Похоже, Раэ и альвы научились друг друга понимать с без слов. Трое из них устроились на окне, а двое подлетели к двери и тихонько пристроились на дверном косяке, навострив уши. Никто не мог застать теперь Раэ врасплох, и он мог теперь тщательно изучить, что было на тех заветных лоскутах. Строки были вышиты белые на белом настолько мелкими стежками, что можно только вблизи разобрать, что на них написано. Раэ начал с самого мелкого. Сел на лавку, приготовился в любой миг сунуть лоскуты под подушку и заскользил взглядом по строчкам.
«Приказ первый, основной. Выйти из ведьминской Кнеи, использовав данные предписания. Приказ сопутствующий: изучить предписания на других платках. Приказ сопутствующий второй: собрать возможно большие сведения о ведьминской Кнее»…
Раэ едва не выронил лоскут от удивления. Хорош приказ – выйти из ведьминской Кнеи! Можно подумать, он тут по своей воле сидит или одним лишь приказом может быть изъят из замкнутого пространства! А то бы он сам так не ушел, коли смог… пришлось читать дальше:
«Категорически запрещено: подходить к личу и его захоронению, самовольно искать его филактерию, убивать ведьм, совершать суккубат»…
Вот те на! Оказывается, разведка уже осведомлена, что тут лежит лич. Еще и в Кнею проникнуть не может, выходить велит самому, а про лича знает. Откуда? Ах да! Раэ осенила догадка. Он вспомнил, что тогда сказал Ретеваро на берегу ручья Мурчин – Тево поймал Юлан, ту самую черноволосую ведьму, мейден Ретеваро! И устроил ей костер в три человеческий роста! А перед этим уж конечно выпытал у нее все, что мог. «Он уже встал на твой след, Мурчин», - припомнилась угроза Ретеваро, как сейчас прозвучала в ушах Раэ. Знают! Ищут!
Что ж, у Раэ хватает ума не подходить к личу, не искать филактерию, не убивать ведьм и уж в тем более не совершать суккубат! Да кто ж такой умный составлял эти указания? Зануда Рун, что ли? Ой как они помогут Раэ! Досада поднималась в нем при чтении этих строк.
«В случае совершения суккубата держать сугубый пост на хлебе и воде в течение сорока дней и уклоняться от повторного падения».
«Да не надо мне всего этого!» - рассердился Раэ, - ради этого мне и писать сюда не следовало».
«В случае обнаружения филактерии не верить в ее подлинность даже в случае ухудшения самочувствия в ее близости, не предпринимать опрометчивых решений».
«Да уж точно у Мурчин не подделка! – отмахнулся Раэ, - вон как лич вертится, как уж на сковородке, лишь бы избавиться от ведьмы!»
Ну точно Рун составлял эти дурацкие указания – все мимо дела! Раэ ощутил новый прилив раздражения от строк – «выйти из ведьминской Кнеи». Ну, Рун, с его траченными молью поручениями!
Раэ уже в раздражении взялся за второй лоскут и чуть не подпрыгнул от радости и потрясения одновременно. Он был испещрен формулами, а в центре был тот же чертежик, что и на зеркальце, что было приделано к четкам из белого оникса, четкам ведьмобойцы. С минуту, забывшись, он смотрел как ошалелый на эти формулы и указания, как создать четки и зеркальце… Раздался свист Сардера. Раэ вздрогнул. Оказывается альв, прижавший ушки к голове, негодуя, цвиркал на своих за то, что они, вместо того, чтобы наблюдать за окном и дверью, стали всматриваться в лицо Раэ. Затем серый альв смешно сдвинул бровки и цвиркнул на Раэ, так же негодуя: мол, не отвлекайся, читай.
Раэ не мог объяснить альву, что сходу не сможет запомнить все формулы и указания. Тут был целый раздел науки, который изучали нагобойцы и ведьмобойцы, но никак не охотники на колоссов. Сейчас он только судорожно хватал из лоскута то, что мог сходу постичь его разум. Выход из одного пространство в другое, оказывается, можно было найти по лучам света! Оказывается, луч света при переходе из одного замкнутого пространства в другое искривлялся! А деления не зеркальце помогали поймать этот луч света так, чтобы он проскальзывал по границе двух пространств, как разделительная черта. А еще – чтобы луч пронизал, искривившись, оба пространства и показывал путь из одного в другое! С помощью зеркальца и света можно было найти входы и выходы!
