«Дарвиново учение ложное в самых основах его». © Н.Я. Данилевский [35, стр. 82]
«Дарвинизм противоречит Библии, но он представляет собой не науку, а лишь мнение учёных, противоречащее научно установленным фактам». © Святитель Лука (Войно-Ясенецкий) [69, стр. 44]
Глава 1. «Знамение пререкаемо»
Чарльз Дарвин (Charles Darwin) воспринимается большинством современных людей как учёный-натуралист, который совершил переворот в естествознании. Многие, по наивности, со школьной скамьи убеждены в том, будто он «объяснил» происхождение всех растительных и животных видов, включая человека (Homo Sapiens). Дарвиновская «теория биологической эволюции» изложена в двух его главных трактатах: «О происхождении видов путём естественного отбора, или сохранение благоприятствуемых пород в борьбе за жизнь» [38] 1859 г. и «Происхождение человека и половой отбор» [40] 1871 г., а также в ряде других работ.
Как только это революционное учение было обнародовано, о нём немедленно заговорила мiровая общественность. Книги Дарвина ещё при жизни автора были переведены на многие языки (включая русский) и раскупались огромными тиражами. Суждение о дарвинизме высказывали не только учёные-естествоиспытатели, но также философы, социально-политические деятели и богословы. Редкий случай: термин «дарвинизм» сразу вошёл в обиход с подачи современников автора – его английского конкурента Альфреда Уоллеса (Alfred Wallace) и русского естествоиспытателя Николая Яковлевича Данилевского.
Отметим, что однозначного признания теории как «объективной» и «научно доказанной» не было никогда. Для получения подобного статуса в самой «теории» просто не хватает содержательных аргументов. Это признавал и сам Дарвин. В предисловии к своему трактату он написал: «Я очень хорошо осознаю, что нет почти ни одного положения в этой книге по отношению к которому нельзя было бы предъявить фактов, приводящих, по-видимому, к заключениям, противоположным моим». [39, стр. 22]
Этим «закон эволюции» Дарвина отличается не только от всех законов физических, но и от биологических – таких, как открытия его современников Луи Пастера и Грегора Менделя.
История науки знает немало выдающихся озарений – обнаружение гелиоцентризма Николаем Коперником, формулирование законов механики Галилео Галилеем и Исааком Ньютоном, описание явления электромагнетизма уравнениями Джеймса Максвелла, разработка статистической термодинамики Людвигом Больцманом, создание общей теории относительности Анри Пуанкаре и Альбертом Эйнштейном... Ни один здравомыслящий человек не станет отрицать справедливость этих доказанных физических закономерностей. До тех пор, пока в опровержение подобных законов не будут предъявлены соответствующие тщательно проверенные опытные данные, они считаются неоспоримыми.
Принципиально иная картина наблюдается в отношении к дарвинизму: в его основании не содержится ни одного объективного факта, который бы бесспорно свидетельствовал об истинности высказанной гипотезы. При этом существует немало доводов против безоговорочного принятия эволюционной гипотезы. Несмотря на это, про некоторые рассмотренные им примеры Дарвин писал: «(Они) столько ясно указывают, что бесчисленные виды, роды и семейства, населяющие земной шар, произошли каждый <...> от общих предков и затем модифицированы в процессе наследования, что я без колебаний принял бы этот взгляд, если бы даже он не был подкреплён другими фактами или аргументами». [26, стр. 87–88]
Вероятно, по этой причине затруднительно назвать другую научную концепцию, которая возбуждала бы такой ажиотаж за пределами университетских кафедр и вызывала бы столь бурные, полтора столетия не прекращающиеся идеологические распри, как «теория эволюции». Эмоциональный накал дискуссии в XIX веке сразу достиг высочайшего градуса, причём обнаружились полярные взаимоисключающие мнения. После публикации книг Дарвина началась полемика, оформившаяся впоследствии как известное противостояние «эволюционистов» и «креационистов». Эти споры не утихают и по сей день.
Сам факт наличия такой непримиримой полемики свидетельствует о том, что вопрос об отношении к эволюционизму не вписывается в формат обычного научного диспута. Как сторонников, так и противников дарвинизма можно найти и среди солидных учёных, и среди видных богословов.
Неоднозначность признания «теории» эволюции в обществе подтверждается обилием сатирических изображений на тему дарвиновского учения. Подобные карикатуры впервые стали появляться в XIX веке и продолжают вдохновлять творчество современных художников.
Если говорить о мiровой известности, то Дарвин, безусловно, попал в список наиболее прославленных имён. В честь него названы музеи, университеты, улицы и даже город – столица Австралийского штата (Северной территории). На новом здании Ленинской библиотеки в Москве его бронзовый барельеф красуется в ряду великих учёных между М.В. Ломоносовым и Д.И. Менделеевым. При этом само учение Ч. Дарвина продолжает оставаться «предметом пререканий» (по-славянски: знамение пререкаемо – Лк. 2:34).
