Разрыв привычных и создание новых экономических, технологических цепочек, переселение заводчан и их семей, размещение предприятий на незнакомых, малообжитых площадях, переориентация заводов на новые ресурсные базы, создание необходимой инфраструктуры…
Передислокация на восток предприятий БССР наряду с производствами других республик была важным элементом великого «железного потока». Эвакуация началась в июле 1941-го…
Заводы-дублеры и их «патроны»
Успеху эвакуации способствовала военная направленность экономического развития СССР в третью пятилетку (1938-1942 годы): основные усилия в промышленности были сосредоточены на обеспечении обороноспособности страны. Гражданская война в Испании (1936-1939 годы), вторая японо-китайская война (1937-1945 годы), бои на озере Хасан (1938 год) и на реке Халхин-Гол (1939 год), вторая итало-эфиопская война (1935-1936 годы) являлись далекими зарницами будущего мирового зарева. Советское политическое руководство пыталось сдерживать растущую агрессию блока стран во главе с Германией и Японией где дипломатией, где ограниченным военным участием — и ускоренно крепило оборонный щит державы. К 1941-му на его нужды шло до половины бюджета СССР.
Страна Советов готовилась отражать чужую агрессию на своей земле — с учетом возможного отступления. И осуществляла в глубоком тылу (вне действия бомбардировщиков противника) ряд военно-экономических мероприятий. В историографии это известно как «второй производственный пояс» обороны страны. На Урале, в Сибири и в Средней Азии спешно создавалась дополнительная топливно-энергетическая база: прежде всего «второй Баку» (нефтедобывающий район между Волгой и Уралом) и «второй Донбасс» (угольные месторождения Воркуты). Параллельно шла модернизация старых, вроде Магнитогорского, и строительство новых предприятий-гигантов, например, Нижнетагильского металлургического комбината, с расчетом на размещение там ряда эвакуированных предприятий.
Производственники-руководители и рабочие проявили полнейшую самоотверженность, дисциплинированность и самоорганизацию. Иначе планы, спущенные «оборонке», были бы провалены, а война неминуемо проиграна.
Важная ставка была сделана на так называемые заводы-дублеры. В конце 1930-х были созданы около тысячи таких предприятий, филиалов своих аналогов — «патронов» — в европейской части СССР. С началом войны «дублеры» задумывались как запасные аэродромы с уже освоенной производственной площадкой, куда будут спешно переброшены заводы-«патроны». Однако к лету 1941 года абсолютное большинство из них не успело окрепнуть — зачастую дальше строительства зданий, закладки фундамента под них, создания первичной инфраструктуры дело не пошло.
На гармоничное развитие «второго производственного пояса» обороны не хватало средств, кадров и самого главного — времени.
Когда экспромт побеждает
Эвакуация, осуществлявшаяся в соответствии с постановлением ГКО СССР №99сс, была фактически масштабным экспромтом и протекала несколькими волнами. Причем первая, даже учитывая отсутствие централизованного плана, прошла на удивление слаженно. Были вывезены десятки жизненно важных, дорогостоящих, инновационных по тем временам предприятий вроде Ленинградского турбинного, Киевского завода авиационных прицелов и т. п. Но вторая волна эвакуации неожиданно приобрела хаотичный характер. Причиной тому стало резкое ухудшение положения на фронтах во второй половине лета — ранней осенью 1941-го и спорадическая реакция на него со стороны советских «верхов». Пришлось выбирать — какие предприятия вывозить первыми, а какие станут второочередными (с гипотетическим риском сдать их врагу как менее ценные).
Вспоминают свидетели событий
«В Билимбай прибыли утром 7 ноября (1941 года. — Авт.). Он встретил нас двадцатиградусным морозом. Местная власть всех прибывших временно разместила в просторном «божьем храме» <…> прямо на холодном каменном полу. Пока женщины устраивали в церкви детей и налаживали быт, весь мужской состав начал перетаскивать оборудование на отданный в наше распоряжение чугунолитейный завод. За несколько дней до нас сюда прибыл коллектив КБ <…> Камова-Миля и агрегатного завода Привалова, который изготавливал парашютно-десантное оборудование. «Демидовская технология петровских времен», — сказал при встрече уже осмотревший все Волков. Он и Болховитинов (инженеры Енакиевского металлургического завода. — Авт.), выполняя приказ Шахурина (наркома авиационной промышленности СССР. — Авт.), выехали из Москвы на «эмке» как были, в летнем обмундировании <…> Все же они успели прибыть на место до прихода эшелона, отвоевать у других претендентов на завод основную часть площади, подготовить церковь к поселению людей с последующим расселением их по деревянным избам местных жителей. Продуктовые запасы в декабре закончились. 600 граммов хлеба на человека и горячая «билимбаиха». «Билимбаихой» мы прозвали черную лапшу, сваренную в кипятке без всяких жиров. Тарелка на «первое» и такая же на «второе»… Подспорьем служил спирт <…> Обменивали у местных жителей на молоко или мясо».
