Гвардеец ГСВГ пил практически каждый день, похудел и почернел. Конечно, начальник стрельбища тащил службу, но как-то так, на автомате…
(часть 1 - https://dzen.ru/media/camrad/dembel-63b5853678bdbe0135bc249f)
Благо на полигоне дослуживали последние дни дембеля-осенники: старший оператор Виталий Басалаев, оператор первого направления Владимир Вовченко, оператор пятого направления Сергей Смолич, и повар Расим Алиев. Русский, украинец, белорус и азербайджанец...
Литовец Ромас Драугялисом после памятных всем событий дослуживал в Союзе и, скорее всего, был уже дома и кушал мамины пирожки.
Дембеля собрались без прапорщика и, пригласив на экстренное совещание свежеиспеченных Дедов Советской Армии, приняли волевое решение – нести службу до последних дней, даже не смотря на приказ Министра Обороны СССР товарища Язова. Это был зеркальный ответ за отношение начальника войскового стрельбища к личному составу.
За этот месяц полигон отработал как часы «Монтана, 7 мелодий» на руках у каждого дембеля. И на удивление командира полка не произошло ни одного сбоя стрельб по вине операторов полигонной команды. Жаль только, что Ромас отсутствовал на пилораме…
Октябрь подходил к концу, и в одно мерзопакостное саксонское утро, когда с утра зарядил мелкий дождь, прапорщик Кантемиров, с трудом побрившись из-за тремора рук, решил с бодуна сходить в полк, где тайком добрести до офицерского магазина и выпросить у знакомой продавщицы бутылку прохладного пива, которую тут же употребить на месте. После вчерашнего болела голова, а во рту словно «кошки насрали»…
И потом с захваченными с собой парой бутылок благородного напитка найти армейскую попутку и всё же добраться до места несения воинской службы. А там набрать аппетит на свежем воздухе, проветрить голову, изволить откушать, затем здоровый послеобеденный сон, аккуратная банька и вечером всё по новой…
Прошедший вечер молодой человек помнил смутно. В памяти осталась картинка художественного фильма « В зоне особого внимания». Этот фильм, наш ответ американцам на их "Рембо", телецентр гарнизона крутил постоянно, несколько раз в месяц. И как всегда, кто-то из армейских товарищей заходил, и кто-то выходил из комнаты. Финал вчерашнего вечера прапорщик не помнил…
Советский военнослужащий с постоянно пульсирующей в голове болью медленно брёл в лёгкой дымке утреннего тумана мимо клуба полка в направлении магазина, обходя стороною штаб. На свежем воздухе голова немного проветрилась и начала туго соображать.
Появились несколько умных мыслей: «Надо меньше пить…», и «На хрена я попёрся с утра в полк?». Прапорщик так глубоко задумался над своим моральным и физическим падением, что не заметил и прошёл мимо командира полка подполковника Болдырева и начальника штаба полка майора Ремез, полностью игнорируя отцов-командиров.
За что и был остановлен хорошо поставленным командным голосом:
– Прапорщик Кантемиров, хенде хох!
Лексикон нового командира полка начал пополнятся наречием земли пребывания: «хальт, хенде хох и нихт шиссен…», – которые указывали на прекрасное расположение духа старшего офицера.
Начальник стрельбища круто развернулся на автомате, надвинул на неуставную причёску фуражку и строевым шагом по булыжной мостовой приблизился к командиру. Из-за алкогольной интоксикации каждый шаг эхом отдавался в голове. Доложил о прибытии, стараясь не дышать в сторону офицеров.
Подполковник ухмыльнулся и спокойно так сообщил майору:
– Представляешь, приезжаю вчера ночью со Швепница (дивизионный полигон), прохожу мимо семейного общежития и слышу – поют. На первом этаже. И хорошо так поют. Душевно… Кантемиров, ты помнишь, что пел этой ночью?
– Никак нет, товарищ подполковник! Я спал.
– Не звезди боевому командиру, прапорщик, – продолжает комполка. – Дай, думаю, проверю, что это за хор мальчиков у нас прорезался. Стучусь в дверь, а она открыта… Захожу и вижу – трио прапорщиков: Кантемиров, Клейнос и Россиев. Сидят, обнявшись на диване, смотрят без звука фильм про десантников и поют «Подмосковные вечера».
Начальник штаба начинает потихоньку ржать. Командир полка говорит с невозмутимым видом:
– Майор, ты дальше слушай. Один Кантемиров оглянулся и рукой мне махнул. Заходи, мол, не стесняйся, командир полка… Чего, мол, в дверях застыл, как не свой… – Болдырев даже улыбнулся от ночных воспоминаний и перевёл взгляд на подчиненного. – А я не стал им мешать. Крупных залётов нет ни у одного исполнителя. Но, вот перед ними столик стоял, весь заставленный молочными бутылками и закуской. И какой сивушный запах висел в комнате! Что вы там пили, прапорщик?
Понятное дело, что начальник стрельбища попал конкретно. Майор был в полку человек новый, только из академии. С подполковником Кантемиров служил почти полгода. И прапорщик ни разу не подвёл командира части на различных проверках и итоговых стрельбах.
И потом, опять же, жёны старших офицеров остались очень даже довольными результатом натурального обмена наручных часов супругов и своих матрёшек на вещи и парфюмерию в Лейпциге.
