Когда закончилась Вторая мировая война — наступил час расплаты для нацистов. Для кого-то это стал Нюрнбергский трибунал, для кого-то прочие судебные процессы, устраиваемые для нацистских преступников рангом поменьше.
Семьи нацистских бонз были заключены в лагеря, правда, не надолго. Дело близилось к Фултонской речи Черчилля и мир стоял на пороге нового противостояния.
Американцы успешно опробовали атомную бомбу, союзники готовились выступить против большевиков и наци потеряли в мире свою актуальность, а иногда и вовсе, использовались западными и американскими спецслужбами для этой борьбы с Советами.
Но стоял большой нравственный запрос в самом германском обществе о вине нацизма перед миром и собственными соотечественниками. Для многих стало очевидно, что нацизм это плохо, а преступления, совершенные нацизмом в годы Второй мировой войны не поддаются искуплению.
Коммунистка Джессика Редсдейл писала в те дни о немцах после 1945 года:
"Краешком глаза они заглядывают в будущее, но сердце — одно общее больное немецкое сердце — еще сжато, обескровлено. Аритмия немецкой жизни разрушительна. Дети растут среди обломков общей вины, которую каждая семья сознательно или вынужденно разнесла по своим домам...".
Происходила переоценка моральных ценностей. Немцы начинали приходить к осознанию своей национальной вины. Ведь нация слепо пошла за Гитлером, а после падения нацизма — наступил крах всей прошлой жизни, всех стремлений, мечтаний, иллюзий. Для многих это понимание обрело форму массового негласного покаяния. Каялись ли дети нацистских бонз за прегрешения своих родителей и нации в целом?
Рудольф Гесс не был осужден в Нюрнберге к эшафоту (доказано лишь два обвинения из четырех, осужден на пожизненное заключение). Потому что при странных обстоятельствах сбежал в Англию в мае 1941 года и не успел измараться во множественных преступлениях наци против цивилизации.
Но Гесс стоял у истоков немецкого нацизма и являлся правой рукой Гитлера. Он ненавидел евреев и коммунистов. И сделал все возможное, чтобы ликвидировать эти категории в Германии. Что думал по поводу своего отца Вольф Рюдигер Гесс, крещенный сразу на следующий день после "Хрустальной ночи"? Испытывал ли покаяние? Ведь отец каяться не собирался.
Вольф Рюдигер всю жизнь прославлял отца, считал его невиновным и боролся за его реабилитацию. Покаяние? Еще чего! Каются пусть коммунисты, евреи и коварные англичане из Ми-6, это они довели отца до самозабвенной борьбы за мировое господство наци.
Эдда Геринг, дочь рейхсмаршала Германа Геринга, считала, что обладать такой фамилией — великая честь в Германии и никогда не стыдилась за своего отца.
Она утверждала:
"Когда люди узнают, что я дочь Геринга, официанты не позволяют мне оплатить счет, а таксисты даже не говорят, сколько я должна им за проезд".
Эдда росла в атмосфере всеобщего обожания ближнего окружения Гитлера, а день ее рождения был приравнен к национальному празднику.
Крушение гитлеризма круто изменило ее жизнь. С тех пор она ненавидела Советский Союз, русских, американцев и всех, кто по ее мнению, причинил великое зло ее семье и ее стране.
Она отрицала вину отца в нацистских преступлениях и считала, что его оклеветали завистники. Герман Геринг не причастен и не виновен, считала она. "Рейхсмаршала подставили Гитлер, ближайшее окружение и американцы".
Гудрун Гиммлер тоже обожала своего отца и отвергала его преступления. В 1951 году дочь главы гестапо вступила в ассоциацию, которая занималась финансовой помощью нацистам.
До последних своих дней она посещала неонацистские сходки и славила Гиммлера. Покаяние? "Пусть каются те, кто уничтожил славный "правильный мир", но он еще воскреснет и величие легендарных лидеров поведет за собой нацию".
Мартин Адольф Борман (сын Мартина Бормана) принял сан католического священника, пытаясь искупить вину отца, но затем, наслушавшись исповедей бывших гитлеровских солдат, из священства ушел. Он больше не мог выслушивать подробности вопиющих преступлений. Это было невыносимо.
В интервью российскому кинематографисту Григорию Катаеву Борман-младший сказал:
"Никогда не верьте, когда кто-то из немцев или не немцев говорит, что он чего-то не понимал. Это ложь. Все всё прекрасно понимали.
Люди врут чтобы выглядеть морально невиновными. Ради чувства собственной невиновности, ради чувства своей правоты, люди врут сами себе и верят в собственную ложь..."