Выдающийся русский мыслитель Н.Я. Данилевский отмечал: «Ясно, какой первостепенной важности вопрос о том, прав Дарвин или нет, не для зоологов и ботаников только, но для всякого мало-мальски мыслящего человека. Важность его такова, что я твёрдо убеждён, что нет другого вопроса, который равнялся бы ему по важности, ни в области нашего знания и ни в одной области практической жизни. Ведь это, в самом деле, вопрос „быть или не быть”, в самом полном, в самом широком смысле». [35, стр. 58]
Мы постараемся отделять встречающиеся отзывы о Дарвине как о человеке, с одной стороны, от оценок его учения, именуемого дарвинизмом, с другой стороны. Итак, вдохновившись словом «православного эволюциониста» митрополита Ярославского Иоанна (Вендланда), «остановимся на великом имени Чарльза Роберта Дарвина (1809–1882), прах которого покоится в Вестминстерском аббатстве рядом с останками И. Ньютона и Ч. Диккенса». [48, стр. 53]
Глава 2. К портрету основоположника эволюционного учения
1. Был ли Чарльз Дарвин христианином?
Весьма неоднозначно оценивается биографами и специалистами по истории науки вера самого Дарвина.
Известны такие его признания: «Я абсолютно не имел в виду писать в атеистическом духе». [107, стр. 78] «В самые крайние моменты колебаний я никогда не был атеистом в том смысле, чтобы отрицать существование Бога». [там же]
Некоторые христиане на основании подобных утверждений не перестают восхищаться мнимым «благочестием» Дарвина. К примеру, русский религиозный философ-эмигрант Владимир Николаевич Ильин (не путать с Иваном Александровичем Ильиным!) писал, будто Чарльз Дарвин даже «сам был священником и верующим человеком». [47, стр. 150]
Профессор Николай Николаевич Фиолетов составил целую апологию дарвинизма: «Какие биологические выводы Дарвина... могут встать в противоречие с истинами христианского вероучения? Сама идея эволюции, развития видов не может рассматриваться как противоречащая христианскому учению о творении мiра». [108, стр. 87]
В одном православном календаре приводится умилительная легенда, согласно которой Дарвина спросили:
– Где искать первое звено в цепи эволюции?
На это из уст натуралиста, якобы, прозвучал следующий истинно «христианский» ответ:
– Оно приковано к престолу Божию. [53]
Подобные мифологические истории создают Дарвину ореол величия, однако ради объективности не следует закрывать глаза и на другие, весьма обоснованные суждения.
Так, митрополит Иоанн (Вендланд) определил веру Дарвина, как «деизм, то есть такое религиозное убеждение, когда верят во всесовершенного Бога, один раз создавшего мiр с его законами, по которым этот мiр развивается уже самостоятельно, не требуя Божественного вмешательства». [48, стр. 67] Этот «Бог» не является ни Промыслителем, ни Искупителем. Молиться такому «Богу» – дело бессмысленное.
Современник Дарвина, кембриджский профессор геологии, англиканский священник Адам Седжвик (Adam Sedgwick) через год после публикации «Происхождения видов...» вынес суждение более резкое: «С первого до последнего слова это искусно состряпанное блюдо из отъявленного материализма ... Зачем это было сделано? Уверен, что с единственной целью: сделать нас независимыми от Создателя». [129, стр. 139]
Иной соотечественник Дарвина, известный антрополог- эволюционист Артур Кейт (Arthur Keith) высказался созвучно: «Я сомневаюсь, можно ли в каком-либо смысле рассматривать Дарвина (к концу жизни) как религиозного человека». [152]
Такого же мнения об атеистических убеждениях Дарвина придерживались специалисты советской школы. [85] Первый переводчик его автобиографии С.Л. Соболь считал бесспорным, что Дарвин решительно отбросил свой деизм и пришёл к полному отрицанию какого бы то ни было бога и загробной жизни, хотя и предпочитал называть себя «агностиком». [36, стр. 25] Другой автор утверждал, что «несмотря на известные колебания и нерешительность в высказываниях о религии, Дарвин всё же был атеистом». [34]
В специальном исследовании «Религиозные взгляды Ч. Дарвина» после обзора многих высказываний сделано однозначное заключение «о деизме английского учёного в начале его учёной карьеры и в конечном итоге потере Ч. Дарвином веры». [22] С этим выводом мы готовы вполне согласиться.
Один из ведущих эволюционистов Эрнст Майр (Ernst Mayr) сообщил следующие биографические сведения о Дарвине: «Очевидно, Дарвин утратил веру в 1836–39 годах, ещё ранее, чем прочитал Мальтуса. Чтобы не оскорблять чувства друзей и жены, Дарвин часто писал свои статьи деистическим языком, но в записках того же времени не скрывал, что стал «материалистом» – что более или менее равнялось атеизму». [73, стр. 102].
