Здорово быть молодым, упругим - вечным! И даже аргументы для такого заявления не требуются. Все хотят жить долго - долго. И не стареть! А ведь одно исключает другое. Старость не достанется только тем, кто ушёл молодым для неё. Так что, возраст седины - бонус судьбы.
Старость требует от человека мудрого мужества, чтоб не превратится в противное старичьё - слишком занудное, слишком несчастное, слишком ворчливое. Это непросто - само гнёт, меняя не только внешность, осанку, здоровье, но и характер.
Вот я вам историю расскажу. Про вредного старика - Василия Кузьмича. Это удивление, какое-то - я писала про него, как про передовика производства, будучи совсем молодой корреспонденткой многотиражной газеты.
Мне не было двадцати и Василий Кузьмич, казался мне немолодым мужчиной. А было ему за сорок. В нём ощущался стержень, готовность горы свернуть. Что он и делал, регулярно перевыполняя план производственный. На это и был сделан акцент, поскольку заметка писалась в канун Дня машиностроителя.
О том, что Василий Кузьмич замечательный семьянин, в десять строк уместилось. В частности, что семья у него дружная. Сын и дочь выросли хорошими людьми. Дочь Оксана получает профессию в выбранном учебном заведении, а сын к школьному выпускному готовится.
Миновало более тридцати лет и случай познакомил меня с дочерью Василия Кузьмича - Оксаной. Она, работник аптеки, оказала мне услугу, не предусмотренную обязанностями фармацевта. Потребовался обмен номерами мобильников.
Незаметно мы стали приятельницами. До такой степени, что бывали друг у друга в гостях. И всплыло, что я когда-то "воспевала" замечательного отца Оксаны. По годам он стал пожилым, и от прежней бравости ничего не осталось. Василий Кузьмич многое потерял - густоту волос, блеск глаз.
Инсульт средней тяжести, пошатнул здоровье. Было время, когда характер мужчины имел такой неприятный оттенок, что хоть из дома беги. Терпение Оксаны лопнуло, и она изменила жизнь старика так, как он требовал.
Подробности читайте в сегодняшней истории.
На самом деле, Василий Кузьмич не был Оксане родным. Ей три года исполнилось, когда мать, Людмила Михайловна, привела в дом улыбчивого мужчину, объявив его своим мужем. Вскоре Василий оформил на Оксану отцовство.
Придуманное отчество, в свидетельстве о рождении, сменилось на Васильевну. Девочка приняла это безболезненно - Людмила её "в капусте нашла," как бабушка говорила сердито. Претензии выглядели надуманно. Людмила Михайловна решилась без мужа родить в 30 лет.
С приятным мужчиной, немного постарше, она регулярно общалась, как библиотекарь с читателем. Познакомившись самым естественным образом, стали встречаться. Наличие у возлюбленной дочки, Василия не пугало. Они расписались.
Муж матери стал первым и единственным мужчиной, которого Оксана называла папой. Им и считала, без размышлений. И даже, когда в семье родился Петька - общий сын Людмилы и Василия, комфорт для девочки, "из капусты," не утратился. Василий детей на родного и удочерённую не делил.
Стремление заработать для семьи, в нём присутствовало постоянно и жили ощутимо хорошо. Небольшая зарплата жены мужа не раздражала. А кто в доме хозяйка, Людмила сама помнила и авторитет не роняла.
Как передовику производства, Василию предложили выбор: трёхкомнатную квартиру, взамен двухкомнатной тёщи. Или отдельную, благоустроенную малосемейку, чтобы с нею разъехаться. Он долго не думал, выбрав вариант отселения тёщи.
Конечно, и отказаться могла, но дорожа семейным спокойствием дочери, переехала. И вскоре даже оценила - практически однокомнатная квартира, без шума и суеты домочадцев. Плюс утроившееся внимание дочери - из благодарности и капли вины.
