В царские времена коренных жителей Кавказа, Сибири и Средней Азии в армию не призывали – могли себе позволить это по демографическим причинам. Они могли служить на добровольных началах либо автоматически получали военные звания – это касалось знатных людей. Имелись те или иные туземные подразделения, вроде знаменитой «дикой дивизии» и азербайджанской ханской конницы Кенгерли, но это были высокомотивированные люди, нередко, дворяне и военные в нескольких поколениях.
Но в массе соответствующие народы могли не опасаться, что к ним постучится добрый дядя военком или как он тогда назывался. И когда в годы Первой мировой правительство приняло решение мобилизовать их на тыловые работы, вспыхнуло Среднеазиатское восстание 1916-го года, после чего на призыве в армию восточных национальностей надолго был поставлен крест.
Тем не менее, революция принесла народам России свободу, равенство и, в ограниченной степени, братство. А потому представителей нацменьшинств с определенного времени начали призывать в РККА. Но советское правительство не стремилось целиком и полностью воспользоваться их мобилизационным потенциалом, а потому призывали только самых крепких, здоровых, говорящих по-русски, желательно, образованных солдат.
После прихода к власти в Германии партии НСДАП вероятность начала новой мировой войны уже явно читалась. Красная Армия заранее готовилась к грядущей буре – для всех народов СССР (кроме малочисленных) был введен призыв на общих основаниях, а из самых сообразительных начали готовить собственные офицерские кадры. Казахи, таджики, узбеки, туркмены, киргизы и прочие народы республик СССР внесли значительный вклад в общее дело. Дагестанец (точнее, кумык) Абдулхаким Исмаилов запечатлен на знаменитом снимке, где советские солдаты поднимают флаг победы.
В военные годы людям некогда было заниматься глупостями, и в РККА практически не было разногласий на национальной почве. Или они были, но их старались не замечать – все-таки, история ВОВ у нас значительно идеализирована. Но в дальнейшем обстоятельства изменились, и вооруженные силы Союза ССР, как и каждая невоюющая армия, стали кладезем предрассудков и отражением внутренних проблем советского общества.
Та система отношений, которая сложилась в послевоенные десятилетия, сохранялась до распада страны, а в некоторых постсоветских странах держится до сих пор, была основана на двух основополагающих принципах, которыми являлись землячества и дедовщина. Де-факто это были разные способы внутренней самоорганизации армии, которые конкурировали и дополняли друг друга.
Дедовщина игнорировала национальную принадлежность военнослужащего, поскольку предполагалась, что наибольшим авторитетом пользуются те, кто дольше тянул солдатскую лямку и приобрел больший опыт. В своем изначальном виде у этой идеи даже имелся определенный смысл, поскольку ветеран во всем превосходит новичка.
Землячества предполагали, что высшего положения и тех или иных преференций старались добиться территориальные и этнические общины: в первые обычно объединялись славяне, во вторые – представители национальных меньшинств. Дедовщину они либо полностью игнорировали, либо старались приспособить ее под себя. Обычным делом было использование для своей польцы ее положительных сторон, чтобы добиться тех или иных поступков от представителей иных национальностей, а также забвение установленных правил, когда дело касалось своих.
По этой причине советские военные силы после войны имели сомнительную боеспособность. Офицерский состав и высшее командование о текущем положении дел были прекрасно осведомлены – они ведь и сами служили срочную в соответствующее время. Кто-то считал, что с землячествами и дедовщиной нужно бороться, поскольку эти традиции недостойны советского человека или просто разлагают армейскую дисциплину.
Но большинство командиров смирялось с этими явлениями и даже научилось извлекать из них пользу. Если дать солдатам приказ: круглое нести, квадратное – катить, большинство посчитает это глупостью. Зато с помощью дедов можно добиться послушания от славян, а с помощью лидеров землячеств – от представителей восточных народов. Поэтому известность получали только самые вопиющие случаи, а в остальном неуставные отношения в советской армии цвели и пахли.
Разве что, в элитных или считающихся таковыми войсках, вроде ракетчиков, десанта, авиации и флота, большинство проблем отсутствовало либо было снижено до известного минимума. Но туда среднеазиатов и кавказцев старались не брать, да и призывали нормальных ребят, нередко с образованием. Хотя, по чисто демографическим причинам это получалось далеко не всегда.