Креационист Генри Моррис (Henry Morris) также считал, что «Дарвин в своих многочисленных записках... оказывается, предстаёт атеистом ещё за 20 лет до публикации «Происхождение видов путём естественного отбора». Многие современные апологеты Дарвина подчёркивали, что в его книге допускается возможность сотворения первой живой клетки, но это, очевидно, было сделано лишь для того, чтобы не обидеть жену-христианку и друзей». [там же]
Последний мотив был для Дарвина весьма весомым. В 1839 году он обвенчался с Эммой Вурвард, благочестивой и набожной христианкой. Волей-неволей молодой муж должен был учитывать мнение своей супруги. По свидетельству Генриэтты, дочери Чарльза и Эммы, мать «в первые годы замужества очень страдала от сознания того, что мой отец не разделял её веры». [45, стр. 214]
Таким образом, христианская фразеология была использована Дарвином в изрядной степени «под воздействием и «ради» верующей супруги.
Однако соображения «этические» (чтобы «не обидеть жену- христианку») оказались не способны преодолеть проблему гносеологическую – кто есть Бог: творец лишь «первой живой клетки» или Творец «всего видимого и невидимого»? Похоже, что правильнее говорить не о сознательном исповедании Дарвином веры в Бога Творца («творца» этой первой клетки!), но, скорее, о затруднительности для натуралиста объяснить иначе появление на земле живых организмов. Другими словами, автор прибегает к аргументации типа: «А Бог его знает!..» При этом упоминание имени Божьего, в нарушение третьей заповеди Декалога (Исх. 20:7; Втор. 5:11), производится всуе.
Говоря о вере Дарвина, следует не пропустить и те выражения явно антихристианского содержания, которые изредка встречаются в его обращениях к близким друзьям.
Так, в письме Джозефу Хукеру (Joseph Hooker), датированным 13 июля 1856 года, Дарвин пишет: «Какую книгу мог бы написать какой-нибудь служитель дьявола о неискусной, беспорядочной, нечёткой, коварной и ужасающе жестокой работе природы!». [37, стр. 65]
В письме своему зятю и соратнику Томасу Гексли (Thomas Henry Huxley), датированным 16 декабря 1859 года, он заявляет: «...Мой добрый и замечательный посредник для проповеди пагубных ересей (damnable heresies)!». [21, стр. 91].
Ему же 8 августа 1860 года: «…Мой добрый и любезный доверенный по распространению евангелия, т.е. евангелия дьявола...». [37, стр. 133]
Не всякий естествоиспытатель согласится сравнивать себя со «служителем дьявола», а свой трактат по биологии – с «проповедью пагубных ересей» и «евангелием дьявола». Даже если в приведённых словах кто-то пожелает увидеть лишь «шутку» или «гиперболу», всё равно ясно, что откровенная духовная оценка эволюционного учения в узком кругу единомышленников была несколько иной, чем перед широкой читательской публикой.
Добавим к сказанному свидетельство рьяного атеиста Ричарда Докинза, именующего себя «ротвейлером Дарвина». В книге «Капеллан дьявола» («А devil's Chaplain» [132]) он признаётся, что хотел бы подражать лучшему другу Дарвина – Томасу Гексли, который за чрезвычайную ненависть к христианству и, в частности, к библейскому учению о Сотворении мiра заслужил от современников прозвище «бульдог Дарвина» и прозвище «апостол дьявола» от самого Дарвина. [37, стр. 133]
Как говорится, комментарии излишни.
После этого можно спорить о том, как точнее назвать позицию Дарвина: деизмом, агностицизмом или атеизмом? Нет никакого сомнения лишь в том, что его мiровоззрение было основано не на Библии и чуждо традиционному христианскому учению о Сотворении. Конечно, под христианством, особенно в последние годы, трудно понимать единое вероисповедание. Но в XIX веке доктрины католицизма, протестантизма (англиканства) и, разумеется, Православия, безусловно, имели общим вероучительным положением то, что Бог почитается Творцом всего живого на нашей планете – а вовсе не какой-то «одной клетки» или «нескольких первых видов». Христиане веруют в Бога, сотворшаго небо и землю, море и вся, яже в них. (Пс. 145:6)
Полным контрастом этому являются афористические высказывания ведущего дарвиниста ХХ столетия Джулиана Хаксли (Julian Huxley): «Либо Дарвин, либо Бог!» или «Мы больше не нуждаемся в помощи теологического откровения или абсолютной метафизики, для нашего философского видения нам достаточно Фрейда и Дарвина». [55, стр. 186]
Ли Стробел, автор замечательной книги «Создатель под следствием», написал: «Если у вас есть „Происхождение видов”, то Библия вам не нужна». [95, стр. 23] Он приводит афористический вывод из журнала «Тайм» (Time): «Чарльз Дарвин, по его словам, не хотел убивать Бога. Но убил». [там же, стр. 22]
2. «Эволюция» взглядов Чарльза Дарвина
В 1879 году в письме Джону Фордайсу Дарвин признавался: «Каковы могут быть мои собственные взгляды – это вопрос, не имеющий значения ни для кого, кроме меня самого. Но, поскольку Вы спрашиваете, я могу высказать, что моё суждение часто колеблется... Я думаю, что вообще (и чем я делаюсь старее, тем больше и больше), но не всегда было бы наиболее правильным называть мой образ мышления агностическим (agnostic)». [37, стр. 363]
В ином месте он подтверждал: «Таинственный вопрос о начале всех начал для нас неразрешим, я со своей стороны должен удовлетвориться скромным уделом агностика». [107, стр. 78]
Итак, Дарвин неоднократно называл себя «агностиком». Но в становлении мiровоззрения сознание самого эволюциониста претерпело определённую «эволюцию». Чарльз родился в старой доброй Англии – христианской (как принято считать) стране, где строгое «пуританское» благочестие воспринималось как общепринятая норма. Правда, по собственному признанию, при этом и сам он, и большинство его близких были неверующими: «Вряд ли я в состоянии понять, каким образом кто бы то ни было мог бы желать, чтобы христианское учение оказалось истинным; ибо если оно таково, то незамысловатый текст Евангелия показывает, по-видимому, что люди неверующие – а в их число надо было бы включить моего отца, моего брата и почти всех моих лучших друзей – понесут вечное наказание. Отвратительное учение!». [36, стр. 27] Сказано предельно откровенно.