Борис Черток, советский ученый-конструктор, публицист. «Ракеты и люди», 1999 год.
Эвакуационная чересполосица
Столкновение интересов наиболее резко проявилось при вывозе условной северной группы промпредприятий европейской части СССР.
Так, новосформированный Наркомат танковой промышленности (НКТП) СССР с первых месяцев войны стал активно лоббировать свои интересы. Его руководитель Вячеслав Малышев старался убедить ГКО СССР, что «Уралвагонзавод» — самостоятельное, обособленное предприятие — сможет стать заводом-«дублером» для предприятий с северо-запада СССР. Его мощностей хватит для принятия Кировского танкового завода (Ленинград). Предприятие было уже погружено на составы, путейцы определили расписание движения поездов, как вдруг оказалось, что на часть площадей «Уралвагонзавода» давно положил глаз Наркомат авиационной промышленности (НАПР) СССР. И уже заканчивает переброску туда своих подведомственных предприятий — например, завод №381 (Ленинград) выгружается на Урале.
Простой кировцев обернулся эффектом домино. Вглубь страны по выделенному для них маршруту, в определенный временной отрезок расписания следования, фактически без согласования с руководителями НКТП, пошли автостроители-харьковчане. Увозя в Нижний Тагил матчасть родного дизель-моторного завода №75. А драгоценное время для Кировского танкового было потеряно. От блокады было спасено всего полтысячи станков — они отправились в Челябинск, пополнив парк знаменитого танкового завода. Очередная партия производственных мощностей кировского предприятия (около 80%) была распылена и вывозилась на Большую землю мелкими частями.
Вывоз условной южной группы промпредприятий советской «оборонки», находившейся по большей части в центральной и восточной части УССР, отличался меньшим драматизмом и дроблением предприятий. Это объяснялось ситуацией на фронтах. Трагичная потерями, но важная Киевская стратегическая оборонительная операция до конца сентября связала боем в окрестностях столицы республики подавляющие силы группы армий «Юг». Это позволило эвакуировать предприятия более или менее упорядоченно, сочетая вывод с продолжением производства. ГКО СССР и ряд наркоматов согласовали порядок, в соответствии с которым первыми уходили на восток танковые заводы, предприятия по производству судовой брони. Все остальные шли позже. Но параллельно с этим планом был установлен порядок, при котором передовая часть станкового парка, увозимая составами, скрывалась за горизонтом, а остальная продолжала трудиться, используя запас скопившихся на складах узлов и агрегатов. Утопия?
Нет, вынужденная необходимость. Этот рискованный вариант работы объяснялся нуждами фронта.
Убыль как на фронте
В 1941 году наблюдался такой феномен, как разумное своеволие ряда директоров заводов оборонной отрасли, которые приняли самостоятельное решение по вывозу мощностей и кадров на восток. Так, например, поступил руководитель все того же Мариупольского «бронного» Александр Гармашов. «…Приказал остановить производство и вывозить в первую очередь самое ценное оборудование, в том числе то, что работало на нужды танкостроения. Тем самым он нарушил постановление ГКО и приказ наркома. Безусловно, это решение было оправданно, так как обстановка на фронте была такой, что никто не мог поручиться, сколько времени Мариуполь будет оставаться советским», — заключает в своем исследовании «Эвакуация в 1941 году на примере предприятий Наркомата танковой промышленности» (издание «Россия и реформы», пятый выпуск, 2002 год) Арсений Ермолов.
Отдельной проблемой эвакуации была естественная убыль людей. Прежде всего — в ополчение: несмотря на бронь, рабочий класс стал основой почти 80-тысячного контингента, влившегося в пехоту Юго-Западного фронта, с трудом восстанавливавшегося после поражения августа — сентября 1941-го. Эта и другие меры, плохо сказавшиеся на краткосрочных темпах промпроизводства, все же позволили на целый год стабилизировать южный участок советско-германского фронта.
