«Подполковник Миронов!»
В телефонной трубке пророкотал знакомый голос:
«Здравствуй, Виктор Павлович! Ставров беспокоит…»
«Здравия желаю, товарищ генерал!» - Миронов ждал этого звонка. После встречи у Рыкова появился хитрый план по дезинформации противника. Ставров обещал обдумать некоторые детали и привлечь людей Миронова к операции.
(начало этой истории - здесь)
Неприятный осадок после слов этого странного подполковника Васина всё ещё оставался. Миронов до глубины души переживал, что в его рядах кто-то оказался предателем. Ему не терпелось доказать обратное. Доказать делом. Он лично принимал участи не в первой военной кампании и знал цену преданности и предательства.
Пересматривая данные каждого своего подчинённого, Миронов не смог остановить взгляд ни на одном, кто бы на его взгляд, мог оказаться «кротом»…
«Виктор Павлович, я обещал тебе твоё участие? Обещал. К тебе подъедет подполковник Васин, тот, что Комиссар Степаныч. Вот с ним и обсудите детали. У меня всё! Есть вопросы?»
«Никак нет, товарищ генерал. Спасибо, Андрей Николаевич. Надеюсь на плодотворное сотрудничество…»
«В этом можешь не сомневаться. Со Степанычем не пропадёшь и не соскучишься!» - по голосу было понятно, что Ставров улыбался.
«Я это уже понял», - усмехнулся Миронов.
Офицеры обменялись пожеланиями удачи, без которой в разведке совсем уж туго.
Он еще раз пересмотрел данные на подчинённых и отложил в сторону.
«Спокойно, Виктор Павлович. Думай. Без эмоций. Кто по твоему разумению вне подозрений и в ком ты более всех уверен?»
Подполковник отложил несколько карточек. Затем, немного подумав, отобрал ещё три карточки тех, к кому питал определённое недоверие.
Нет, сказать, что он им не доверял – нельзя. С каждым из них он бы пошёл в разведку, не опасаясь за свою спину. Но с грушниками спорить он не решился. Тем более, что лично знал генерала Разуваева. А Дмитрий Степанович всегда был за своих горой, зато и требовал от них порой невозможного…
Череду размышлений прервал стук в дверь.
«Разрешите?» - дверной проём был занят «Комиссаром».
«Да, конечно. Заходите, Вячеслав Степанович!» - Миронов поднялся и вышел навстречу своему коллеге.
Обменялись рукопожатиями. Посмотрели друг другу в глаза…
«Мне звонил генерал Ставров. Предупредил, что вы придёте…»
Васин улыбнулся открыто и по-доброму.
«Виктор Павлович, давай на ты? Мы ж не на строевом смотре…, и я не проверяющий. Одно дело делаем. Тем более, мы с тобой дааавно заочно знакомы», - Комиссар акцентировал внимание на непростые годы в Афганистане.
Тогда они несколько раз пересекались по службе, но Миронов Васина не видел…, точнее, не до этого прилетевшего с «Большой земли» старлея ему было. Он отправлял своих «двухсотых» по адресам, где вскоре раздадутся три холостых выстрела над могилами героев, заставляя вздрогнуть всех скорбящих…
А Степаныч, в свою очередь, приметил того самого офицера, что прощался с теми, кого не уберег… На лице молодого безусого старшего лейтенанта чётко отпечаталась скорбь и боль. Он что-то тихонько говорил, касаясь рукой стандартных ящиков, в которых находились его подчинённые…, уже бывшие подчинённые.
Память у «Комиссара» всегда была уникальной.
«Согласен, Слава. Давай к делу?» - Миронов с некоторым облегчением вздохнул…, и пригласил к столу офицера ГРУ.
«А я смотрю, ты уже весь в процессе», - усмехнулся Степаныч, бросив беглый взгляд на фотографии тех, кто так или иначе мог попасть под подозрение командира.
Нет ничего хуже ковыряния в догадках и подозрениях тех людей, кому ты обязан верить беспрекословно. «Комиссар» это прекрасно понимал, поэтому попытался хоть как-то помочь Миронову.
«Предполагаю, что ты сейчас перед собой разместил две крайние категории –тех, что способны, по твоему мнению на предательство и тех, кто никогда не пошел бы на этот шаг…»
«Именно так», - подполковник попытался сделать вид, что не удивился. По большому счёту, ничего сверхъестественного в словах Васина не было. Обычная логика…
«Если бы я был агентом вражеской разведки, то не оказался бы ни среди лучших, ни среди худших. Хороший агент, который стал предателем, должен быть невидимым. Невзрачным середнячком…, ничем себя не проявляющим, но имеющим доступ к информации…»
«Ничего себе задачка! Да у меня в разведбате знаешь сколько человек?»
«Знаю, но это военная тайна. А вдруг я шпиён?» - «Комиссар» с иронией произнёс последнее слово.
«Да ну, тебя!» - Миронов ещё больше помрачнел.