Верная жена Эмма, одна из немногих искренних христиан в близком окружении Дарвина, так отреагировала на эти строки: «Мне было бы неприятно, если бы этот отрывок был опубликован». [45, стр. 215] Но и она оказалась не в силах повлиять на убеждения своего супруга.
Антихристианские идеи Чарльз Дарвин впервые почерпнул ещё в детстве из семейного источника.
Носителем эволюционистского духа был его дед, Эразм Дарвин (1731–1802) – один из лидеров масонского ордена иллюминатов, имевший высокий градус посвящения. Отрицая библейского Бога Творца, члены тайной ложи занимались, конечно, больше вопросами социального прогресса и «духовной эволюции» человечества, а не ботаникой и зоологией. Однако сам Эразм Дарвин «опережал» свой век, уча также об эволюции животного мiра под непосредственным воздействием факторов внешней среды. Он настаивал на особом значении перехода человека в вертикальное положение и считал поэтапным формирование членораздельной речи. В трактате «Зоономия, или законы органической жизни» им высказаны идеи о происхождении одних родов от других, позднее повторённые его внуком. Сам этот трактат в 1794 году был внесён папой римским в список запрещённых книг. [81, стр. 198]
Отец Чарльза, Роберт Дарвин был практикующим врачом и любителем-натуралистом. Знакомя своих учеников с анатомией человека, он вскрывал тела казнённых преступников, чем чрезвычайно шокировал многих. Он занимал должность мастера в масонской ложе. Таким образом, Чарльз Дарвин происходил из потомственного масонского рода. [36, стр. 48] Числился ли он сам в ложе, сказать затруднительно. В дневнике признаний на эту тему не встречается.
Роберт посещал еретическую церковь унитариев [там же], учение которых заключается, в частности, в отрицании догматов о Святой Троице, Сотворении, грехопадении, Искуплении. К этой же секте принадлежала и его супруга Сьюзанн, урожденная Веджвуд, мать Чарльза, с детства приобщённая к унитарианской вере своими родителями.
Такой была духовная среда в семье будущего естествоиспытателя.
В юношеские годы Дарвин подпал под влияние распространённой в то время в Англии идеи разумного замысла архидиакона Уильяма Пейли (William Paley).Согласно этому деистическому взгляду, устройство вселенной свидетельствует о её Разумном Создателе так же, как устройство часового механизма указывает на то, что он создан разумным механиком-часовщиком. Дарвин вспоминал: «Пожалуй, ни одной книгой я не восхищался так сильно, как „Естественной теологией” Пейли. Вплоть до недавнего времени я мог пересказать её наизусть». [31, стр. 280]
Однако такое благоговейное отношение к Творцу, как позволяют судить дневниковые записи, сохранялось у Дарвина недолго: «Старинное доказательство (существования Бога) на основании наличия в природе преднамеренного плана, как оно изложено у Пейли, доказательство, которое казалось мне столь убедительным в прежнее время, ныне, после того, как был открыт закон естественного отбора, оказалось несостоятельным». [36, стр. 100]
Отметим, что именно открытие «закона естественного отбора» привело автора к признанию несостоятельности веры в Бога Творца. Во всяком случае, в этом был убеждён он сам.
Отношение к Богу определило и отношение Дарвина к церкви. Так, в юности, пока он ещё был увлечён идеей о существовании Разумного Творца, у Чарльза даже возникло мимолётное желание посвятить свою жизнь священническому служению. Правда, впоследствии он признавался: «Я не мог без колебаний заявить, что верю во все догматы англиканской церкви; впрочем, с другой стороны, мысль стать сельским священником нравилась мне...». [36, стр. 73]
С таким настроением он поступил в 1827 году в колледж Христа в Кембридже, который окончил в 1831 году с дипломом бакалавра богословия. Годы учёбы в семинарии не укрепили Дарвина в христианском благочестии. Он всё больше терял веру в Бога как в Премудрого Творца. В итоге у него напрочь исчезло стремление к духовной карьере: «Если вспоминать, как свирепо нападали на меня представители церкви, кажется забавным, что когда-то и я сам имел намерение стать священником». [36, стр. 73]
Вместо служения Божьему алтарю с 1831 по 1836 годы Дарвин совершил своё знаменитое кругосветное путешествие на корабле «Бигль». За это время он окончательно отстранился от богословских вопросов и утвердился в духе безбожной натурфилософии. Дарвин собирал коллекции и с увлечением штудировал труд эволюциониста Чарльза Лайеля (Charles Lyell) «Основы геологии» (1830 г.), в котором автор обосновывал длительность геологических эпох на основании предложенного им анти-библейского «принципа актуализма».