У Раэ задрожали от волнения руки, когда он откладывал этот лоскут. Ничего, он все это выучит назубок, он уже начинает понимать, как проходить из одного пространства в другое!
Третьим лоскутом… была карта! Да-да! Вышитая карта местности, вообще-то Раэ незнакомой. Реки, озера, овраги, логи, болота… Нет, он их всех не знал. Какие-то заброшенные тропы…
Но он узнал купеческий тракт, который вел в Аву, Мертвый город, подход к Цитадели. Они на карте были тоже.
Внизу были вышиты строки:
«Твое точное местоположение не известно. Ты его вычислишь сам, когда выберешься из Кнеи. Будь осторожен: Кнея может иметь несколько пространственных поясов защиты, выходы могут постоянно меняться. Храни тебя Бог».
С минуту Раэ сидел, прижав платки к груди. Вот теперь он понимал, что приказ выйти из Кнеи стал для него выполним. В свете этого и другие предписания на первом платке ему уже не казались глупыми. О чем могли, о том предупредили, что могли, то для него и сделали.
Раэ перевел взгляд на недавно зашитую ногу. Да уж, с такой ногой только и выбираться. Ходит-ковыляет. Хочешь - не хочешь, а придется дождаться полного заживания связок…
За окном альвы предупреждающе пискнули, Раэ поспешно сунул платки малышам, и те тотчас удрали с ними из окна в лес. Хлопнула дверь в гостиную, послышалось заявление врана:
-Я с тобой не р-разговар-риваю, Мурчин! Это подло – сажать фамилиар-ров в клетку!
Произносил он это уже второй раз, так что прозвучало внушительно и заученно. Раэ был уверен, что при этом вран отвернулся от ведьмы и раздулся, как шар из перьев.
-В клетку сажают плохих фамилиаров, - пропела Мурчин, - таких, какие мне никак не могут найти мою шишигу. Может, все-таки скажешь, где моя служанка?
-Знать не могу! Может, это твой Фер-ре ее съел!
-Люди не едят шишиг. Врушка! Мне думается, ты знаешь, где она…
-Не знаю!
-Знаешь.
-Не знаю!
-А знаешь., что до тебя в этой клетке тоже сидел плохой, очень плохой фамилиар? Он тоже очень, очень любил врать и отнекиваться.
Раэ услышал, как коготки Мурчин проскрипели по прутьям клетки.
-В конце концов это для него очень, очень плохо кончилось…
-Ты скор-рмила чер-рного кота Эне, - сказал вран, - я знаю. Он выпил кр-ровь и помог тебе.
-Ну да. Лича же надо поить кровью время от времени…Разумных существ жалко. Милых зверюшек тоже, а вот плохих фамилиаров…
-Эне не станет пить мою кр-ровь! - поспешно каркнул вран, - я его собственный фамилиар-р!
Он беспокойно захлопал крыльями.
-Ну как знать, как знать. Когда Эне встает голодным из гроба, ему все равно, чью кровь пить. Хоть матери родной. А ты всего лишь фамилиар.
-Я его единственный пр-реданнный др-руг!
-Н-ну… не знаю… У меня тоже был свой собственный фамилиар. Хорошенький черненький кролик. Очень миленький и смышленый. Мой единственный преданный друг. Так вот, твой Эне с этой мерзкой Рондой заставили меня же съесть моего же фамилиара. Живьем. Так, за пустую провинность. Хотя они бы мне его скормили даже без провинности. Оба те еще подонки. Сказали мне, что хорошо, что у меня такой фамилиар. А не жаба или змея. Хотя тогда была бы большая потеха. И весь ковен так веселился! Жаль, сучка Ронда умерла скорее своего фамилиара. Но ты… раз уж ты такой бесполезный… а Эне, вообще-то сделает все, что я сейчас его заставлю сделать… Если я ему велю, он будет есть очистки из помойного корыта…
-Мур-рчин, я разыщу тебе шишигу! – закаркал, заорал вран, - Я обыщу каждый куст! Каждый лист! Загляну под каждый камень! В каждое дупло!
«Вот в дупла тебе точно заглядывать не надо», - поежился Раэ.
-Как ты мне ее разыщешь, если ты уже сидишь в клетке?
-Выпусти меня, и я тебе ее найду!
-А чего раньше не находил?
-С ней что-то случилось, Мур-рчин! С ней что-то случилось!
-Да я уж теперь не сомневаюсь, что с ней что-то случилось, - усмехнулась Мурчин, - и список того, что ее могло заставить пропасть – очень, очень короткий!
