мин в снегу — их впоследствии десятилетиями будут звать «московские».
Орудий и минометов (почти 7700 единиц) в частях врага было вдвое больше, чем у Красной армии.
Противник же, например, не учел фактора сугробов — и немецкие противотанковые мины-«тарелки» Tellermine массово не срабатывали. Гусеницы советских танков наезжали на них, но боеприпас… лишь вдавливался в снег глубже и «не чувствовал цель», пропуская ее дальше.
Лишь к концу весны 1942 года финские союзники Германии, испытав мины-«тарелки» еще в войну 1939–1940 годов, научили немцев преодолевать эту трудность — класть под них диски-пеньки из распиленных бревен. Но было уже поздно: Т-34 с пехотой успешно проезжали по вражеским минным полям, с ходу врываясь в мелкие, неглубоко выкопанные из-за морозов окопы противника.
Вражеская пехота массово столкнулась с недостатком незамерзающей смазки для стрелкового оружия — и оно, особенно пулеметы MG-34 (самый массовый немецкий), часто заклинивало на морозе.
Нехватка зимней одежды и обуви, головных уборов накануне нашего контрнаступления вошло в притчу во языцех. Не хватало и портативных полевых печек наподобие советских «буржуек», способных быстро протапливать жилые помещения и помогать технике завестись.
Танков и САУ немцы имели 1175 единиц против 778 наших. И только в авиации враг уступал: советское наступление поддерживалось тысячей самолетов против 600 вражеских.
Хорошо одетая и обутая, обеспеченная лыжами пехота Красной армии имела один заметный недостаток — нехватку пистолетов-пулеметов. Наступательная фаза битвы под Москвой пришлась на производственную «пересменку». Большие запасы ППД-40 были потеряны в предыдущих боях, к тому же их производство сворачивалось, а ППШ-41 еще не произвели в нужных количествах.
К тому же оружие конструктора Шпагина имело ряд «детских болезней» (например, отсутствие взаимозаменяемости в автоматах магазинов боепитания барабанного типа), которые вскоре будут изжиты. Недостаток ППШ-41 отчасти заменяла высокая насыщенность пехоты самозарядными винтовками СВТ-40, аналогов которых у противника не будет до 1942 года. Контрнаступление стало дебютом массированного применения конницы и лыжных стрелковых отрядов, идеально подходящих для действия по бездорожью и пересеченной заснеженной местности.
В таких условиях 5 декабря махина советского контрнаступления обрушилась на плохо закрепившихся на своих позициях немецко-фашистских захватчиков.