А кто-то стремительно "перелистывал" годы, как книгу. Глядя на нарядную дочь, получающую аттестат из рук директора школы, Василий Кузьмич сказал, удивлённо жене: "А дети-то растут! У Оксанки уже выпускной!" Людмила Михайловна, умилённо, откликнулась: "Ещё как растут, Васенька! Мы уже зрелые - перезрелые!"
Юность - самое время для воплощения планов самого разного направления. У Оксаны заладилось всё! Во врем учёбы на фармацевта, познакомилась с молодым офицером. Родом из соседнего городка, в Ульяновске он оказался случайно - наверное, судьба привела.
Им пришлось довольствоваться перепиской до получения Оксаной диплома - такова была воля Василия Кузьмича. И это только обострило ожидания счастья. Но замуж Оксана выходила без присутствия матери и отца. Торжество состоялось на родине жениха и у Людмилы с Василием не получилось участвовать.
Младший сын Петя попал в больницу с сотрясением мозга. Очередная потасовка - улица на улицу, и он в первых рядах. И так с этого момента сложилось, что Оксана от родительской семьи отпочковалась. Она, конечно, писала матери, интересовалась здоровьем брата и, как дальше их жизнь продолжается.
Но своё закрутило больше. Устройство семейного быта в воинской части, привыкание к характеру мужа и. Рождение дочки. Вдруг перевод на новое место службы, и всё будто сначала. Приезжать к родителям даже раз в год не всегда получалось.
Людмила Михайловна пару раз выбиралась - внучка Катя манила, но в ней замечалось отсутствие настроения. Всё из-за сына Пети. Ума он не набирался. Кое-как получил рабочую специальность в училище, чёрт знает с кем дружил и словил срок условный.
А уже девяностые тянули молодых дураков в рэкет, "бригады." Отцовские идеалы и принципы Пётр высмеивал. Сам по краю ходил. Разжившись неправедной прибылью, снял квартиру, обзавёлся тачкой и полюбил ужинать в ресторанах с сомнительными приятелями и девицами.
Не успев погасить условку, загремел на реальный срок, приплюсовав прежнее наказание. У Василия Кузьмича за сына гнила душа. По прежнему чувствуя себя коммунистом и советским человеком - тружеником, он не понимал почему за дочь жены краснеть не приходится, а Петра хоть из сердца вычёркивай!
Быть может тогда, в нём что-то сформировалось против Оксаны?
И ещё не одно десятилетие миновало. Много произошло изменений. Людмила Михайловна и Василий Кузьмич ощутимый пенсионный "стаж" заимели. Коптили вдвоём небушко - однообразно и не всегда в спокойствии. Мужчина перенёс инсульт средней тяжести.
Остался с парализованной левой рукой, говорил будто с кашей во рту. Подволакивал ногу, перемещаясь по дому с упором на трость. На улице бывал неохотно - что за радость демонстрировать свою инвалидность другим? Собственная немощь его раздражала, как и возраст, укравший возможности.
Давно без привычки читать даже газеты, общаться с кем-то, кроме жены, Василий Кузьмич тянул существование выгоревшего, человека, ощущая себя старше паспортных лет. Людмила Михайловна, ставшая сухонькой, в лунь поседевшей, тоже прихварывала, но для них обоих бодрилась.
Всё, что поддерживает пожилых людей - приготовление лёгкой пищи, чистая для дыхания квартира, наличие в аптечке лекарств, было на ней. И о супруге заботилась больше, чем о себе. Понимала: тоскует Вася, живёт и разъедает себя памятью о временах, когда он повсюду был значимым - в цехе, в семье.
Родственники, соседи, знакомые к слову его прислушивались, звали в помощь, откликались сами, как на посидеть за накрытым столом, так и на озабоченность. Дети росли и давали обещание дополнительной радости, гордости. А теперь, что осталось?
Подступил возраст, болезнь связала по рукам и ногам. Те же дети подвели отца с матерью - жили далеко и совсем не для них. В душевных метаниях, Василий придумал объяснение для такого положения дел. Например, сына оправдывал, говоря, что ему внимания уделялось меньше, чем Оксане.