"Что ты имеешь в виду?" - насторожился Раэ. Мурчин впустую таких намеков никогда не делала....
-Не уходи, не уходи, Мур-рчин! – заголосил вран.
-Не ори. Ты же пообещал со мной не разговаривать, верно? Вот и держи обещание, а то от твоего карканья голова болит!
-Не отдавай меня Эне! Я тебе про него правду скажу! Он хотел тебя отр-равить! Он Фер-ре на то подбивал!
-Больше никаких новостей?
И Раэ услышал шаги в коридоре у его двери. Сразу вскочил и стал делать вид, что роется в вещах.
-Ты все еще здесь? А чего ты не в купальне? Я думала, ты там уже распарился, расслабился, – удивилась Мурчин, отворив дверь его комнаты, словно миг назад не имела никакого разговора с враном. Тот надрывался в гостиной, хлопал крыльями голосил – а Мурчин как про него забыла. Впрочем, она вообще вела себя как ни в чем ни бывало - ни сцены в покоях, ни передачи когтя... Кажется, она даже была в приподнятом настроении.
-Твои сильфы так все прибрали, что ничего не могу найти! – недовольно буркнул Раэ, – где мои обмотки?
Мурчин мановением руки заткнула разоравшегося врана, даже не глядя.
-Твои кошмарные драные онучи? Выкинула.
-Как выкинула?
-Ну, может и не выкинула. Может, сильфы ими окна моют. Все-таки ветошью при нашем хозяйстве швыряться не стоит. Но и забивать ею голову тоже не стоит.
-А я в чем ходи? Это что еще за новость? Я босой, зато у тебя окна чистые?
-Я тебе закупила не только рубашки! Хватит лазить по комнате! Тебе вредно так долго находиться на ногах! Иди быстрее в купальню! Копается он еще… нет, ну ты действительно хочешь меня выводить из себя на ровном месте!.. Нет, ну что ты там еще возишься?
-Д я мочалку возьму!
-Я сейчас тебя прибью! Повешу на мочалке!
Мурчин поймала Раэ за ухо и вывела из комнаты.
-Нет, ну ты дождешься у меня!
Раэ вынужден был спускаться по ступенькам в купальню, где из ванной парил какой-то травяной отвар, безупречно-тошнотворной стопкой лежали белье и полотенца, вдоль бортика стояли какие-то загоглулистые флакончики и в изящных коробочках из кости дракона было сразу несколько видов мыл. Раэ подивился – он только раз в жизни побывал в общественных банях, куда их привели на торжественное открытие за то, что его угораздило как-то отличиться в учебе. Там было очень красиво, но с тем великолепием, в которое Мурчин превратила купальню, было не сравнить.
-Вот неужели без этих примочек и безделушек нельзя как следует помыться? – буркнул он, - мне б и тазика хватило…
-Я же говорю, что ты ничего не смыслишь в удобствах, - сказала ведьма. Раэ обернулся – она как само собой разумеющееся спускалась по ступенькам вниз.
-Ты кажется сказала, что я тут буду мыться один, - недовольно сказал Раэ.
-Ну да, а кого еще тут кроме тебя будут мыть? – усмехнулась ведьма.
-Ты… ты же час назад сказала, что хочешь, чтобы я к тебе сам пришел, а сама…
-А я много чего еще хочу, - сказала Мурчин, наслаждаясь его замешательством, - очень много всего и сразу! Хочу – и получаю!
Раэ растерянно смотрел, как ведьма спускается ступень за ступенью дальше. У нее еще не сошел румянец от той вспышки, которая произошла с ней в собственных покоях и заставила бежать, а в бирюзовом взгляде уже горел игривый лукавый огонь. Да у нее настроение меняется чаще, чем погода в ветреный день!
Ведьма по-девчачьи закусила губу и совершенно не стесняясь смотрела в глаза Раэ, как смотрит уличная девка в глаза прохожему… а он-то думал, что уж от этого будет защищен… Какая-то странная, предательская нега напала на него на этот раз под взглядом Мурчин. Что там Рун писал про суккубат?..
В это время надо потолком раздалось хлопанье вороньих крыльев. Ведьма и охотник разом обернулись на малое окно наверху, помянув врана. Но то была обычная почтовая ворона со свитком в клюве. Ведьма высмотрела своим острым глазом, что за печать на нем и выругалась:
-Ретеваро Югью! Пр-роклятье! Что ему опять от меня надо?
Продолжение следует. Ведьма и охотник. 71 глава.