125 из 180 заводов — уже в строю!
Относительно спокойно эвакуировалась на восток «оборонка» Московского промышленного района и соседних областей РСФСР, а также предприятия востока БССР — центральная группа военных предприятий. Проводилась она в середине — конце осени 1941 года. Абсолютное большинство предприятий было вывезено на Волгу, но из-за их вынужденного бездействия мгновенно просела норма выпуска авиатехники. В ноябре и декабре в авиаполки фронтов, части ПВО и учебные эскадрильи «оборонка» поставила примерно по 600 самолетов. В то время как еще в сентябре 1941-го в СССР (прежде всего — Московским промышленным районом) выпускалось около 3500 крылатых машин всех типов. Вообще под эвакуацию подпало около 85% заводов, так или иначе работавших на авиапром. По этой причине в ходе битвы за Москву советские ВВС в плане восполнения потерь сидели на голодном пайке: даже в период контрнаступления вражеская авиация продолжала удерживать господство в воздухе.
К 25 декабря 1941 года в эвакуацию ушла последняя партия промышленного оборудования центральной группы оборонных предприятий (всего — 40 000 единиц), причем в Поволжье смонтировали первую очередь из 28 000 единиц. 16 000 (на всех предприятиях описываемой группы) уже давали продукцию. Таким образом, к началу контрнаступления под Москвой из 180 имевшихся в СССР авиационных заводов было перебазировано и встало в строй около 125. Можно сказать, что Наркомат авиационной промышленности (НКАП), Наркомат путей сообщения (НКПС), руководители предприятий и их рабочие совершили беспримерный трудовой подвиг. За счет чего были достигнуты такие впечатляющие показатели?
С августа по ноябрь 1941 года в результате оккупации гитлеровцами и эвакуации промышленности выбыло из строя 303 предприятия, изготовляющих боеприпасы.
Прежде всего за счет умелой организации: при размещении на новых площадках предпочтение отдавалось именно головным предприятиям, а заводам, выпускавшим комплектующие и агрегаты, приходилось потесниться. Московские авиазаводы №1 и 24 были размещены на площадках, строившихся под нереализованные заводы-«дублеры». Их предприятия-спутники массово размещались на территории обыкновенных гражданских организаций, причем последние продолжали успешно работать. «Завод №230, выпускавший радиоаппаратуру, разместили в здании ветеринарного техникума, авиаагрегатный №213 — в здании бывшего мясокомбината и т. п. Ряд авиапредприятий были вынуждены осваивать территории клубов, ликеро-водочных и стекольных заводов, мебельных фабрик и т. д. В отдельных случаях таким заводам приходилось обживать даже подземные туннели <…> Ввиду этого для организации размещения и налаживания межзаводской кооперации между авиастроительными, авиамоторными и авиаагрегатными заводами в восточной части страны был создан специальный межотраслевой главк, в обязанности которого было вменено в контакте и взаимодействии с местными органами власти обеспечить снабжение комплекса авиапредприятий всем необходимым». (Михаил Мухин, «Эвакуация авиапромышленности в 1941 г.»).
Найти кадры, которые решат все
Вывезенные предприятия срочно нуждались в доукомплектовании персоналом, вымытым призывами в Красную армию и ополчение.
Вопрос с кадрами встал особенно остро в конце 1941 года, когда перемещаемые и без того не в полном составе кадры предприятий стали выгружаться на новом месте. И люди увидели, в каких непростых условиях им придется трудиться. Некоторое количество эвакуированных предпочло вернуться в родной город.
На новом месте людей часто подселяли по три-четыре семьи в одну квартиру, все мало-мальски пригодные подвалы, чердаки, коридоры и просторные подъезды, а нередко и подземные овощехранилища были заняты эвакуированными. Перспектива суровой зимы заставляла некоторых заводчан уходить с предприятий, искать работу на стороне.