Старшая, девочка - нужно получше одеть, дать образование, о каком мечтала. Чтоб никто не посмел вспомнить, что она Василию Кузьмичу не родная. А результат вышел недостаточно благодарным. Ну, писала дочь, присылала посылки к праздникам.
Залетала повидаться - ненадолго. Как же - муж без неё с голода пропадёт! А могла бы с ним, а не только с внучкой приехать. Насчёт сына, отцу в помощь шло то, что Пётр, остепенился, насколько сумел. Бабушкину малосемейку (по сути квартиру-однушку), доставшуюся по наследству, Петруша продал.
Женился на разведённой женщине, имевшей жильё. Но пришлось переехать за сто километров от отца с матерью. "Но" - на взгляд Василия Кузьмича и Людмилы Михайловны, а Петра эта удалённость не напрягала.
В своё время, его избранница была лишена родительских прав, много гуляла и детей в семье сына не предвиделось. Но и в этом Василий Кузьмич предпочитал Петьке сочувствовать. Словом, родная кровь - не водица. Удочерённая, Оксана стала казаться старику совершенно чужой.
А у неё крах семьи случился. Отдав немало лет службе в армии, зять Людмилы и Василия, уволился на гражданку. Обосновались в Волгограде. Туда же прибыли его мать и отец, квартиру продав. Материальные возможности объединили - получилось купить дом с абрикосовым садом.
Катюша - дочка Оксаны, решив к колледжу высшее образование добавить, поступила в институт на дневное отделение. Вскоре закрутила серьёзный роман. Сама Оксана, как и годы до этого, работала фармацевтом в аптеке. Муж утроился в дорожно-строительную компанию специалистом по работе с клиентами.
Рабочий день ненормированный, но и зарплата приличная, премии. Свёкор и свекровь, в серьёзном возрасте, но бодрые, с терпимым здоровьем, дружно занимались домашними делами, садом. Впервые в жизни, Оксана жила "на всём готовеньком," не рассчитывая копейку.
Немного грустила, посматривая на себя в зеркало - пятый десяток разменен и поддерживать моложавость с каждым днём всё труднее. Хорошо, что есть надёжный тыл, замечательный дом! И со свекровью сложились лояльные отношения.
Не за горами свадьба дочки. А там внук или внучка появятся. Жить здорово не только в молодом возрасте!
Не было изматывающих подозрений, тайных перезваниваний, треньканья ночных смсок. Просто перед сном, лёжа в супружеской постели, муж, буднично, сообщил Оксане, что подал на развод. У него есть любимая женщина.
"А я кто?" - тупо спросила Оксана.
"Пока жена, но скоро добавится "бывшая." Только не изображай трагедию, Ксанка. Мы с тобой пережили и завершили все стадии брака. Любовь пересохла, дочь взрослая. Тебе это принять мешает привычка. Чисто женское чувство. Пройдёт," - спокойно разъяснил "пока муж."
И, широко зевнув, отвернулся к стене. До Оксаны дошло, что не теперь, не вчера, может уже несколько лет, как он к ней охладел и реанимация отношений бесполезна. Оставаться женой ей предстояло всего две недели. Это, если на раздел имущества не подать.
Но ведь и ей с дочерью, что-то положено от "абрикосовых благ"! Катя, да и свёкры, отнеслись к новости о расставании, как к тревожной сводке о перемене погодных условий. Никаких нареканий в адрес виновника, соболезнующих слов пострадавшей. Свекровь сказала, без намёка на неприязнь:
"Что ж, придётся съехать тебе, Оксана. Хоть Валерий и собирается жить у новой жены, в гости приходить будут. Да и по отношению к нам - кем ты станешь считаться?"
Не желая выдавать ей обострение меркантильных соображений, Оксана призвала дочь для откровенного разговора и моральной поддержки. Из-за безмятежного выражения на лице Кати, слова подбирались с трудом.
