5 декабря 1941 года Красная армия перешла в контрнаступление под Москвой. Проведя при этом ряд успешных фронтовых операций. Одной из их стала Клинско-Солнечногорская наступательная операция, начатая 6 декабря 1941 года.
Основные бои развернулись вокруг города Клина. Сам город был оккупирован фашистами 22-23 ноября 1941 года. Советские войска проводили классический охват вражеских группировок. Немецкие генералы достаточно трезво оценивали собственное положение и предлагали начать отступление, но Гитлер упорствовал и велел им стоять насмерть и не сдавать позиций. Уже к вечеру 13 декабря клинская группировка противника оказалась в полуокружении. Теперь безвыходность положения осознал и сам Гитлер, немецкие войска получили приказ об эвакуации «Клинского выступа» и начали отступление к Волоколамску.
15 декабря 1941 года начальник Генерального штаба сухопутных войск вермахта Франц Гальдер писал в своём дневнике:
«В районе Клина обстановка относительно спокойная. Из района Клина выведены 14-я моторизованная и 7-я танковая дивизии. Севернее Клина отражено наступление противника».
Видимо начальник немецкого Генерального штаба либо плохо владел обстановкой в те дни, либо был не совсем честен сам с собой. Так как уже ночью 15 декабря 1941 года части 30-й армии РККА вошли в Клин. А проводимая эвакуация обернулась местами откровенным бегством, в процессе которого немецкие части вынуждены были бросать технику и вооружение.
Из воспоминаний офицера 56-го моторизованного корпуса вермахта - командира стрелково-мотоциклетного батальона 7-й танковой дивизии Ханса фон Люка о событиях на дороге из Клина на Волоколамск:
«Последствия воздушных налётов противника были ужасными. Поскольку никто не мог никуда деться из проложенной колеи, и поскольку русские всегда приходили с востока, то есть с тыла, больше всех от их атак досталось пехоте. Следующими жертвами оказывались снабженцы с их телегами и артиллерийские части. Не понадобилось много времени, чтобы дорогу буквально завалили трупы лошадей, брошенные техника и другой скарб. Уцелевшие тащились дальше на запад пешком и то и дело подвергались нападениям с флангов русских лыжников. Хотя катастрофа светила в глаза, я не мог понять почему. Впервые после головокружительных блицкригов нам приходилось отступать, почти трусливо бежать. Трудно было не проводить сравнений с Наполеоном. Мне вдруг вспомнились картинки в исторических книжках, где изображалось, как остатки гордой и непобедимой армии бегут и пытаются прорваться через Березину»