Богословская ошибка в таком подходе очевидна. Принцип актуализма распространяет наблюдаемые законы природы на эпохи «прежде появления человека». Но, согласно Библии , до Адама на Земле не было тления и смерти. Следовательно, законы во вселенной были качественно иными. Трудно представить, чтобы в райском мiре имел место естественный отбор и действовал бы закон борьбы за существование. И уж заведомо нельзя выводить эволюционное происхождение Адама первозданного от животных, находящихся в падшем (после-адамовом) состоянии, когда повсеместно царят хищничество и плотоядение.
Также большое значение на формирование мiровоззрения Дарвина оказал трактат английского священника Томаса Мальтуса (Thomas Maltus) «Опыт о законе народонаселения» (1798 г.), в котором анализировались естественно-демографические проблемы. В этом труде Мальтус утверждал, что в будущем человечество столкнётся с проблемой нехватки продовольствия, вызванной перенаселением. Производство товаров потребления может расти в арифметической прогрессии, рост же населения, удваивающегося каждые 25 лет – в геометрической.
Мальтус проповедовал чудовищные принципы, которые легли в основу будущего социал-дарвинизма: «Мы должны быть последовательными и способствовать действиям природы, вызывающим смертность; и если нас пугают слишком частые повторения голода в его ужасных формах, то мы должны усердно поощрять другие разрушительные силы природы, которые сами вызываем к жизни. Вместо того, чтобы проповедовать среди бедняков необходимость соблюдения чистоты, мы должны поощрять как раз обратные привычки. Надо делать в городах более узкие улицы, перенаселять дома и способствовать повторению эпидемий чумы. Необходимо строить деревни близ непроточных водоёмов и особенно способствовать заселению болотистых и вредных для здоровья мест. Но прежде всего, нам следует осудить применение особых лекарств для лечения смертельных болезней, а также осудить тех добрых, но заблуждающихся людей, которые изобретают способы искоренения определённых зол, думая, что оказывают услугу человечеству». [101, стр. 22]
Трудно поверить в то, что эти слова принадлежат священнику! Возмущение жестоким человеконенавистническим мальтузианством распространилось как реакция по всему мiру. Однако в преуспевающей капиталистической Англии, и в особенности в окружении Ч. Дарвина, эта идеология была воспринята весьма благосклонно и даже с энтузиазмом.
В не меньшей степени повлияли на его сознание социально-экономические теории конкуренции Т. Гоббса (Thomas Hobbes) и А. Смита (Adam Smith). Таким образом, разработанный в этих трактатах принцип борьбы за выживание в человеческом обществе стал той средой, в которой выкристаллизовывалась идеология дарвинизма.
Нельзя не упомянуть современника и единомышленника Ч. Дарвина – Герберта Спенсера (Herbert Spencer), основателя «естественной социологии». Его творчество проходило параллельно с дарвиновским. Британские учёные, биолог и социолог, имели заметное влияние друг на друга. Спенсер считал, что высшим является промышленный тип общества, основанный на принципе конкуренции, когда побеждает тот, кто сильнее. Борьба в таком обществе представляется позитивным фактором, поскольку в результате неё растёт материальный достаток и уровень всеобщего благополучия. В работе «Гипотеза развития» (The Development Hypothesis, 1852), за семь лет до публикации «Происхождения видов...», Спенсер ввёл термины «естественный отбор» и «борьба за существование». В статье «Основные начала» (First Principies, 1862) – обосновал термин «выживание наиболее приспособленных». Эти три постулата, как всем хорошо известно, составляют также ядро дарвинизма.
Социальный аспект в учении Дарвина изначально сопутствовал натурфилософскому. Идеи капиталистической конкуренции в человеческом обществе были перенесены им на мiр животных. При этом вид Homo Sapiens рассматривался Дарвином как одна из ветвей на эволюционном древе. В результате человек предстаёт не венцом Божьего творения, но самым удачливым и приспособленным зверем, «победившим» всех «конкурентов» в жестокой борьбе за выживание. Так синтез мальтузианской социологии и эволюционной зоологии породил безбожное учение дарвинизма.
