Мы с Неличкой в день нашей свадьбы в апреле были уже на пятом последнем курсе радиофака. В университете полагалось после 5 курса вместо экзаменационной сессии сдавать госэкзамены за весь университет, и этим завершать учебу. Для радиофака был принят иной порядок. Вместо госэкзамена у нас была дипломная работа, на которую отводился целый семестр. Далее отводилось время на написание диплома и на его защиту, которая приравнивалась к госэкзамену. Для нас с Неличкой экзаменов больше нет. Есть дипломная работа, ее написание и защита.
После первой брачной ночи мы впервые идем вместе с Неличкой в университет. Хотя мы в одной группе, а идем не в одно место. Она идет на лекцию, а я иду в научную лабораторию выполнять научную работу. Меня перевели на индивидуальный план, включающий научную работу.
Научную деятельность я начал в лаборатории ГИФТИ. Тогда меня освободили от всех занятий, и посадили в лабораторию ГИФТИ, которая находилась тогда в помещениях радиофака. Формально этой лабораторией руководил профессор Г.С. Горелик, а фактически командовал и распоряжался ей его аспирант Всеволод Сергеевич Троицкий. Под его руководством я и выполнил свою первую научную работу, результатом которой явилась стабилизация частоты RC генератора сверхнизкой частоты колебаний. Всеволод Сергеевич чрезвычайно высоко оценил мою работу, но нам вместе с ним работать так никогда в дальнейшем и не пришлось. Мы часто общались, разговаривали, стремились объединить наши усилия, но этого так и не получилось.
Для выполнения дипломной работы меня проф. Г.С. Горелик перекинул к другому шефу Израилю Лазаревичу Берштейну (ИЛ), под руководством которого я выполнял дипломную работу. Стиль работы со мной у ИЛ значительно отличался от стиля руководства В.С. Троицкого, который, поставив передо мной задачу, предоставил мне полную свободу при ее решении.
На работу с ИЛ я должен был приходить утром раньше ИЛ, и включать паяльник. Дальше я должен был просто смотреть, что делает этим паяльником мой шеф. Отвлечься нельзя, а понять, что делает шеф тоже иногда бывает нельзя, так как он не поясняет своих действий, но следить за этим надо непрерывно. На семинары А.А. Андронова, на которых ИЛ докладывал результаты работы, он меня ни разу не приглашал. Но все то, что говорилось там я мог угадывать по тому ворчанию, которым ИЛ сопровождал свою работу паяльником.
Ему очень не нравились вопросы и замечания А.А. Андронова, и работая паяльником, он, бормоча себе под нос, пытался найти на них достойный ответ. Цель исследования была определить так называемую естественную ширину спектральной линии лампового генератора. Естественная ширина определялась как такая ширина, которая уже не может быть уменьшена ничем, никакими мерами и приемами, исключая только уменьшение заряда электрона, конечная величина заряда которого приводит к дробовому эффекту, расширяющему спектр генератора. Работа исключительно экспериментальная, и невероятно сложная. Сложность решаемой задачи состояла в том, что предельную ширину спектральной линии лампового генератора надо было определить на опыте с обычным ламповым генератором, спектр которого чрезвычайно сильно изменяется под действием всех видов шумов и помех, которые только существуют в природе.
Для того, чтобы реально осуществить этот кажущийся невозможным опыт, ИЛ придумал специальный метод измерения. Я не собираюсь описывать этот метод, хотя я, несмотря на то, что это было еще в 1949 г., его помню и могу описать все вплоть до самых мельчайших подробностей. Моя дипломная работа, которую я обдумывал, держа наготове паяльник для шефа, была посвящена весьма основательному совершенствованию метода, использованного ИЛ.
Сейчас я понимаю, что результатов этого диплома вполне бы хватило на диссертацию, так как я сделал расчеты и ухитрился даже поставить опыт, подтверждающий эффективность моего усовершенствования. Это мое усовершенствование метода ИЛ использовал позже, когда он тем же методом, но уже без моего участия, решал другую задачу (опыт Саньяка на радиоволнах). Публикуя результаты этой работы, ИЛ выразил мне благодарность, хотя я в этом опыте не принимал никакого участия. Как я догадываюсь, ИЛ благодарил меня за то усовершенствование метода, которое я предложил в своей дипломной работе, а он им воспользовался в своем следующем исследовании. Это и мне потом пригодилось, так как ИЛ поверил в меня!
Дипломными работами моей супруги и ее подруги Шурочки Коган руководил ученик Г.С. Горелика сотрудник ГИФТИ А.А. Грачев. Он был болен туберкулезом, а местком добыл для него путевку в санаторий для лечения. Он уехал лечиться, оставив девушек бе руководства. Пришлось взять руководство этими дипломами мне на себя. Г.С. Горелик знал об этом, поэтому никого не назначил заменять Грачева, считая, что я справлюсь с руководством дипломами девушек. Я был знаком с работами А.А. Грачева и мне было ясно, что должны были получить девушки в результате работы.
Диплом для своей супруги полностью выполнил я, так как она в этот период родила сына. Защищала Неличка свой диплом уже сама, хотя сын был еще грудной.
Во время учебы на радиофаке был еще один забавный эпизод.
На индивидуальный план меня перевели не одного. Вместе со мной на индивидуальный план перевели А.Н. Малахова. При этом нам дали на двоих одно задание. В это время Г.С. Горелик и В.С. Троицкий готовились к тому, чтобы заняться радиоастрономией. Тогда только что стало известно, что звезды и планеты излучают не только свет, а и радиоволны и что излучение радиоволн ничуть не похоже на картину световых волн, что существует своя независимая радиоастрономия. Тогда это только еще обсуждалось, и нам с А.А. Малаховым поручили принять радиоизлучение Солнца на частоте нескольких мегагерц. Солнце – это очень мощный радиоисточник. Поэтому считалось что мы легко справимся с таким интересным заданием.
Я по своему военному опыту знал, как устроены антенны мегагерцового диапазона. Мы с Малаховым содрали со стен электро проводку, которая была там, по нашему мнению, лишняя, и полезли на крышу. Приготовили антенны. Подключили их по всем правилам радиотехники и готовились к приему радиоизлучения Солнца.
Но радиоизлучения Солнца мы не приняли. Не потому что его нет и не потому, что оно слабое. А потому, что нам мешала помеха на частоте 50 Гц и 100 Гц. Помеха была очень сильная. Так что мы приняли радио излучение университета, а не Солнца.
Я придумал, как нам избавиться от помехи, но для этого нам нужна помощь. Я пошел искать Г.С. Горелика. Увидел его, беседующего с В.С. Троицким. Подошел к ним. Стою, жду, когда на меня обратят внимание. Обратили оба. Я им рассказал свой план избавления от помехи.
Оба уставились на меня во все глаза, а на их лицах была выражена крайняя степень удивления.
Г.С. Горелик произнес: «Это же Дико! Это же Дико!» Как я узнал, Дике это Дайк. И оба обсуждали только что прочитанную ими статью этого Дайка, которая сулила кардинальный переворот в радиоастрономии путем избавления от помех. Способ, который предлагал Дайк полностью совпадал с тем, который им рассказал я. Их это до крайности удивило. А мне послужило рекламой моей догадливости.
Всеволод Сергеевич тут же отменил наше Солнце и меня и Малахова определил в свою лабораторию для научной работы.
КОНЕЦ
Предыдущие серии:
#наука #радиофизика #историиизжизни
