Тяжелая дверь открылась и я узнала лестницу из каррарского мрамора, вместо бюста Ильича в конце парадного марша увидела статую грациозной Венеры и хмурое небо декабря через два окна-люкарни.
До начала экскурсии оставалось 20 минут, за это время успела рассмотреть лепнину около лестницы. Не совсем обычные грифоны украшают проем, разделяющий вестибюль от бывших личных покоев последних хозяев особняка.
Все началось с князя Голицына, которого Анна Иоанновна вызвала из Москвы и велела строить «образцовый дом на набережной». Ветвь рода Голицыных пресеклась и дом начали арендовать английские купцы, отсюда название набережной – Английская. 9-й Канцлер российской империи Н.П. Румянцев (сын Петра Александровича Румянцева-Задунайского) купил особняк в начале 19 века, и это определило судьбу здания.
Николай Петрович имел возможность приобретать уникальные отечественные документы, - грамоты, рукописи, книги, монеты. Выйдя в отставку, целиком посвятил себя исследовательской работе, собрав вокруг единомышленников.
Скромный фасад дома не соответствовал дальнейшим замыслам Румянцева, и он пригласил начинающего архитектора В.А. Глинку для его перестройки. За проект особняка Глинке присвоили звание академика.
На внутреннем поле фронтона скульптор И.П. Мартос поместил горельеф «Аполлон-Мусагет на Парнасе…», слева и справа расположил символы науки и искусства, что подчеркнуло будущее назначение здания – 1-й в России частный публичный музей.
Н.П. Румянцев не успел осуществить свой замысел, завершил начатое Сергей Петрович, его младший брат. Он закончил переделки внутри здания, купил мебель для экспонатов, фронтон украсила надпись «От государственного канцлера графа Румянцева на благо просвещения».
В первых числах декабря этого года надпись обновили, и со слов работников музея ее сияние было видно на противоположном берегу Невы.
После кончины главных попечителей состояние здания и коллекции стали ухудшаться. Музей перевели в Москву в дом Пашкова на Неглинке, так было положено начало Румянцевской библиотеке. Остальные произведения искусства распределили по разным музеям страны.
В конце 19 века Его императорское высочество 5-й герцог Лейхтенбергский купил особняк у купца Дрябина, оформив купчую на свою жену З.Д. Богарне. Евгений Максимилианович был внуком Николая I, Богарне - сестрой генерала Скобелева, женщиной редкой красоты и обаяния, титул светлейшей графини получила указом императора после замужества.
Вместе с архитектором А. А Степановым новая хозяйка сообразно своим вкусам и моде за два года превратила дом в модный особняк.
Реставратором удалось расчистить слои штукатурки, за которыми находилась лепнина, а за листами фанеры притаились капители и базы колонн, исторические обои из тесненной кожи, резьба по дереву, вензеля.
Дубовый кабинет почти не тронут переделками, сохранились панели, действующий камин, альков. Сейчас в зале устраивают музыкальные вечера, и стены дома вновь слышат звуки фортепиано. Выше этажом размещены фотографии Карла Буллы, на которых сохранился облик особняка начала 20 века. По снимкам велись работы по воссозданию интерьеров дома к 300-летию города.
Только никуда не деться от чувства, что некоторые помещения сработаны наспех, лишь бы шла публика. Место довольно бойкое - Исаакий, Медный всадник, Новая Голландия, через мост Васильевский остров, но дух коммунальных квартир и канцелярских помещений витает всюду. Кроме того, группа из 20 человек торила путь по мраморной лестнице к отреставрированному паркету залов без бахил.
В Мавританской гостиной расположилось одно из административных помещений музея и кроме потока от интерьеров мужской половины особняка ничего не сохранилось.
Справа Дамская гостиная, стены которой были затянуты шерстяной рядью, а пространство было заполнено мебелью, старинной живописью, фарфором из Руана и Китая. Будуар скрупулёзно восстановили, что создало ощущение живого и дышащего помещения.
Рядом еще один кабинет с дубовой мебелью, тяжелыми дверями и обоями «под медь». Массивный стол, стулья и шкаф были привезены из Германии в качестве трофеев. Пространство мрачновато, и мы устремились в парадные залы второго этажа.
Николай Петрович Румянцев был человек одинокий и занимал несколько комнат на втором этаже особняка. Остальные помещения были отданы единомышленникам и коллекции, которую собирал граф.
Графиня Богарне объединила три помещения в одно в стиле Людовика XV, стены украшали панно и шпалеры, таков был Музыкальный зал.
Одну из стен в Парадной гостиной полностью закрыли зеркалом огромных размеров. Потолок освещают 4 люстры, сохранившиеся до наших дней.
Зеркало было изготовлено на Императорском стекольном заводе и доставлено к особняку по Неве. Музейные работники в годы ВОВ сумели его сохранить, но в 90-е зеркалом заинтересовался Метрополь. Уже ударили по рукам, но встал вопрос, как вынести исторический предмет, если дверные и оконные приемы не соответствуют размерам. Разбирать кладку под окном, как это было сделано при Богарне-Лейхтенбергских, сотрудники музея отказались. Зеркало площадью 28 квадратных метров по-прежнему смотрит на своих посетителей.
В Большом зале светло и тускло одновременно, похожие эмоции сопровождали меня в залах Мраморного дворца. Зал испорчен искусственно состаренными зеркалами, недавно здесь закончилась очередная выставка. Потолок украшен глубокими кессонами, стоя в отдалении от группы голос экскурсовода слышала прекрасно.
В заключение экскурсии нас привели в небольшое помещение и подробно познакомили с архитекторами особняка и последними хозяевами. Здесь же находится дубовая лестница с потайным входом в кабинет герцога, которая напомнила одну из лестниц дома Бранта.
Мебель особняка и другие помещения поглотила революция. Последний хозяин князь Е.О. Кочубей, внук герцога Лейхтенбергского, эмигрировали в Париж со всей семьей.
Лет пять парадные залы невской анфилады пустовали, со стороны Галерной улицы особняк самоуплотняли и осваивали рабочие из глубинки России.
С 30-х годов в здании появлялись и исчезали разные организации, Соцстрах, школа вожатых, Облсобес и прочие, позже всех появился и остается до сих пор – Музей истории и развития Ленинграда. Последние жильцы коммунальных квартир покинули дом на набережной в конце 90-х.
Спасибо, что прочитали!