"Катюша, мне очень обидно и больно. Использованной себя ощущаю. Отдала ему лучшие годы, не простой характер терпела. Зарождение интрижки простила - была там, в части, одна... "
Катя прервала мать, быстрым объятьем:
"Мама, не трави себе душу. Я тебя и папу люблю одинаково. Воспоминания из детства, школьных лет - самые тёплые и жили вы не хуже других. Возможность развода всегда нужно держать в уме.
Вашему браку почти 25 лет. Это родителей и детей не меняют, а фраза про умереть в один день, держась за руки - красивая болтовня. Я вот согласье на свадьбу дала, после защиты диплома, а сама помню, что под Луной ничто не вечно."
И, после паузы, тоном маленькой девочки, попросила:
"Умоляю, мамочка, не посягай на дом. Денежку возьми, какую папа предложит. Я после замужества здесь жить надеюсь. Дед с бабулей на это настроены. Ты же можешь уехать к бабушке Люде и деду Василию. Тебе даже легче будет. Обещаю часто звонить, приезжать."
Отступные, переведённые пока мужем на карту, Оксана решила считать будущим подарком дочке на свадьбу. С работы уволилась, из дома с абрикосовым садом выписалась и прибыла к родителям - в общем-то, старикам. Мать она подготовила в телефонном разговоре. А та уж мужа Василия.
Он встретил Оксану неласково: "Припылила? Видать плохая из тебя вышла жена, если муж через столько лет на дверь показал. Поживи пока, а там посмотрим!""
Вот даже как. Оказалось, теперь отец распоряжается меньшей комнатой, принадлежавшей когда-то Оксане и её младшему брату. Мать спала на диване в гостиной, вставая к определённому часу, чтоб посмотреть, как там муж. Иногда, посреди ночи, он хотел выпить стакан молока или затруднялся подняться с кровати, чтоб посетить туалет.
Что делать, расположилась и Оксана в гостиной. Мать предлагала купить кресло-кровать, что-то стеснительно говоря про запах старости, но дочь решила: "Диван раскладной, поместимся, мама. Для меня ты всегда будешь пахнуть ванилью и "Красной Москвой."
Устроилась на работу в аптеку и зажила однообразной, но какой-то удовлетворяющей жизнью. Оксане нравилось заботиться о родителях. Только сама мыла полы, гладила бельё, занималась основной готовкой. Правда, в магазин маму брала, советовалась о меню, оставляла ей мелкую суету, чтобы женщина и себя ощущала хозяйкой.
Вот с отцом тяжело выходило. Он часто намекал на отсутствие родства между ним и Оксаной, сетовал, что сын Пётр только малосемейки удостоился, а Людмилина дочь, не закрыв им глаза, на двухкомнатную квартиру "губу раскатала."
Напрочь старик забыл, как маленькой, Оксана сидела у него на коленях, как выбегала на встречу с радостным криком: "Папа!" Но не воевать же с ним, в самом деле. Терпела, списывая на старческую дурь. Больше вгоняли в оторопь отношения с собственной дочерью.
Уже четыре года прошло, как они не видались. Телефонные разговоры, не могли утолить материнскую любовь, но дочь в гости не приезжала и не приглашала к себе. И на свадьбу Кати не довелось поехать, поскольку вроде бы не было ресторанного торжества.
После регистрации молодые укатили в свадебное путешествие. Так говорила дочь. Потом, припеваючи, зажили в доме бабки и деда.
"Вот и ответочка мне прилетела. Я не особенно о родителях думала, теперь Катин черёд." Так подумав, Оксана отправила в адрес дочери деньги - отступные, полученные при разводе. Ох, лишь бы счастливой была дочка единственная!
Ощутимое нездоровье Людмилы Михайловны началось с затруднения проглатывать пищу. Потом совсем пропал аппетит. Пришла слабость. После обследования, врач руками развёл: "Что вы хотите - старость! Отец, старше и после инсульта, бодрее? У каждого, уважаемая, свой жребий."