Приведём отрывок из биографического исследования Генри Морриса об изменении мiровоззрения Дарвина. «Сам Чарльз Дарвин представляет собой идеальный пример для изучения того, как христианская вера вытесняется верой в эволюцию. В молодости, изучая богословие и готовясь к христианскому служению, он был полностью убеждён в истинности и авторитете Писания, а также в неопровержимости доказательств существования Бога Творца, заключающихся в замысле и причинности мiра. Постепенно признав эволюцию и естественный отбор, он потерял веру и стал, наконец, атеистом». [73, стр. 102]
Похоже, на Дарвине в полной мере проявилась закономерность, подмеченная известным эволюционистом Ричардом Докинзом (Richard Dawkins): «Чем больше проникаешься значением теории эволюции, тем более смещаешься с агностических позиций по направлению к атеизму». [133]
Итак, вектор эволюционного развития Чарльза Дарвина можно обозначить так: деизм >> агностицизм >> атеизм.
Философ-атеист Даниэль Деннетт (Daniel Dennett) в книге «Опасная идея Дарвина» удачно назвал дарвинизм «универсальной кислотой, разъедающей практически любую традиционную концепцию и производящей мiровоззренческие революции». [136] И Дарвин, создатель этого «универсального растворителя» [95, стр. 23], сам в полной мере подвергся его всё разъедающему воздействию. Чем больше натуралист уверялся в мнимой «истине» своего эволюционного учения, тем дальше он отходил от веры в Живого Бога Творца.
Дарвинизм стал воплощением той безбожной науки, о которой цинично высказался немецкий философ-материалист Людвиг Фейербах: «Современная наука растворила христианство в баке с азотной кислотой». [102]
3. Свидетельство Чарльза Дарвина о своей вере
Судить о вере и убеждениях человека правильнее всего по его собственным признаниям. Одна из почитательниц Дарвина указывает, что не следует, «пренебрегая реальными фактами и личным свидетельством самого Дарвина, причислять его к лагерю безбожников». [76]
Мы постараемся придерживаться этого совета и опираться лишь на факты и на личные свидетельства натуралиста.
Сам Дарвин никогда не утверждал, будто его «теория» соответствует Библии. Он прекрасно осознавал, что эволюционная идеология вступает в противоречие с христианским вероучением. В книге «Происхождение видов...» он подыскивал выражения, явно стараясь оправдаться: «Я не вижу достаточного основания, почему бы воззрения, излагаемые в этой книге, могли задевать чьё-либо религиозное чувство». [38, с. 433]
В книге «Происхождение человека...» он писал, уже не пытаясь оправдываться: «Я знаю, что заключения, к которым приводит это сочинение, будут некоторыми сочтены крайне нерелигиозными...» [40, cтр. 651]
Опубликованные дневниковые записи Чарльза Дарвина [36] не оставляют сомнений в том, что он христианином не был. Приведём несколько красноречивых цитат, не требующих комментария:
— «Понемногу закрадывалось в мою душу неверие, и, в конце концов, я стал совершенно неверующим. Но происходило это настолько медленно, что я не чувствовал никакого огорчения и никогда с тех пор даже на единую секунду не усомнился в правильности моего заключения». [36, стр. 9]
— «Я постепенно пришёл к сознанию того, что Ветхий Завет с его до очевидности ложной историей мiра, с его вавилонской башней, радугой в качестве знамения завета и пр. и пр., и с его приписыванием богу чувств мстительного тирана заслуживает доверия не в большей мере, чем священные книги индусов или верования какого-нибудь дикаря». [там же, стр. 98]
— «Я постепенно перестал верить в христианство как божественное откровение». [там же, стр. 22]
О таком негативном отношении Дарвина к Божественному Откровению прямо сказано не только в личных дневниковых записях. Это же засвидетельствовано и в его письмах к различным адресатам.
Так, в письме к немецкому студенту Дарвин признавался: «Наука не имеет никакого отношения к Христу, за исключением того, что привычка к научному исследованию делает человека осторожным в принятии доказательств. Я лично не верю ни в какое откровение». [37, стр. 271]
В этих словах содержится явное отречение от веры в Божественное Откровение перед лицом малознакомых людей. Приведём слова жены Чарльза Дарвина, Эммы, адресованные ею своему супругу: «Отвергнуть Откровение – значит поставить под угрозу всё то, что было сделано для Вашего блага и блага всего мiра». [там же] Как видно из этого наставления мужу, Эмма с усердием старалась исполнить апостольское слово: Неверующий муж освящается женою верующею. (1Кор. 7:14) Она действовала по принципу: Жена, не спасёшь ли мужа? (1Кор. 7:16) Но Чарльз так и остался глух к истине Божественного Откровения.
О неверии Дарвина в христианскую Троицу свидетельствует следующая цитата: «Я не могу допустить, чтобы рудиментарные соски мужчины... были предначертаны. Я мог бы верить в это только тем же невероятным образом, каким правоверные верят в догмат Святой Троицы». [37, стр. 156]
Здесь, конечно, важен вопрос не столько о «рудиментарном» значении мужских сосков, сколько о «невозможности допустить» веру в догмат Святой Троицы. Несомненно, в этом высказывании проявилось воспитание в семье анти-тринитариев. Характерно противопоставление «я» – «правоверные».