Подчинённый поправил съехавшую набок фуражку, вздохнул и доложил честно:
– Пили ликёр из немецкого спирта.
– Вот про твои фокусы с немецким спиртом и молочными бутылками я уже наслышан. Прапорщик, ты хотя бы сам понимаешь, что подрываешь боеспособность части?
Терять нечего… Башка трещит… Советский военнослужащий поднял голову и ответил с некоторой обидой:
– Товарищ подполковник, ещё полгода назад наш полк проводил стрельбы каждый день на стрельбище Помсен. Днём и ночью. Мы не успевали мишени колотить. А сейчас от силы два раза в неделю. Один раз – день, один раз – ночь. Это я о боеспособности полка говорю.
Командир гвардейской мотострелковой части тяжело вздохнул в ответ, задумчиво посмотрел на начальника штаба и перевёл взгляд на начальника стрельбища.
– Хотя бы ты, прапорщик, не сыпал мне соль на рану. Закрывай свою лавочку. Это приказ!
– Есть закрыть лавочку.
И гвардии прапорщик Кантемиров выполнил приказ. Потому что уважал своего командира полка. Да и сам уже устал. Надоело! Это как у классика: «Бросил пить, потому что устал …»
Ни офицеры, ни рядом стоящий прапорщик, конечно же, не могли знать, что совсем скоро великая страна развалится, затем последует отмена монополии государства на торговлю спиртных напитков, и борьба с пьянством уйдёт в никуда вместе с первым и последним президентом СССР…
Прапорщик Кантемиров, комсомолец, спортсмен и, в общем-то, неплохой человек, решил взяться за ум. Даже вспомнил о спортзале, но, трезво оценив своё физическое состояние подорванное «молочным» ликёром, решил повременить и пока просто просвежиться и набраться сил на танцах в ГДО (гарнизонный дом офицеров).
В танцевальном зале к молодому человеку подбежали знакомые немочки и принялись с тайным желанием спрашивать, куда пропал симпатичный русский. Многие уже знали об окончательном разрыве молодого прапорщика с генеральской дочерью. Сам виноват, разболтал по пьяни…
Тут подошёл знакомый вольняга с кочегарки ГДО по имени Игорь, отозвал в сторону, немного пожурил за долгое отсутствие, сделал очередной заказ на джинсы и электронные часы, а затем с хитрой улыбкой вдруг объявил:
– Тимур, а с тебя стакан!
Только одно напоминание о водке тут же вызвало лёгкий приступ тошноты.
Кантемиров сглотнул слюну и сухо спросил:
– Игорёк, с какого хрена?
Вольняга взглянул на побледневшее лицо собеседника, всё понял и принялся объяснять:
– Ты же с Копейска?
– Ну.
– Мы тебе земляка нашли. Пойдём в буфет, там все наши за одним столом сидят…
Земляк с одного города – это святое. Тут и стакана не жалко… Кочегар подвёл прапорщика к большой компании вольнонаёмных служащих с госпиталя, среди которых, в центре большого стола сидел высокий сухощавый немец, годивший всем в отцы, а то и в деды. Примерно лет под семьдесят, в тёмном пиджаке на серую рубашку.
Прапорщик сразу подумал, что старик будет из служивых и наверняка бывший военнопленный. Слишком уж прямо сидел, как будто жердь проглотил, и уверенно разливал «Столичную» по рюмкам собеседников.
Игорь улыбнулся немцу и сказал:
– Питер, с тебя стакан. Я тебе земляка нашёл с Копейска.
Старик отвлёкся от увлекательного занятия и, подняв голову, посмотрел на прибывших жёстким взглядом из-под кустистых бровей. Затем закончил разливать водку и на вполне сносном русском задал Тимуру наводящий вопрос:
– Ты, с какой шахты?
Кантемиров и так соображал туго, а сейчас, вконец охреневший от вопроса, глупо уставился на старика и посмотрел на рядом сидящих вольняг. Те сразу заржали, а Виктор ещё раз напомнил про стакан. Немец молча ждал ответа, с лёгкой усмешкой рассматривая молодого русского. Парень с Южного Урала рассердился на себя и сухо ответил:
– С сорок седьмой.
– А я с сорок четвертой, – гордо заявил немец чисто по-русски и, вытащив из внутреннего кармана пачку сотенных купюр, выдернул одну и подозвал проходящую мимо работницу общественного питания: – Катюша, сделай, пожалуйста, нам ещё одну бутылку «Столичной».
– Я сегодня не смогу пить…, – заявил Тимур и посмотрел на знакомую официантку.
Екатерина, жена одного из прапорщиков танкового полка, знала о случившейся трагедии в гарнизоне и сразу предложила:
– Я вам чаю принесу.
– Покрепче и с лимоном, – добавил старик, хлопнув рюмашку и вставая со стола, протянул руку земляку: – Питер.
– Тимур.
– Татарин?
– Да.
– Тогда пойдём, земляк, чай пить за другой стол…
(продолжение - https://dzen.ru/media/camrad/dembel-10-63c6629f485a3e425fe0e8d3)
P.S. Вместе с блогом «Майоръ Гусаров» (Илья Анатольевич Гусаров) продолжаем Акцию №9: https://dzen.ru/id/6112189c87e0cd1ee4ce0725