После смерти матери, жить с отцом (да, Оксана упорно так его называла) стало совсем тяжело. Пенсию он откладывал, выдавая деньги только на покупку личных лекарств. Питались из одной кастрюли и женщину это бы не напрягало, но старик капризничал, придирался.
Мог вылить свежеприготовленный суп в унитаз, заявив, что прокис за ночь. Будто специально сорил, рассыпал землю из цветочных горшков. Много чего. И всё, вроде бы, поправимая мелочёвка, но жёг словами:
"После смерти Люды, ты для меня стала совсем посторонней. Прикатила, хоть и не ждали. И что ты за баба, если не только муж, но и дочь от тебя отшатнулась!"
Терпение лопнуло. В выходной, предварительно созвонившись, Оксана покатила за сто километров - к брату Петру. Он и его жена Галина, жили не то, чтобы грязно и бедно, а как-то ... не уютно, не по-домашнему, что ли. Оба работали. Пётр охранником в супермаркете, жена в банном комплексе, типа уборщицы.
Гостье, с дороги, чаю не предложили. В кухне накурено. Полная раковина не мытой посуды. И, кажется, им была не чужда привычка посидеть с бутылкой спиртного. Разговор шёл с пробуксовкой. Пётр не мог взять в толк, чего хочет Оксана.
Бубнил: "Довели отца до инсульта, а теперь мне с ним валандаться? Ты ему такая же дочь - с малолетства растил. Совесть, Оксанка, имей!"
Кое-как передала кручину отца по сыну, кровно родному. Почесав затылок, Пётр спросил: "А пенсия у него какая?" Оксана назвала ту, какую отец при её матери получал. "Наверное, побольше теперь. Точно не знаю. Я денег на содержание с него не брала."
По итогу, случилось согласье принять сыном Василия Кузьмича. Жене Петра было фиолетово. Только предупредила: "Сам будешь надевать на него подгузник, если потребуется. Моя хата с краю." Сердечная женщина. Но, права в общем-то.
Ближе к вечеру, Оксана вернулась домой и сообщила новость отцу. Тот прослезился: "Я знал, что Петя от меня не откажется. Давно следовало уехать, а то ты спишь и ждёшь моей смерти!"
Несколько дней на сборы ушло. Оксана настояла на посещении поликлиники - мало ли, когда теперь доведётся. Купила лекарства с запасом, обновила некоторую часть гардероба отца. На свои, разумеется, деньги. В последний раз попыталась пробиться:
"Может, передумаешь, папа? Здесь ванная под тебя переделана, возле унитаза поручень для удобства. Я всё знаю про твою болезнь, под тебя подстраиваюсь. А там курят в квартире. Питаются на свой лад. Мама просила меня заботиться о тебе."
Но старый упрямец не желал слушать. Отвернулся, губу выпятив. Ну и повезла на такси - на автобусе пожилому, да нездоровому человеку тяжела дорога. Сдала из рук в руки, радостного Василия Кузьмича брату растерянному. Бог с ними. Пусть, как хотят.
Зажила одна. Да, с некоторым облегчением, но и не хватало отцовского шарканья, кряхтенья. Призывов: "Осанка, помоги встать. Чаю завари нормального, хотя бы раз в день! Надоело пить травки." И мамина просьба из головы не шла:
"Васю - то не бросай, доченька. Если и есть у тебя отец - так это он. Глупым и вредным от болезни и старости стал. А раньше-то , помнишь?"
Помнила, потому и переживала за старика. Раз или два позвонила Петру. Он раздражился: "Чё надо, сеструха? Сдала так сдала!" Через полгода привыкла без Василия Кузьмича. Не торопилась домой после работы или магазина. Реже проводила уборку. Меньше готовила - в будний день есть некому.
Приучилась спокойно спать по ночам. Купила волнистого попугайчика и с энтузиазмом принялась учить говорить. А личная жизнь, наконец? Ведь не бабка! Вот этого не хотела Оксана.
