Не люблю вокзально-памятниковые паровозы. Началась нелюбовь с далёкого детства и богатого детского воображения.
Даже не знаю, скажут ли вам сегодня что-то эти имена: Сергей Лазо, Всеволод Сибирцев, Алексей Луцкий, но дети советского Уссурийска знали их отлично. Нас водили к памятнику-паровозу, в топке которого… В общем, вот, из Детской энциклопедии 1962 года :
Сергея Лазо вместе с двумя соратниками — Всеволодом Сибирцевым и Алексеем Луцким — японцы передали белым. В конце мая 1920 года бесстрашных коммунистов бросили в топку паровоза. Пламя, в котором они погибли, до сих пор жжёт сердца честных людей.
Представили? Дети, паровоз на пьедестале, проникновенный рассказ учителя, в воображении рёв пламени, дикие крики горящих, паровозная лопата, ворошащая угли… Паровоз стал символом муки и гибели — ужасом на пьедестале. А ведь стоят чуть ни на каждом вокзале страны и всегда они то символ войны, то сталинских репрессий (если с теплушкой). Или это именно мне так "везло".
Не подошла бы я и к паровозу у железнодорожного вокзала удмуртского города Сарапула, если б издалека не увидела: это не просто отреставрированная машина, иначе почему колосья вокруг? Хлеб – это ведь всегда про что-то хорошее.
Теперь я знаю, почему колосья хлеба — часть памятника. Теперь я не смотрю на все мемориальные паровозы, как на свидетелей бед и войн. Этот паровоз — символ труда, добра и человеколюбия. Пафосно звучит. Да, вижу. Но пафос не синоним негатива, судите сами:
1919 год — последствия октября 17-го: Гражданская война, холод, болезни, голод. Города — большие ловушки с карточками на еду и мизерными порциями хлеба по ним. Пролетариату — пайка побольше, "г...ну нации" — ничего. За пределами столиц и больших городов чуть лучше, но тоже голод.
И вот тут я задвигаю в дальний угол своё личное отношение к устроителям тогдашнего мира. Даже оценку делёжки собственного населения на чистых и нечистых задвигаю. Ну… Понимаю: будь я сама тогда рабоче-крестьянкой, только своим "братьям и сёстрам" и считала бы нужным помогать.
Речь о том, что в 1919 году крестьяне Сарапульского уезда, и сами не очень-то сытые, по доброй воле собрали зерно и отправили его из Сарапула в Москву и Петроград. Для рабочих, адресно. Герои? Безусловно. Благородно? Странно и спрашивать.
Хлеб отправили таким вот паровозом — "овечкой", как ласково называли Ов №3705. 80 тысяч пудов зерна.
Сегодня на борту паровоза-памятника не совсем та надпись, какую писали в 1919-м и какая была до "полной победы капиталистической революции 90-х".
Сегодня блюдём нейтральность мыслей, не очень уважая историю. Убрали слова "Подарок Ленину", и кажется, что все стало миролюбивее и глаже. Не будут митинговать сторонники и противники, останется только чистый смысл поступка бедноты век назад. А я бы не стала ретушировать историю, она наша, Ленина и любовь к нему из неё не выкинешь. И не надо пытаться, так честнее.
Памятник тронул, растопил многолетнее холодное отношение к паровозам, что шло родом из детства. Вернувшись домой, стала искать историю сарапульского памятника, а она сама по себе — удивительная.
Когда решили воплотить в жизнь идею профессора Ижевского НИИ истории, языка и литературы К. Куликова, надо было найти легендарный паровоз. Стали искать, дали объявление с призывом откликнуться по всем отделениям железной дороги страны. Запросили информацию в Министерстве путей сообщения, но ответ оказался неутешительным: «В стране все «овечки» ликвидированы». А потом... Начальник Ижевского отделения дороги возвращался из отпуска, ехал в поезде и в окне вдруг увидел из окна поезда ту самую «овечку». Случилось это в Тульской области, с Тулой сразу же связались и... Поверили в чудо и в то, что делают действительно хорошее дело: оказалось, что это паровоз сахарного завода и завод уже готовил его к сдаче на металлолом. Дальше уже просто работа - перегнать в Сарапул, отремонтировать, возвести на постамент 6 ноября 1974 года.
Вот такая паровозная история из Удмуртии. Спасибо за то, что дочитали её. Спасибо за ваш всегдашний добрый лайк и подписку!