Вполне еретическим было отношение Дарвина к наличию в мiре страданий. Удивительно, как человек с кембриджским дипломом бакалавра теологии мог не понимать того, что болезни и смерть являются следствием грехопадения праотцев. Он обвинял в этом милостивого и человеколюбивого Бога, считая, что «наличие страданий в мiре чувствующих существ находится в остром противоречии с верой в существование всеблагого Божества». [45, стр. 210]
Представления Дарвина о страдании были в некоторой степени обусловлены личными переживаниями: в 1851 году умерла его десятилетняя дочь Энни. Это событие, как считают некоторые исследователи, «уничтожило остатки веры Чарльза в нравственное и справедливое устройство вселенной» и «нанесло последний смертоносный удар по его христианской вере». [137, стр. 387]
Если до смерти Энни Дарвин регулярно с семьёй посещал церковь, то после личной драмы он начал во время богослужения демонстративно выходить на прогулку с собакой. [54, стр. 65]
Биолог-креационист Джерри Бергман приводит отрывок из письма Дарвина, в котором тот признаётся, что не может поверить в христианского Бога Творца, потому что в мiре так много страданий: «Я не могу убедить себя, что благой и всемогущий Бог намеренно замыслил и сотворил бы Ichneumonidae (насекомых-паразитов), кормящихся живыми гусеницами, или кота, играющего с мышью». [9, стр. 47] Бергман в связи с этим отмечает: «Верх иронии заключается в том, что Дарвин отрицает существование Бога, приписывая Ему те же дела, которые сам творил в юности». [там же] Автор имеет в виду малоизвестную особенность прославленного натуралиста: «Для Дарвина охота была манией, и поведение его в ходе этого занятия граничило с садизмом». [там же, стр. 44]
Симптоматичным является следующее признание Дарвина: «Нет ничего более замечательного, чем распространение религиозного неверия, или рационализма, на протяжении второй половины моей жизни». [36, стр. 106]
После этих откровенных слов невозможно приписывать человеку ту точку зрения, которую он не разделял. Как можно вопреки фактам и личным свидетельствам самого Дарвина утверждать, будто он «всё-таки был» христианином?
Глава 3. Оценка дарвинизма Святыми Отцами
Не присваивая себе чести выносить суждения от лица Соборной Апостольской Церкви, заметим, что исчерпывающая оценка дарвинизму уже дана Святыми Отцами. Святые ревнители благочестия определённо высказали своё отношение к эволюционной гипотезе Чарльза Дарвина, и этот факт, между прочим, подтверждает, что дарвинизм – явление не чисто научное, но духовное. Никто ведь из церковных учителей не давал специально оценок закону Архимеда или теории электромагнетизма. Об эволюционной же «теории» высказывались единодушно многие церковные авторитеты – как современники Дарвина, так и жившие после него.
Итак, прислушаемся к голосу Святых Отцов, наследовавших нам своё недвусмысленное отношение к учению Дарвина.
Преподобный Варсонофий Оптинский: «Английский философ Дарвин создал целую систему, по которой жизнь – борьба за существование, борьба сильных со слабыми, где побеждённые обрекаются на погибель, а победители торжествуют. Это уже начало звериной философии, а уверовавшие в неё люди не задумываются убить человека, оскорбить женщину, обокрасть самого близкого друга – и всё это совершенно спокойно, с полным сознанием своего права на все эти преступления». [17, стр. 57]
Святой праведный Иоанн Кронштадтский: «Недоучки и переучки не верят в личного, праведного, всемогущего и безначального Бога, а верят в безличное начало и в какую-то эволюцию мiра и всех существ... и потому живут и действуют так, как будто никому не будут давать ответ в своих словах и делах, обоготворяя самих себя, свой разум и свои страсти. <...> В ослеплении они доходят до безумия, отрицают самое бытие Божие, и утверждают, что всё происходит через слепую эволюцию (учение о том, что всё рождающееся происходит само собой, без участия Творческой силы). Но у кого есть разум, тот не поверит таким безумным бредням». [49, стр. 13, 91].