Вспоминают свидетели событий
«Конкретными, заблаговременно разработанными эвакуационными планами на случай неблагоприятного хода военных действий мы не располагали <…> Многие предприятия прифронтовых районов до последней возможности должны были давать продукцию для обеспечения нужд обороны. Наряду с этим нужно было своевременно подготовить оборудование промышленных объектов к демонтажу и эвакуации, которую приходилось часто осуществлять под артиллерийским обстрелом и вражескими бомбардировками. Между тем необходимого опыта планирования и проведения столь экстренного перемещения производительных сил из западных районов страны на восток у нас не было <…> По заданию директивных органов мы специально разыскивали в архивах и библиотеках Москвы, в том числе в Государственной библиотеке им. В. И. Ленина, хотя бы отрывочные сведения об эвакуации во время Первой мировой войны (которая в 1914-1915 годах была проведена совершенно неудовлетворительно. — Авт.), но найти почти ничего не удалось. Опыт приобретался в ходе военных действий».
Николай Дубровин, начальник грузового управления НКПС (Михаил Мухин, «Топливо Победы. Азербайджан в годы Великой Отечественной войны (1941—1945)».
Переход высококвалифицированной рабочей силы с недавно эвакуированных заводов на другие предприятия также был нередким явлением — директора, бригадиры переманивали у коллег хорошие кадры.
Напряженные отношения между предприятиями тоже имели место. Порой они выливались в столкновения интересов недавно эвакуированных заводов.
Еще одна проблема — неоднородность кадрового состава «оборонки»: мобилизованные часто не могли полноценно заменить призванных рабочих. В танковом, пороховом, судостроительном, авиационном производстве времен войны остро чувствовался недостаток автоматизации труда.
Даешь 84 тысячи тонн в год! К зиме!
Что еще помогло быстрее преодолеть снижение объемов производства, вызванное военными потерями, железнодорожными пробками при перебрасывании целых производств на восток? На помощь пришли обыкновенная человеческая находчивость, стремление рабочих коллективов внести свою лепту в разгром врага.
Так, например, переправка броневых станов с предприятий Ленинграда и Мариуполя в Нижний Тагил и Магнитогорск по железной дороге заняла определенное время. Но страна не могла оставаться без бронелистов для средних и тяжелых танков — их запасы стремительно уменьшались, фронт нуждался в технике. Тем более что на Магнитогорский металлургический комбинат поступил огромный заказ на производство нескольких сотен боевых машин. Эвакуированный десант инженеров совместно с главным механиком Магнитки Николаем Рыженко задались вопросом: почему бы не попробовать катать броню на блюминге? На совершенно не предназначенном для этого тяжелом стане, используемом для предварительного обжимания стальных слитков большого поперечного сечения.
Реальная эвакуация мало напоминала путешествие заводчан и их матчасти по стране — за переброской стояли титанический труд, нервы, человеческие жизни.
В качестве замены броневого стана блюминг никто из мировых производителей не использовал — такой практики просто не существовало, так как прочность данного агрегата была недостаточна для работы с заготовками. Директор комбината Григорий Носов, лично проведя ряд расчетов и заручившись разрешением наркома черной металлургии (НКЧМ) Ивана Тевосяна, с некоторой опаской приступил к реализации задуманного. Заводчане прекрасно понимали: поломок блюминга с последующим гарантированным долгим простоем производства им не простят. Но проект оказался вполне пригодным к исполнению: на второй месяц после начала Великой Отечественной ряд советских производств, не дожидаясь подвоза с запада нужного оборудования, освоили прокат стальной брони на блюминге. И теперь любое производство, оснащенное простейшим станом такого типа, было способно выпускать жизненно важную продукцию — танковую и судовую броню.
В копилку мирной жизни
Эвакуация советской оборонной промышленности лета 1941-го — весны 1942 года позволила спасти несколько тысяч оборонных производств разного калибра. Только один Урал «приютил» около 667 предприятий, в том числе более 15 — из Беларуси. В прежние места дислокации полностью вернулись лишь несколько сотен заводов. В большинстве своем под реэвакуацию попали костяки предприятий с меньшим количеством основного парка оборудования.
В результате военных потерь и эвакуации предприятий валовая продукция промышленности СССР с июня по ноябрь 1941 года уменьшилась в 2,1 раза.
Многие бывшие заводы — бойцы Великой Отечественной пустили на новой почве глубокие корни. Например, в Омской области Сибирского федерального округа России до сих пор продолжает трудиться предшественник нынешнего Витебского приборостроительного завода. Эвакуационный задел позволил СССР в рекордные сроки — уже в 1948 году — восстановиться из руин. Разведанными в военное лихолетье запасами угля, железной руды, нефти и газа Россия и Казахстан, например, пользуются и поныне.
Текст: Андрей Мегас
Фото: из открытых интернет-источников