«Я тебе сейчас помогу. Но только пообещай мне, что не совершишь самосуд над тем, кто оказался предателем. Разведбат - не высокий уровень доступа к информации, если речь идёт об уровне армейской или фронтовой операции. Да, многие задачи, решаемые разведбатом, выполняются исключительно его силами, некоторые выполняются во взаимодействии с другими органами и формированиями…»
«Ты хочешь сказать, что мы запустим дезу и на этом сыграем свою партию?»
«Именно так…», - Васин пристально посмотрел в глаза Миронову.
Тот понимающе кивнул.
Через два часа подробной проработки части предстоящей операции офицеры попрощались, обменявшись крепким рукопожатием.
Провожая Васина к выходу, Миронов кашлянул, намереваясь задать ещё один вопрос.
«Комиссар» усмехнулся и категорично отрезал:
«Даже и не думай».
Они поняли друг друга без лишних слов, словно за их плечами десятки лет совместной работы бок о бок.
. . . . . . . . . .
«Хаттаб ожидает послания. Письмо находится уже в Чечне. Осталось дело за малым. Последний переход и вручение адресату…», - Ставров напряжённо вглядывался в лица присутствующих.
Разуваев чертил на листе бумаги замысловатые фигуры. Сидящий рядом генерал Серов сдержанно усмехнулся, увидев художественные чудачества своего друга. У них манера рисовать какие-то непонятные картинки была, словно разделена поровну. То и дело они по очереди приступали к «живописи», когда в их светлом мозгу появлялась какая-то нестандартная идея или оставалось принять окончательное решение…
«Да, всё верно! Но только остаётся одна маленькая деталь. Кто бы не прикоснулся к конверту после введения туда спецсостава, обречён. Можно принять противоядие, но оно должно быть троекратным. И мне плохо представляется, что Ваш человек…, простите, наш человек будет иметь такую возможность в условиях антисанитарии и, самое главное, - в условиях гор произвести три инъекции, чтобы никто этого не заметил. Да и срок для возвращения его к нам в лабораторию – не более суток. Иначе ему отведено не более двух-трёх недель…», - специалист по особым веществам многозначительно замолчал, снял запотевшие от волнения очки и стал протирать их бархоткой.
«Спасибо, Роман Евгеньевич. Вы нас очень обнадёжили», - усмехнулся Серов.
«Товарищ генерал, я всё понимаю, но, как профессор медицины и профессионал среди профессионалов, не могу поступить иначе…»
«А что, если мы применим Гифт-Шранк?» - на голос Васильева все обернулись.
Профессор со значением водрузил очки на переносицу и с интересом разглядывал мужчину лет сорока крепкого телосложения.
«А Вы, батенька когда-нибудь имели дело с этим полуядом, позвольте вас спросить? Вы, хотя бы в общих чертах представляете механизм его действия и симптомы после его введения? И позвольте полюбопытствовать, откуда у Вас такая информация о Гифт-Шранке?»
Виталий улыбнулся, получая истинное удовольствие от манеры общения этого на вид тщедушного мужчины с добрым взглядом Айболита. Более того, он вспомнил, что именно так среди ограниченного круга коллег, называли этого непревзойдённого мастера по изготовлению спецсоставов.
Разуваев и Серов ухмыльнулись и одновременно прикрыли нижнюю часть лица ладонью.
«В общих чертах…», - ответил Виталий, ожидая ответной лекции минут эдак на тридцать-сорок…
Но «Айболит» лишь вздохнул и тихонько произнёс:
«Молодые люди, если вам необходимо гарантировано убрать человека…, точнее, злодея, то не стоит рисковать применением полуяда. Если это христианин, то его придадут земле через двое-трое суток, если мусульманин – то до наступления ближайших сумерек. И то я не уверен, что это наш с вами вариант…, впрочем…, может быть. Очень может быть…», - он вновь снял очки и принялся натирать их с неистовой тщательностью, словно именно через них он сумеет найти ответ на крайне сложный вопрос.
Серов поблагодарил профессора и объявил, посмотрев на часы:
«У нас на принятие окончательного решения остаётся всего двенадцать часов. По нашим предположениям объект будет в зоне нашей досягаемости через сутки. Сами понимаете, что этого времени не так много…»
Разуваев смял лист, на котором старательно вырисовывал странные фигуры.
«Через сутки объект будет уничтожен. У меня готов вариант…», - при этом он многозначительно посмотрел на Виталия Васильева.
Продолжение следует - здесь
Если история Вам интересна - можете поставить лайк, буду признателен Вашим комментариям, подписке на канал и рекомендациям его для друзей. ЭТО ОЧЕНЬ ПОМОЖЕТ РАЗВИТИЮ КАНАЛА.
В планах автора выпустить печатную версию данной истории.
При желании оказать помощь в издании авторских трудов можно произвести перевод на карту 2202 2016 8023 2481
Желаю всем Мира, Здоровья и добра!
Искренне Ваш Позитивчик (Николай Беляков)
Честь имею! И до новых встреч!
#армия и спецслужбы #люди и судьбы #рассказы и повести #приключения #мужество и героизм
