Не знаю, как по всей России. Но у нас на Дону песня «Любо, братцы, любо…» очень популярна. И художественные коллективы поют. И обычные люди. И все считают эту песню народной.
А народная ли она? Оказывается, по происхождению вовсе нет. Потому что была специально написана для советского фильма 1942 года «Александр Пархоменко». И прозвучала там как любимая песня Нестора Махно.
Фильм военных лет «Александр Пархоменко» сегодня помнят далеко не все.
А многие, кто помнят, назовут в качестве самого яркого образа – тапершу с папиросой в зубах. Ее играет несравненная Фаина Раневская.
Вместе с тем фильм примечательный. Особенно в свете современных событий. Кинолента эта посвящена герою гражданской войны Александру Яковлевичу Пархоменко, деятельность которого была связана, между прочим, с городом Луганском.
Главного героя в фильме играет знаменитый советский актер Александр Хвыля. А вот, собственно, Нестор Махно – фигура в киноленте не центральная, но невозможно колоритная. Звероватого батьку-анархиста представляет нам замечательный артист Борис Чирков.
А вот песню, что поет Махно в фильме, написал композитор Никита Богословский, всем известный по музыке к таким несомненным советским шлягерам, как «Любимый город», «Спят курганы тёмные», «Тёмная ночь», «Шаланды», «Почему ж ты мне не встретилась». Автор текста – Борис Ласкин (его перу принадлежат слова к песням «Три танкиста», «Спят курганы тёмные»).
Но все дело в том, что авторы «Любо, братцы, любо…» создавали свой шедевр не с «чистого листа». По сути, они явили миру талантливую стилизацию «под старину».
Потому что первооснова была. Существовало несколько старинных казачьих песен с похожим текстом и несколько схожей мелодикой.
Ученые-фольклористы считают, что старинные донские песни, вдохновившие советских сочинителей, посвящены совершенно конкретному событию. А именно, столкновению донских казаков с ордой ногайских и крымских татар на реке Калалах (тюр. – «Великая Грязь»). Случилось это 3 апреля 1774 года. А предводительствовал казаками, кстати, знаменитый донской атаман Матвей Иванович Платов (у него юбилей в следующем году: 270 лет). Это было именно столкновение. Потому что казаки вели обоз с беженцами с Кубани, а также везли продовольствие для снабжения русских войск на Кавказе (шла русско-турецкая война). И вот этот мирный обоз подвергся внезапному нападению орды численностью в 10 тысяч всадников. Да еще и каждый всадник вёл согласно обычаю по три сменных лошадей (в народном варианте песни: «Татарва нагнала сорок тысяч лошадей»). Завязалась схватка. Казаки победили. Правда, не без помощи подоспевшего вовремя полка полковника Уварова.
Впоследствии поменялись названия локаций («Чёрный Ерик» – в одной из старинных песен, а в каноническом варианте – «грозный Терек»).
А на передний план вышла драматургия жизни и смерти отдельно взятой личности.
Жена погорюет – выйдет за другого!
За моего товарища, забудет про меня!
Кстати, эти сетования по поводу жены имели тоже исторический подтекст. Вдова павшего в бою офицера Кирсанова, вышла замуж за его друга Матвея Платова.
Интересно еще вот что. Старинную казачью песню талантливо реанимировали в 1942 году. А вот она популярной стала только начиная с 70-х годов. Запели ее многие. И Кубанский казачий хор, и Жанна Бичевская, и Иосиф Кобзон и другие.
И не только запели. Но и начали переделывать «под себя». В частности, известен такой вариант «танкистской» переделки песни:
Ой, любо, братцы, любо,
Любо, братцы жить.
В танковой бригаде
Не приходится тужить…