Вдруг доставили телеграмму странного содержания: "Отец просит срочно забрать домой. Объясненья при встрече. Соседка из квартиры ..." И номер указан. Последнее остановило от звонка брату - похоже, через соседку, отец прислал сигнал SOS.
Про дела Василия Кузьмича сначала через отправительницу телеграммы и узнала. Настояв на чае, та возмущённо говорила:
"С дедом кое-как обращаются. Поел или нет - наплевать. Не моют. Галька, Петькина жена, выдаёт ему пачку влажных салфеток - вот и вся гигиена. Впихнули раскладушку в кладовку и там он то сидит, то лежит. Телефон у него валяется "сдохшим" и денег на счёте нет.
А пенсией пользуются исправно. Кузьмич ко мне сам доковылял. Рассказал про беду. Твой-то номер вспомнить не смог, а адрес от зубов отскочил. Вот и придумала я телеграмму послать. Если уж совсем он в тягость тебе - в пансионат определи. Петька с Галькой тихие выпивохи, хоть и на работу ходят."
Пётр отца с боем отдал - видно размер пенсии зацепил. На Василия Кузьмича было жалко смотреть. Похудел, хуже говорить и двигаться стал. Запущенный вид нездорового старика ужаснул Оксану. Как доставляла на такси, так и домой увезла. Всю дорогу молчали.
Старик шмыгал носом."Вот платок, папа!" И тут он заплакал, уткнувшись Оксане в плечо.
Совместная жизнь сразу пошла иначе, чем раньше. Старик искал взгляда дочери. Поев, говорил "спасибо." С наслаждением мылся руками Оксаны - в трусах, как и раньше, поскольку стеснялся. Отдал банковскую карту, куда пенсия поступала.
Виновато признался: "У меня теперь и на похороны нет ничего. Петя всё снял под чистую. Прости, дочка."
Говорить стал непонятнее и самочувствие - едва на троечку. Но врач пообещал, что ещё поживёт Василий Кузьмич. Вопреки и на удивление. Но выписал направление в неврологию. Расставание с дочерью старик переживал нелегко, хоть каждый день навещала.
Его зависимость напоминала детскую. Чуть что - слёзы в глазах: "Доча, ты меня заберёшь? Это не дом для престарелых?" Еле дождался возвращения домой. А ведь с ними теперь попугай жил - Антошка. Оксана, из-за забот об отце, его подзабросила: только поесть - попить, клетку почистить.
Обидевшись, попугайчик стал малоподвижен и молчалив. А ведь хозяйка его кое-каким словам научила. Например: "Привет! Тоша хороший! Руки вверх!" И вот, после выписки отца из больницы, Оксана Антошку снова обласкала, птичью обиду загладив.
Похвасталась: "Я его говорить учу и успехи есть. Ну-ка, Антоша, поздоровайся, расскажи, какой ты хороший!"
Покрутив головой, попугашка выдал: "Вася дур-рак!" Оксана всплеснула руками: "Вот гад! Другие слова тысячу раз повторяла, а эти случайно выскочили. От досады на тебя, папа, не всерьёз!" Василий Кузьмич, понимающе, задергал уголком рта - так он улыбался после инсульта.
от автора: Я застала между Оксаной и её отцом уже благостные, исправленные отношения. Он смотрел на дочь, как на икону. Был в неплохом, но, как бы "размягчённом" уме. Например, иногда называл её "Люда."
Путался во времени, не понимая, что показывают стрелки часов. С большим сосредоточением собирал картинку из крупных пазлов. Я попросила Оксану не путать Василия Кузьмича сообщением, что я о нём, когда-то писала заметку в газету.
В последний раз мы общались незадолго до Нового года - каюсь, по причине антибиотика, на который я не имела рецепта. Оксана - добрая душа, помогла. Ну и поговорили, конечно. Василий Кузьмич жив, но ходить совсем перестал и носит подгузники постоянно.
Благодарю за прочтение. Пишите, голосуйте, подписывайтесь. Всем здоровья и мира. Лина