Святитель Феофан Затворник: «...Точно такова теория образования мiра из туманных пятен с подставками своими – теорией произвольного зарождения, дарвиновского происхождения родов и видов и с его же последним мечтанием о происхождении человека. Всё как бред сонного». [104, стр. 181]
Между прочим, смиренный вышенский затворник писал, что эволюционисты по достоинству находятся под церковным прещением – анафемой: «У нас теперь много расплодилось нигилистов и нигилисток, естественников, дарвинистов, спиритов и вообще западников, – что ж, вы думаете, Церковь смолчала бы, не подала бы своего голоса, не осудила бы и не анафематствовала бы их, если бы в их учении было что-нибудь новое? Напротив, собор был бы непременно, и все они, со своими учениями, были бы преданы анафеме; к теперешнему чину Православия, прибавился бы лишь пункт: «Бюхнеру, Фейербаху, Дарвину, Ренану, Кардеку и всем последователям их – анафема!» Да нет никакой нужды ни в особенном соборе, ни в каком прибавлении. Все их лжеучения давно уже анафематствованы. По нынешнему времени не то что в губернских городах, но во всех местах и церквах следовало бы ввести и совершить чин Православия, да собрать бы все учения, противные слову Божию, и всем огласить, чтобы все знали, чего надо бояться и каких учений бегать». [106, стр. 146]
Преподобный Иустин (Попович): «Потому предал их Бог срамным сластям, и они удовлетворяются не небесным, а земным, и только тем, что вызывает смех диавола и плач Ангелов Христовых. Сласти их в заботе о плоти, в отрицании Бога, в полностью биологической (скотоподобной) жизни, в назывании обезьяны своим предком, в растворении антропологии в зоологии». [52, стр. 165]
Святитель Николай Сербский: «Должны были пройти миллионы лет, говорят бессловесные умы в наше время, чтобы позвоночник выпрямился, и обезьяна стала человеком! Говорят так, не зная силу и могущество Бога Живаго». [78, стр. 398]
«Все мы недостойные дети царские, ибо не царские у нас мысли, не царское отношение к себе и ближнему. Кто-то из нас отрекается от царской династии Божественной и называет себя наследником обезьяньей династии. „Основателями нашего человеческого рода были обезьяны, – говорят эти люди. – Обезьяны были праотцами нашими, а мы их правнуки”». [55, стр. 329]
Святитель Нектарий Пентапольский также выражал свой праведный гнев, обличая дарвинистов, желающих «доказать, что человек – это обезьяна, от которой, как они хвалятся, они произошли». [92, стр. 514]
Священномученик Владимир Киевский из новомучеников и исповедников Российских дал наиболее глубокую и обличительную оценку дарвинизму: «Только в настоящее время нашла себе место такая дерзкая философия, которая ниспровергает человеческое достоинство и старается дать своему ложному учению широкое распространение... Не из Божиих рук, говорит оно, произошёл человек; в бесконечном и постепенном переходе от несовершенного к совершенному он развился из царства животных и, как мало имеет душу животное, так же мало и человек. Как неизмеримо глубоко всё это унижает и оскорбляет человека! С высшей ступени в ряду творений он низводится на одинаковую ступень с животными. Нет нужды опровергать такое учение на научных основаниях, хотя это сделать и нетрудно, так как неверие далеко не доказало своих положений. Но если такое учение находит для себя в настоящее время всё более и более последователей, то это не потому... что будто бы учение неверия стало неоспоримо истинным, но потому, что оно не мешает развращённому и склонному ко греху сердцу предаваться своим страстям. Ибо если человек не бессмертен, если он не более как достигшее высшего развития животное, то ему нет никакого дела до Бога... Братие, не слушайте губительных ядоносных учений неверия, которое низводит вас на степень животных и, лишая человеческого достоинства, ничего не обещает вам, как только отчаяние и безутешную жизнь!» [20, стр. 6–18]
Священномученик Фаддей (Успенский) созвучно учил: «Не верующий в Бога человек из круговращения мiровой пыли хочет объяснить происхождение мiра, в котором в каждой былинке, в устройстве и жизни каждого малейшего существа вложено столько разума выше понимания человеческого. Ни одного живого зерна многовековая мудрость человеческая не смогла создать, а между тем всё дивное разнообразие в мiре неверие пытается объяснить из бессознательных движений вещества». [100, стр. 164] «Жизнь, как они говорят, есть громадный сложный механический процесс, неизвестно когда, кем и для чего приведённый в действие. Но если жизнь есть механический процесс, тогда надо отречься от души, мысли, воли и свободы». [64, стр. 352].
Святитель Лука Крымский (Войно-Ясенецкий): «Дарвинизм, признающий, что человек посредством эволюции развился из низшего вида животных, а не является продуктом творческого акта Божества, оказался только предположением, гипотезой, уже устарелой и для науки. Эта гипотеза признана противоречащей не только Библии, но и самой природе, которая ревниво стремится сохранить чистоту каждого вида и не знает перехода даже от воробья к ласточке. Неизвестны и факты перехода обезьяны в человека». [69, стр. 41]
Мы привели небольшой список высказываний о дарвинизме церковных учителей, прославленных в лике святых в Русской, Сербской и Греческой поместных Церквах. Перечень этот без труда можно продолжить.
В Зарубежной Русской Православной Церкви о заблуждении эволюционизма говорил святитель Иоанн Сан-Францисский (Максимович). Весьма обстоятельную оценку дарвиновской теории эволюции с позиции святоотеческого богословия дал его ученик и духовный последователь иеромонах Серафим (Роуз). [91, 92] Сегодня многие православные христиане считают отца Серафима Платинского достойным прославления в лике святых как Преподобного.
Священномученик Иларион (Троицкий): «Идея прогресса есть приспособление к человеческой жизни общего принципа эволюции, а эволюционная теория есть узаконение борьбы за существование... Но святые Православной Церкви не только не были деятелями прогресса, но почти всегда принципиально его отрицали». [46, стр. 269, 274]
Из сказанного вытекает важный вывод о том, что неприятие эволюционистских идей и, в частности, критика дарвинизма Святыми, жившими после Чарльза Дарвина, являются не нововведением в православном богословии, но последовательным и верным продолжением традиции святоотеческого духовного наследия. [16, 118]
